Феномен
Шрифт:
К обеду я добрался до дома Светы, причём увидел, как почтальон принёс той телеграмму от меня. Однако подходить к той не стал, убедился, как мог, что слежки нет и поднялся на чердак, где и достал свои награды из тайника, и орденские книжки. Скопом в хранилище убрал. Лучше их держать при себе. Покинув подъезд, сделав пару финтов, чтобы сбросить возможный хвост, проходные подъезды, и нечто подобное, через чердаки проходил, и из двух тайников золотые изделия извлёк, там схроны с Гражданской были. Пригодятся на Юге, только закупаться на рынках больше не буду, хватит маргиналов разных кормить, что наживаются на честных людях. Да и у самого запасы есть. На трамвае доехал до своей квартиры, особо патрули я не интересовал, чисто выбрит, одет справно, отряхнул одежду щёткой, когда в город входил, так что порядок. Нанял мальчонку и отправил узнать по поводу моей квартиры. Тот выяснил. В квартире,
В Калинин, эшелон, с которым прибыл, он был воинским, и я маскировался под призывника, в новенькой необмятой форме, вошёл ночью. Пока построение проходило, в неразберихе ушёл в сторону, переоделся в гражданское, и дальше затерялся на разбитых улочках города. Тот фактически заново отстраивать придётся, после последних боёв мало что уцелело. Что ж, начнём работать. Нужно выяснить кто-где работает и живёт, там по ситуации.
***
Проснулся я от удара по ноге, не сильному, так, чтобы разбудить. Открыв глаза, с трудом оставшись спокойно лежать, чуть не откатился в сторону машинально, я посмотрел на армейский патруль, по повязкам видно. Старший, в звании лейтенанта, спросил:
– Гражданин, что вы тут делаете?
– Гражданин начальник, вы что не видите? Отдыхаю. Последние денёчки бархатного сезона.
– Бархатный сезон уже закрыт, хотя жарит сегодня серьёзно. Документы.
Тот видимо понял, что я из сидельцев. Посторожел, два бойца с винтовками тоже. Одежда рядом лежала, я достал справку и протянул её лейтенанту. А так я на пляже рядом с Сочи отдыхал, на Юге я уже три недели, всё успел, всё закупил, хранилище витаминами полное. Вот отдыхал дикарём, а тут эти. Что по ответке за арест, допросы и суд, то одиннадцать человек отработал, двое имели красные лампасы. Нашёл и наказал. Больше никого невиновного не арестуют и не осудят. Должно было быть тринадцать, но двое ранее погибли, один при бомбёжке, другого убил задержанный, карандашом. При допросе. Уважаю. Его потом забили. В общем, провёл собственный суд и исполнение приговора этим одиннадцати. Трёх недель хватило, остальное время тут проводил. На самом деле ликвидировал я двенадцать человек, попался в прицел Маринин, уже старший майор НКГБ, два ромба имеет, ну и дёрнулась рука, пуля снесла пол головы. Не простил я его, что мои трофеи увёл, ограбив меня, и нагло заявлял, что это не моё. Видимо переломы ног после пожара в квартире заживил, рыскал по Особым отделам фронтов, вот и попался мне на прицел. Не расстроился. Уж кого, но эту нелюдь своими я не считал.
– Согласно справки по освобождению, вы с четвёртого августа свободны, а сейчас уже восемнадцатое октября. Почему не получили документы по месту жительства и не встали на учёт?
– Гражданин начальник, я на севере все кости отморозил. Сразу на юга рванул. Тут по побережью дикарём жил. Иногда покупал еду у местных, но больше рыбачил. Видели бы какую я вчера поймал скумбрию. Во, до локтя. На костре жарил. Сказка. А вернуться на место жительства я не могу, а некуда возвращаться, квартиру государство дало, квартиру государство отобрало. Бездомный я.
– Подождите, Бард?! Тот самый?!
– тут лейтенант меня опознал, явно растерявшись.
– Это как же?!
– Как квартиру потерял? Мне дали её как дважды Герою, а осудив, с лишением звания, из армии выгнали, и квартиру отобрали.
– И за что судили?
– Я у немцев серьёзно набедокурил, злы они на меня. Сделали так, чтобы их офицер разведки попал в плен и тот заявил, что я его завербованный агент, сказал ещё, что это я помог войска в котёл загнать. Наши не мне, а ему поверили, врагу. Выбивали признание серьёзно, чудом не изувечили. Вон, шрамы не от войны, а от допросов.
– Вот чёрт, - сбил тот фуражку на затылок, судя по околышку, лейтенант из пограничников.
– Гражданин Бард, вам придётся пройти с нами в комендатуру.
– А что, документы не в порядке?
