Феникс
Шрифт:
– Все встали?
– Кто как. Брас давно уже дожидается.
Я зевнул и начал одеваться. Обычно я ленюсь и отдаю распоряжения, не вылезая из постели. Но Брас – другое дело. Весь его облик – вид здорового, сильного хищника заставляет и меня собираться и встречать его если не во всеоружии, то хотя бы в штанах.
Выйдя в соседнюю комнату, мы застали командующего за весьма фривольным обращением со служанкой. Но мое появление тотчас вернуло прежнего Браса.
«Может, он и есть, один из избранных, в час Феникса», – подумал я.
– Ваше высочество!
«Черт, что это с ним? Дома близкое окружение называет меня Карлес». Я поднял брови.
– Позвольте говорить с вами как проситель.
– Присаживайся, «Не люблю, когда все вокруг развивается по незнакомому мне сценарию. Я же вызвал его. Значит, я должен был и говорить».
– Ваше высочество! Терри, выйди, пожалуйста. – Проводил взглядом до дверей.
«Ну и сильный же он!»
– Я хотел поговорить о вашей женитьбе.
«И этот туда же».
– А в чем, собственно, дело?
– Простите, но для меня это жизненно необходимо.
– Слушаю.
– Вам предложили руку кузины Эльлинсинга и племянницы Златы. Кого вы изберете?
– Прости, а какое твое дело?
– Дело в том, что я люблю княжну Брину. Я знаю, что старше и все такое, но мы давно уже полюбили друг друга. И теперь, когда я обласкан королевой и вами, я рассчитывал… Я понимаю, что для нее важный шаг сделаться принцессой. Но… я хотел поговорить с вами и затем упасть в ноги Джулии.
– Только не сейчас. Ты же вчера слышал, друг мой, что я сам направляюсь в Танаталатес, а тебя оставляю наместником.
Он опустил голову, в знак покорности.
– …Но если хочешь, я могу передать твою просьбу королеве.
– Это правда?! О, как я благодарен! Значит, вы не любите княжну?! Какое счастье! Что я могу сделать для вас?!
– Когда мы вдвоем или с друзьями, зови меня просто Карлес.
Его глаза блеснули. Я отдал Брасу последние указания и поспешил к себе, надеясь написать пару страниц до трапезы.
3. Гадание Карла
Трорнт метался по замку, не в силах успокоиться. Все, что он, казалось, так крепко до сих пор держал в руках, готово было вырваться, отхлестав напоследок своего владельца. Такое ощущение, что сами понятия «мир» и «покой» начисто стерлись из его жизни.
– А ведь, казалось бы, супруг королевы, полновластный князь Севера. А нет! Во-первых, вокруг Джулии вечно крутятся молодые, красивые рыцари, и конца-края этому не видно! Она ведь до сих пор, несмотря на беременность, занимается вышколиванием своих воинов! Хуже всех Брас! С тех пор как Джулия простила его – нет покоя. Смотрит на этого выскочку восторженными глазами. А ему только того и надо. Вечно норовит пролезть куда потеплее. – Карл вытащил из шкатулки несколько гадальных палочек и покрутил их в руках, добиваясь необходимой температуры. – Когда два года назад этот самый Брас, изловчившись, ранил-таки ее! Я хотел на месте зарубить подлеца! Виданное ли дело – пролить королевскую кровь! А она наоборот – похвалила его за честность. Словно предложила каждому следовать примеру этого убийцы. – Трорнта душила ревность. Он кинул палочки. Выпала «внешняя опасность» с двух сторон и «внутренняя» от него самого.
– Вот-вот, сойти с ума и избавить всех от моего столь ненавистного общества. Две «внешние» – не верю – их множество, и с каждым днем все больше и больше, тех, кто желает, жаждет, мечтает отнять у меня Джулию. И первый враг Фобиус!
Однажды, а именно вчера, когда королевская чета особенно громко ругалась, Карл приревновал жену к новому начальнику стражи, в тот день они долго не могли успокоиться, и муж дошел до того, что обвинил супругу в том, что она все семь лет не желала заводить от него детей, так как не уверена в их дальнейших отношениях. Джулия обиделась, и они наговорили друг другу массу неприятных вещей. А потом раскаялись оба, поняв, что перегнули палку. Карл чувствовал вину за свою несдержанность, Джулия готова была признать, что невольно спровоцировала мужа на ревность и бурные объяснения. В общем, они чуть снова не поссорились, считая свою и только свою вину причиной всех бед. А потом мирились, ах как мирились! Ради одной такой сцены примирения Карл был готов претерпеть и большие муки ревности.
