Феникс
Шрифт:
Он прицелился, прищуривая левый глаз, кривя открытым ртом, и выстрелил.
Георгий в это время тоже рискнул выглянуть на улицу. Снаряд солдата разорвался под гусеницей танка, и тот закрутился на месте, разматывая по булыжнику длинную металлическую ленту траков.
Танк, в общем-то, не пострадал, если не считать разбитой гусеницы, и все же у него вдруг открылись все люки и оттуда, из жаркого, гудящего нутра боевой машины, как черти, которым припекло, полезли танкисты в черных комбинезонах. С поднятыми над головой руками, они быстро прыгали на землю и, пригибаясь и что-то крича
"Лейтенант, какого х...я! Вы что, окосели!" - услышал Георгий взбешенный голос командира десантников, донесшийся оттуда, потом звуки заглохли - десантники и танкисты скрылись за баррикадой, наспех сооруженной из подручных материалов.
Видимо, там разобрались, что произошла досадная ошибка, а может быть, что скорее всего, поняли - противник применяет нечто, дезорганизующее действия нападающих, и потому тянуть с атакой дольше чревато непредсказуемыми последствиями.
Раздались отрывистые команды, и первая цепь отряда перешла к активным действиям. Они обстреляли из гранатометов НЛО, и, едва затихли разрывы, вторая цепь пошла на захват. Они бежали, низко пригибаясь к земле, используя попадающиеся по дороге естественные препятствия в качестве временных укрытий. Потом залегли, образовав новую линию прикрытия, и тогда в атаку пошла предыдущая цепь. Ребята работали красиво и слаженно.
После обстрела, в корпусе поверженного НЛО образовались многочисленные пробоины. И это было странно. На такую удачу никто особо не рассчитывал, потому мы ждали подкрепления. Как говорится, когда все идет слишком хорошо, - тоже нехорошо. Но думать о странном везении было некогда. Теперь задача такая: как можно быстрей закрепить успех - занять слепую зону вокруг аппарата, конечно, если таковая зона у него имеется.
Один за другим бравые ребята в громоздких бронежилетах ныряли в пробоины, исчезали из глаз, бесстрашно или, превозмогая страх, бросались навстречу неведомой опасности. После того, как группа захвата скрылась в недрах пришельца, а их оставшиеся товарищи заняли боевые позиции возле дыр, задрав стволы автоматов кверху, над площадью нависла нервно-гнетущая тишина, готовая в любую секунду взорваться криками, стрельбой и еще черт знает чем.
Все ждали этого момента, но все же содрогнулись, когда из самого большого проема вывалилась группа десантников, тащившая двух существ нечеловеческого облика. Существа эти были ростом метра полтора, казались бесполыми, с тонкими руками и ногами. Меж длинных четырех пальцев с когтями замечались лягушачьи перепонки. Головы пришельцы имели непропорционально крупные, с большими выпуклыми, как у жаб, глазами. Зеленовато-серая кожа тускло отсвечивала. Одеты они были в облегающие тело серебристые комбинезоны. Существа яростно сопротивлялись, царапались длинными черными и, по-видимому, острыми, когтями. Дюжие парни тащили их довольно грубо, не стесняясь в выражениях, высказывая по пути все, что они думают об этих лягушкообразных тварях.
На каком-то расстоянии от родного корабля, пленные внезапно отключились, словно оборвалась некая жизненно важная связующая нить. Они перестали биться в руках землян, головы их поникли, конечности безвольно повисли. И пришлось их тащить на руках. Теперь они больше походили на детей - больных и беззащитных, нежели на грозных коварных агрессоров. Когда пришельцев донесли до армейского грузовика с брезентовым верхом, произошла штука, озадачившая всех. Комбинезоны инопланетян как-то повяли (точно растения без полива), потеряли блеск, а затем и вовсе исчезли неуловимым для сознания землян образом, словно испарились. С телами пленных произошли схожие метаморфозы. Их кожа так же потеряла свой блеск, цвет и фактуру. В конце концов выяснилось, что десантники держат в руках грубо сшитые матерчатые куклы. Гнилой материал разрывался под пальцами, и на мостовую посыпалось то, чем набиты были эти куклы - сырые опилки!
Это был какой-то бред. Виданное ли дело, чтобы живые существа превращались в неодушевленные предметы. Всех присутствующих охватило недоумение, граничащее с паникой. В довершение ко всему сама "тарелка" бесшумно развалилась в прах, словно трухлявый пень. Ветер подхватывал эту сероватую пыль и разносил по округе.
Итак, результатом многочасовой операции, где были задействованы десятки и сотни людей и современная боевая техника, оказался полный, круглый ноль. Конечно, можно было считать, что одержана безусловная победа, но явственно ощущалась и горечь поражения. Задание-то - взять "языка" - не выполнено.
За не имением более объекта конфликта, десантники спешно погрузились в машины и покинули поле боя. Остались лишь незадачливые танкисты, которые, переругиваясь друг с другом, принялись за ремонт своего бронированного друга.
Глава пятая
ГОРОД--МИРАЖ
1
Домой он добрался только часам к двум. В небольшой пекарне он купил латышские шпеккухен - пирожки с беконом, чтобы не заморачиваться с готовкой. Переходя тихую улицу, невозможно было не заметить гигантское полотнище с поясным портретом генерал-президента Адама Голощекова, висевшее на растяжках на торце новой высотки, трепеща под ветром, издавало звук, похожий на шумные аплодисменты ликующей толпы. Плакат был оформлен просто и доходчиво. Широкая мозолистая ладонь профессионального военного приложена к седеющему виску в приветственном жесте. Лаковый козырек форменной фуражки забралом прикрывает узкий медный лоб. Металлическая добротность лица, строгий взгляд, который так обожает плебс. И лаконичный лозунг, невзначай брошенный новым вождем на каком-то выступлении, ставший девизом страны: "Одемократим Леберли!"
Он прошел через старый двор. Ну вот этот дом в четыре этажа, выкрашенный в черно-серой гамме по депрессивной прибалтийской моде, здесь и находилась его жилище и мастерская. Собственно, это была комната 20-ти кв. метров, дверями выходящая в общий коридор общежития моряков, бывшего литавского морского судоходства, где служил родственник Колосовых - дядя Семён по отцовской линии. В 90-х годах жильцы комнат приватизировали свои квадратные метры, дядя прописал Георгия, "когда не в шутку занемог". После отплытия дяди в бессрочное плавание, Георгий стал полновластным хозяином жилища бывшего моряка.
Наскоро перекусив, он хотел было стать за мольберт, хоть немного поработать над своей последней картиной, но глаза слипались, одолела зевота. Он решил прикорнуть полчасика, лег на диванчик...
Когда очнулся, голова была ясной, тело легким, и только в икроножных мышцах чувствовалась еще застойная тяжесть, но и та вскоре рассосалась, едва он несколько раз прошелся по комнате, одеваясь и приводя себя в порядок.