– Знаете, пусть с вами начальство разбирается. Тут уже не мой уровень. Бойцы, помогите… гражданину.
– Я сам.
В общем, начал сворачивать лагерь. Да тут и был тент, защищал от слепящих лучей солнца, я итак загорел до черноты, подстилка на которой спал, и вещмешок. Я всегда всё держу в хранилище. Там время стоит, все припасы сохраняются. Удобно. Так что оделся, одежда рядом с подстилкой кучей сложена, вещмешок за спину, и двинул с патрулём к городу. Тут пару километров и будет окраина Сочи. Хм, вечер уже, а я только завтракал, обед пропустил, спал. Укатала меня вдовушка, что живёт на окраине Сочи. Только утром выполз из её дома, отдыхал, набираясь сил на следующую ночь, а тут эти. Около часа топали, ох и духота, но дошли. Сначала оформление в журнал учёта, комендатура военная, между прочим не законно, я гражданский, должны через милицию проводить, о чём напомнил, но те всё равно регистрацию провели, и в кабинет дежурному сотруднику. Пока тот изучал мои документы, лейтенант уже доложился, я и отвечал на вопросы. Услышав один, лейтенант возмутился:
– Горький? Где там север? Да и месяц всего на зоне.
– Я образно. Да и не на зоне, а в шарашке при горьковском автозаводе. Мы двигатели для самоходок собирали.
– Это разве не секретная информация?
– уточнил капитан.
– С меня подписок не брали, - пожал я плечами, и попросил.
– Вы не могли бы побыстрее? Через сорок минут начинаются вечерние танцы в ДК, и я не хотел бы опоздать. Вчера зажигали с одной вдовой, целый час отплясывали, потом всю ночь доказывал какой я мужчина. Сегодня хотелось бы повторить.
– Теперь ясно почему днём спишь, - буркнул лейтенант, а вот капитан, который медленно краснел, взорвался гневом:
– Танцульки, значит?! Наши парни там в окопах погибает, а ты тут у бабьего бока пригрелся?!
– Капитан, рот закрой. Я за год больше тысячи немцев на тот свет спровадил, долгов у меня нет. Если бы каждый боец убил одного немца, война бы давно закончилась, так что не тебе меня стыдить. Тем более я чистый гражданский, что там армейцы делают за год до немогу нанюхался. Не мешай мне мирной жизнью наслаждаться.
– Гражданин Бард, вы задержаны до прояснения вашей личности.
– Капитан, не наглей, если я разозлюсь, от вашей конторы и развалин не останется.
– Что, своих побьёшь?
Я промолчал на этот провокационный вопрос. В общем, вещи забрали, там ценного ничего не было, и отвели в камеру. С тремя бомжами какими-то заперли, видимо местные алканавты. Ночь нормально прошла, а утром выпустили, и отвели к бодрому и выспавшемуся капитану. Есть хотелось, не кормили же. Вот что тот сообщил:
– Бард, пришла информация по тебе. Из Москвы. Сразу ответили. Ты у нас оказывается - дезертир.
– Ты с дуба рухнул? Вниз головой? Как я могу быть дезертиром, являясь чисто гражданским? Мне ещё вон паспорт получать. С первыми холодами поеду. Пока тепло, тут время провести хочу.
– Ничего не знаю. Приказали этапировать в Москву. Под конвоем.
Я же задумался. Порваться и уйти уже на нелегальное положение, или всё же скататься и узнать, что за хня происходит? Лично я своим положением был более чем доволен, Удача от меня не отворачивается и с холодами в планах перебраться на немецкую территорию, вон Крым те взяли, и по их тылам поработать. Попартизанить. Москва была в планах, но только девчат и детей навестить. Я даже и не знаю кто там у Лары народился. В общем, победило любопытство. Дальше меня оформили, два бойца конвоя, им выдали припасы на дорогу и отвезли на железнодорожную станцию, там броня на три места в пассажирском вагоне. Если думаете, что до станции мы на машине доехали, разочарую, на телеге. Даже не на бричке. А потом неспешное движение и через четыре с половиной дня мы прибыли в Золотоглавую. Тут уже ждали, встречали нас, и машина была. «Полуторка». Отвезли в комендатуру столицы, и снова камера. Уже для командиров. А вот это интересно. Всё же, что тут происходит? Я уже раздражён, не могу любопытство утолить. Потирая кисти рук, а меня перевозили по серьёзному, как опасного преступника, в наручниках, вон похоже шрамы останутся, тугие наручники, я устроился на свободном месте и прикрыл глаза. Вечер был, успел ужин получить, а тут неплохо кормят, с котла комендачей, и спать. А утром, уже после завтрака, ближе к десяти часам, конвойный отвёл в кабинет следователя.