Когда он вышел подышать свежим воздухом, на ходу оправляя одежду, ему вдруг показалось, что откуда-то из каменной ниши раздалось скрипучее хихиканье. Трорнт резко обернулся и чуть не столкнулся нос к носу с трясущимся от неслышного смеха Фобиусом.
– Вы, я вижу, опять помирились, дорогой Карл? Ругаетесь, миритесь. Вы молнии. Точно говорю – две молнии!
– А вам-то что? – Трорнту захотелось пнуть явно шпионившего старичка.
– Везет, везет вам, так вас любят, так… Вы же сегодня сколько гадостей наговорили?.. Прощает – значит любит. Любит. Да. Только что это она вас так любит, ненаглядный вы мой? Подозрительно. Ведь королева – гордость должна иметь. Просто наваждение какое-то. Приворожили вы ее, ангел мой, как есть приворожили. – И с этими словами он скользнул вниз по внутренней лестнице.
– Приворожил! – Это слово оглушило Карла. – Приворожил! Он все знает! – Кровь прилила к лицу, заколотилась тревожной дробью в висках. – Он знает! Знает! А если нет – долго ли адепту Храма Созерцания докопаться до сути? Тем более, после того как он вместе с Джулией играючи разрешил вопрос о Трорнтах.
Чуть ли не скатившись с лестницы, рыцарь ударился о бочку с дождевой водой и окунул в нее голову. Все пропало! Все! Вода довела его до полного оцепенения, нисколько не остудив полыхающий разум. Джулия не должна узнать! На этот раз она не простит! Не поможет ни пять лет ожидания встречи, ни семь лет супружества, даже ребенок. Она просто скажет, что воспитает его одна. Я погиб! Погиб! Не спасут ласки и отчаяние. «Всё, – скажет она, – окрашено теперь в цвет предательства. Как я отличу подлинное от лживого? Когда ты сам околдовал меня, отравив мою кровь и мой мозг?! Заставив глаза принимать черное за белое и расчет за любовь?!» Я проклят! Воистину проклят! Фобриус, чье имя я еще недавно в Элосе произносил с благоговением, человек, принесший спасительный свет в мрачную пещеру изгоя. Теперь он должен будет вскрыть этот нарыв, с беспощадностью исследователя режа мое живое сердце! Сам Огюст, ясное дело, не сможет определить магическое воздействие. Но тогда на помощь придет Аскольд. А может, они заставят решать эту загадку саму Джулию, чтобы она без посторонней помощи догадалась о преступлении.
Эти мысли преследовали Трорнта весь день, ночью он совсем не спал, однако и не вставал с постели, зная о чутком сне жены. Но она все же различила нервное биение его сердца. Карл обнял Джулию, думая о том, что, может быть, делает это в последний раз. К утру он пришел к выводу, что Фобиуса придется убить.
С тяжелым сердцем Трорнт дождался окончания утренней церемонии одевания, мучаясь оттого, что беременность жены еще незаметна.
«Может, мне не суждено будет поглядеть на сына или дочку. Меня просто ушлют в один из отдаленных замков, и никогда, никогда…»
Во время завтрака он был рассеян, еда не шла в горло. Думалось о том, что все это может быть в последний раз. Он почти силой заставил себя проглотить несколько кусков. Пища немного привела его в норму, и Карл позволил себе шутить и говорить глупости.
«Гаситель не должен выдавать себя, – вспомнилась строчка правил. – Наемный убийца никогда не выделяется – он щеголь на пирах, торговец на рынке, ремесленник в квартале мастеров». «Труп на кладбище, – дополнил он список. – А ведь Эльлинсинг до сих пор не женат, хотя, по слухам, имеет уже трех или четырех детей от разных наложниц. Кого он ждет? – Взгляд Трорнта невольно упал на Джулию и вынес приговор. – А еще этот ее мерзкий братик, который смотрит на нее не как на сестренку. Тьфу. Пропасть!»