Феникс
Шрифт:
– Вы просто оболгали Карла, заставили меня усомниться в нем, и в момент слабости… О, этого я вам никогда не прощу. В момент слабости я чуть было не погубила всех! Слышите вы?
– Но, ваше величество, я полагала, что ежели вы сохранили жизнь Брасу, поднявшему на вас оружие, то…
– Ха-ха-ха. – Джулия вскочила, на фоне зелени штор ее волосы полыхали как пламя. – Я могу простить все что угодно! Но не собственную слабость! Сколько вам лет, если вы этого до сих пор не знаете?!
– Достаточно много.
– Ну и хватит с вас!
– Простите, ваше величество, мои поступки имеют оправдание, – она опустилась на колени, – у меня есть свидетель, если учесть к тому же, какой дар я принесла вам… Может, это…
– К делу. – Королева села. Хотелось пить, но она не притронулась к кувшинчику на столе.
– Позвольте представиться, мое имя, Злата княгиня Юга.
Джулия с интересом посмотрела на говорившую.
– Ну и что же?
– Я расскажу все по порядку, мои поступки имеют объяснения, ибо я причастна к тайне «Феникса».
– К «Фениксу»? – Глаза воительницы сощурились, но она тут же улыбнулась. – А как же, теперь, когда древняя сила явлена во всем своем блеске, каждый встречный-поперечный будет распространяться о своей причастности к ней.
– Я одна из Хранителей.
– «Хранителей никто не видит, об их существовании узнает по их же делам», – процитировала королева заученную строчку.
– Меня знает Горицвет, он подтвердит каждое мое слово.
– Вот это серьезно. – Джулия крикнула пажа и попросила, чтобы тот принес лимонад. – Только вам же известно, что отца сейчас нет.
– Откуда я могла это знать?
– «Хранители знают все».
– Хранители – прежде всего люди. Существует мнение, его особенно придерживается ваш благородный родитель, что вчас испытания вокруг Феникса должны быть те же династии и символы, что и при прошлом его проявлении.
– Да. Я об этом уже слышала.
Пажи внесли напитки и сласти. Воительница жадно припала губами к позолоченному краю кубка. Ее как никогда переполняла злоба. Даже мысль о только что отпущенной Мариэтте не желала оставить ее в покое. Княгиня была не чета этой нежной смазливой кукле. Джулия по-животному ощущала в ней несгибаемый дух настоящей противницы.
– В ту ночь у Мариэтты Морей была печать Элатаса, и я надеялась, отобрав ее, сохранить жизнь Солнцевороту.
– Рассчитываете ли вы, что я позволю заново опорочить имя Трорнтов?
– Нет. Но я… – Она замолчала, собираясь с мыслями. – Я принесла вам вассальную покорность юга и рассчитывала сохранить за собой…
В это время дожидавшийся у дверей воин шепнул что-то рыцарям и побежал прямиком к Карлу Трорнту. Известие, которое он нес, стоило дорогого.
Но когда Карл подошел к дверям зеленых покоев, королева сама вышла ему навстречу, в руках ее были исписанные золотом и серебром листы бумаги.
– Поздравляю, командующий! – обратилась она прямо к Карлу. – Южное княжество наше. – Она утомленно подала Трорнту вассальные грамоты. И посмотрела па рыцарей. – Вам придется доставить эту даму в замок Солнцеворота. И глядеть, чтобы она сидела там. Пускать к ней только Горицвета или меня.
– Что это значит? Я узнал эту мерзавку! – Карл попытался остановить Злату, но Джулия загородила собой дорогу:
– Я все знаю. Поверь мне, любимый.
– Но это та самая, что была в «Золотой короне».
– Я знаю.
– Она обманет тебя.
– Не думаю. Но нам нужно дождаться отца. А пока все не так плохо. – Она кивнула на листы бумаги.
45. Собеседничек
Фобиус отхлебнул еще немного, и мир окрасился в ярко-розовый цвет с глазками и губками.
– Славно! – обрадовался библиотекарь и, держа бутылку за горлышко, сделал несколько зигзагообразных шагов в сторону драконов воинов севера, согласившихся на свою голову подвезти пьяного библиотекаря в Танаталатес.
Все тело его словно растворялось в приятной истоме. Он упал, но тут же встал и снова плюхнулся чуть ли не носом. После очередного глотка мир сделался желтым, со струящимся с неба золотым дождем, мягким и сухим на ощупь, как цветочная пыльца.
– А ведь я нашел способ изменять мир! – воскликнул он.
– Еще чего скажешь, глупый червяк! – прошипел кто-то совсем рядом.
– Не сметь! – Огюст поднял палец, привлекая внимание нечаянного собеседника и одновременно собираясь с мыслями. – Вы говорите с Огюстом Фобиусом, милейший, тем самым, который победил проклятие Трорнтов и был с королевой Элатаса во всех боях и походах как летописец.
– А теперь нажрался как свинья и визжишь, точно тебя кто режет.
– Да как вы смеете?! Да я вас сотру в порошок, изжарю на медленном огне. – Он озирался, не находя своего противника. – Выходи-и-и!!!
– Ну вот он я. – К самому лицу библиотекаря подобралась уродливая драконья башка и, к немалому ужасу Фобиуса, подмигнула ему левым налитым кровью глазом. – Жарь, если хочешь, на медленном. А я тебя потом по-быстрому.
– Ка-ра-ул… – Силы оставили господина Огюста, ноги подогнулись, и он шлепнулся на землю.
– А зажаришь, так что, скажешь, жрать станешь? Смешные вы людишки, сколько я на вас ни гляжу… Сожрешь, спрашиваю? Подавишься. – Он отер губы о спину библиотекаря и посмотрел на него, словно прикидывал на вес.
– А-а-а, драконы не разговаривают! Я и вправду принял лишку, вот и мерещ…
– Конечно, не разговаривают. Не вижу, с кем тут разговаривать.
– А-а-а, а-а-а, все князю скажу!
– Говори. Больно тебе поверят.
– А-а-а, а-а-а, а-а-а… – Огюст упал на спину, отбрыкиваясь ногами и зажмурив глаза.