Феникс
Шрифт:
— Не успел, — прошептал он ни жив ни мёртв.
— Что же теперь будет?!
Крохотные собачки, размером с земных хомяков, взяли след и вскоре ворвались в малинник. Пятеро побежали за ними. Юк уткнул лицо в ладони, скорчился, когда собаки, оглушительно тявкая, победно поставили лапы на его тело.
— Юк! — Айка заплакала.
Его схватили и повели к вертолёту.
— Ты не оставишь меня? — спросил он, стараясь в глазах Айки выглядеть мужественным.
— Конечно, нет!
— Тогда мне ничего не страшно.
— Совсем
— Не бойся, — шепнула Айка. — Я сегодня весь день с тобой. И потом буду прилетать.
Его привезли прямо в Управление, на заседание Наставников во главе со Старейшим. Они сидели за длинным столом, перед которым Юку надлежало преклонить колени. Но он стоял с гордо поднятой головой и лишь когда охранник толкнул его, растянулся на полу, расквасив нос. Встал, вытер лицо рукавом обтрепавшейся за дни побега куртки и бесстрашно уставился на Старейшего, который отличался от всех лишь своим древним возрастом, наложившим на его лицо желтизну и морщины.
— Мальчик, нам необходимо знать, чего тебе не хватало? Это важно для блага других, — прошамкал он.
— Мне стало скучно, — ответил Юк. — Однажды я увидел звезду…
— Записать, — перебил его Старейший. — Звезда. Смущает правильное течение мыслей. При нашей технике вовсе не сложно что-нибудь придумать. Мальчик, продолжай.
Юк был в ужасе от того, что из-за него могут что-нибудь сделать с небом. Ведь не пускают же в лес…
— Мне больше нечего говорить, — сказал он, твёрдо решив молчать.
Тогда двое охранников связали Юку руки и надели на его запястья и щиколотки блестящие браслеты, а голову стянули металлической лентой.
— Держись, Юк, — подбодрила Айка, с напряжённым бессилием наблюдая за происходящим.
— Продолжай, — спокойно сказал Старейший.
И Юк против собственной воли стал подробно рассказывать, как он постепенно становился непохожим на других. Поддавшись силе, исходившей от браслетов, он говорил об отцовских снах, об общении с Айкой.
— Малыш очень нестандартен, — сказал Старейший.
Потом Юка посадили в автомобиль и привезли в длинное, выкрашенное в коричневый цвет здание. В цехах у автоматов, штампующих металлические детали, стояли аккуратно одетые в серую форму мальчики, которых трудно было заподозрить в каком — либо мятеже, такими они выглядели смирными и послушными. На запястьях и щиколотках каждого были защёлкнуты, как у Юка, браслеты. Это означало, что каждая их мысль отныне под контролем и проходит соответствующую корректировку и обработку.
— Юк, откликнись, Юк! — пыталась прорваться к нему Айка.
Но он теперь не слышал её.
Часть 6
Пять деревьев
— Она не приходит в себя вот уже третий час. И непонятно, то ли спит, то ли в оцепенении, в забытьи, — докладывала медсестра Букову.
Он сидел в притихшей палате возле
— Камфору с глюкозой, — сказал он сестре и спросил у Кинги, когда это началось.
— Да с самого утра в обмороке. С ней это уже не впервые: вдруг уйдёт в себя, будто куда-то провалится. Бывает, и глаза открыты, а сама вроде как спит или где-то далеко отсюда. Мать предупреждала, чтобы в таких случаях не тормошили её. Но как можно не будить, если и не завтракала, и массаж пропустила.
Вернулась сестра со шприцом. Буков сделал инъекцию, подождал, пока пульс придёт в норму.
— Признаков шока нет, — сказал он сестре уже в кабинете. — Пусть выспится, это что-то нервное, должно пройти. Придёт Ирма, пригласите ко мне, я сегодня буду допоздна.
Очнулась Айка лишь вечером. Долго лежала молча, уставясь в потолок.
— Наконец-то, — обрадовалась Габриела, заметив, что она уже не спит. Нажала кнопку, вызывая сестру. Та пришла с Буковым.
— Больше нас не пугай, ладно? — сказал он, накладывая на её руку чёрную манжетку тонометра. — Не рассказывай свой дурной сон, от которого у тебя распухло лицо, но обещай, что не будешь так далеко уходить. Кстати, что за молодой человек навещает тебя?
— Приходил? — встрепенулась она. — И вы не пустили?
— Куда же пускать? — Медсестра поправила ей подушку. — Весь день проспала.
— Да не спала я, не спала! — И, подумав о Юке, она вновь напряглась. Тяжело быть бессильной и никем не понятой.
— Завтра будем ставить на ноги, — сказал Буков.
— Как? — Она резко повернулась к нему.
— Как всех. Хватит валять дурака.
Весть о том, что кого-то поднимают на ноги обычно быстро облетала корпус, привнося в его жизнь толику разнообразия и надежды.
Обмотанная бинтами, с лангетами на ногах, Айка стояла в громоздком манеже и думала, как хорошо, что её не видит Гали. Точнее, она даже не стояла, а висела на двух стенках манежа, и ни одно колёсико не сдвинулось с места за те пять минут, которые она провела в вертикальном положении. Ноги и бедра казались свинцовыми, слегка кружилась голова. Буков с медсестрой поддерживали её за плечи, стараясь придать катастрофически падающему настроению Айки хоть какую-то высоту, но её бледное лицо не выражало ни малейшей радости. Ей было дурно.
— Все, хватит, — сказала она, чуть не падая в обморок, и Буков, подхватив её внезапно обмякшее тело, отнёс в постель.
— Ничего, девочка, ничего. — Он промокнул полотенцем испарину на её лбу.
— Всему своё время. Ты будешь ходить. Будешь! — почти выкрикнул он, и в его голосе Айке почудились нотки отчаяния.
Откинувшись на подушки, Айка долго прислушивалась к себе: в ногах, будто набитых ватой, лёгкое покалывание и жжение, значит, не совсем уж мёртвые. Слегка подташнивало.