Феникс
Шрифт:
— В пирсинговой что- то с Галаниным трет, — ответил здоровяк, не поднимая головы.
Я прошла к закрытой двери, собиралась вежливо постучать, но замерла услышав голоса.
— Пятьдесят на пятьдесят, Феникс.
— Блин, Федь, паршивый процент.
Я прикусила губу.
Уйти! Нужно уйти. Последний раз, когда я подслушивала, мы расстались. Но ноги опять вросли в пол, не позволяя сделать шаг.
— Бабулька твоя, конечно, у же в возрасте, но может и выиграть. Я бы советовал
— Как я решу? Она уже накатала заявление.
— Не знаю. Пообещай ей каникулы с Катей.
— Она хочет, чтобы я перестал встречаться с Ирсен.
— Сочувствую, мужик. Похоже, у нее конкретная шиза. Травма и все такое. Из-за дочери. Ты уверен, что нет возможности… не знаю… взять паузу, не афишировать отношения?
— Нет возможности. Я не собираюсь страдать херней из-за конченой маразматички. Ирсен и Катя мои. К черту лицемерие.
— Окей. Тогда приготовься к тяжбе и грязи. Мои расценки ты знаешь.
Я услышала, как мужчины хлопнули по рукам и тут же отпрыгнул от двери, вернувшись в приемную едва ли не бегом.
Настя все так же закапывалась бумажками, Катя рисовала. Миша жужжал тату-машинкой, старательно выводя контуры рисунка на спине какого-то студента. Я стояла посреди всей этой идиллии, чувствуя, как пол уходит из-под ног, как мир переворачивает, как сердце останавливается.
Гоша и его клиент вышли в приемную. Феникса тут же поймал меня, обняв за талию.
— Ирсен — Федя. Федя — Ирсен, — представил он нас. — Забыл познакомить.
Я пожала руку мужчине, встретив его изучающий взгляд.
— Да, Гош, понимаю тебя, — проговорил он, нарочно зля Фенова, очевидно продолжая тот разговор за дверью.
— Понимает он, — буркнул Феникс. Он тоже пожал руку Ферору, прощаясь. Я взглянула на него. Гоша прятал эмоции, но теперь я видела в глубине глаз печаль, тревогу и усталость.
— Ты хотела поговорить? — напомнил он.
Я запаниковала, но вдруг сам собой родился план и… начала самозабвенно врать.
— Хотела съездить к папе.
— О, — обрадовался Гоша. — Конечно, Ирс. Давно пора. Уверен, он будет рад. Сколько можно наказывать старика?
— Да. Согласна, — смиренно кивнула я.
Гоша часто уговаривал меня помириться с отцом. Он уверял, что тот не со зла наговорил мне гадостей, а просто боялся потерять или не досмотреть. Я противилась этим аргументам, но сейчас поняла, что должна уступить. И Фенову, и отцу.
— Прямо сейчас хочу, — выпалила я. — Ты ведь свободен?
— Свободен. Катюха, собирайся, нам в магазин.
— Купишь мне пончик?
Гоша поджал губы, но вынужден был согласиться. Я разбаловала его дочь вкусняшками, а быть деспотом, который все запрещает, он не хотел. Возможно, потому что
— Я поехала тогда.
— Подкинуть тебя?
— Нет-нет, я сама. Чего вам круги вертеть?
— Ладно.
Гоша подозрительно прищурился, видимо почувствовав в голосе фальшивый энтузиазм. Чтобы он отвлекся, я прильнула к его губам поцелуем, обняла крепко-крепко. Феникс аж охнул, когда я оторвалась от его рта.
— Снимите номер, — буркнул Мишка. — У меня тут приличное заведение.
Я стыдливо потупилась, а Гоша забормотал что-то себе под нос, проклиная публичное место и не очень толерантных друзей.
— Катюшик, пока, — попрощалась я с девочкой.
Она помахала мне.
Я кратко попрощалась с ребятами и выбежала на улицу. Хотелось рыдать от собственного вранья, но нельзя было расслабляться. Я набрала Аню, а уже через полчаса сидела у нее на кухне и пила чай, стуча зубами от нервной тряски.
— Не понимаю. От меня ты чего хочешь? — ворчала Аня, ковыряя кунжут на печенюшке.
Я выдала ей все разом, надеясь… на чудо, наверно. Вдруг Гошин друг ошибся? Вдруг шансы есть?
— Шансы… — выдавила я, чувствуя себя выжатай и беспомощной после всего сказанного.
— Ты думаешь, я круче Галанина в юриспруденции? — хохотнула подруга. — Обычно суд на стороне отца, но с прогнозом Федора сложно спорить в любом случае.
— Но ты же стажируешься у кого-то там.
— Угу. У Мохова. Он Галанину готов зад лизать за консультацию. Федор Дмитриевич самый крутой у нас в городе. Так что если он твоего Феникса не вытащит из дерьма, то я не знаю.
Я закрыла лицо руками. Отчаяние целиком и полностью завладевало мной. Еще и Аня добивала.
— Говорила, не связывайся с ним. Так и знала, что все кончится плохо.
— Он хороший, Ань. Правда, но…
— Хорошие обычно за все и платят, Ирк, — выдала она цинично. — Это с говнюков как с гуся вода. Но Гоша молодец, я считаю. Да и с Галаниным он обязан выиграть.
— Пятьдесят на пятьдесят?
— Пятьдесят на пятьдесят, — повторила Аня.
— Понятно. Спасибо за консультацию.
– Было бы за что, — подруга поморщилась. — Ир, не делай глупостей только, ладно? Все утрясется. Может еще на мировую пойдут. Рвать ребенка друг у друга — это последнее дело. Они ради девочки должны научиться ладить.
— Сомневаюсь, что получится миром. Анфиса… Она меня не выносит.
— Ты же не собираешься порадовать ее и бросить мужика?
Я не ответила.
— Ииииир! Не делай этого.
— Ты же сама говорила, что одни проблемы. Теперь и не поддержишь?
— Нет. Не поддержу. Ты же его без ножа зарежешь. Он от тебя не отказался.