Феномен
Шрифт:
Максимов приготовился говорить и в поиске разрешения посмотрел на Молокова.
– Давайте сразу, – Молоков пальцем провел по усам слева и справа, как бы приготовив и их слушать Максимова.
– Для тех, кто еще не в курсе, вас собрали здесь из – за происшествия с рейсом 1661 авиакомпании Сибирь – авиа, следующим маршрутом Красноярск – Санкт – Петербург. Около часа назад пилоты сообщили о смерти пассажира на борту, по предварительной информации речь идет о самоубийстве. Было принято решение диспетчерской службой посадить самолет в городе Новосибирске.
– Могли ли быть неполадки со связью? – Молоков поднес чай к губам и, сложив верхнюю губу мохнатой трубочкой, подул.
– Возможно попадание молнии в антенну, самолет пролетал над грозовым фронтом.
– Тогда они просто могли не услышать о посадке в Новосибирске, – вмешалась Гульнар Аббасовна, руководитель пресс – службы. – Так и летят дальше.
На голове у нее поселилась очередная кошка в форме прически из кудрявых проволочных волос коричневого оттенка. А еще она всегда стремилась сделать выводы первее всех. Где бы она не находилась, все вокруг пропитывалось ее духами.
– Прежде чем связь пропала, пилот подтвердил посадку в Новосибирске. Диспетчеры в данный момент продолжают попытки наладить связь.
Руководитель службы по защите конституционного строя и борьбы с терроризмом Бузунов Николай Валерьевич несогласно покачал головой.
– Какие ваши версии? – эту фразу Молоков перенял у директора Певчего, так считал у него авторитета прибавиться.
– Я думаю, все здесь слышали про инцидент, произошедший вчера на борту другого самолета, рейс 754 следовавшего из поселка Ванавара в Красноярск. Во время полета произошла драка между двумя французскими геологами, один из них погиб.
Максимов вытащил из папки фото и показал присутствующим.
– Это Левандовский Лукас. Семьдесят восьмого года рождения, ранее судимый за мошенничество и кражу в особо крупном размере.
Гульнар Аббасовна прищурилась через очки – так она делала, когда ей что – то или кто – то не нравился. Левандовский и в самом деле не вышел красавцем.
– Именно он, как успели сообщить пилоты, и погиб. Он также был одним из пассажиров вчерашнего рейса из Ванавары.
– И как это связывает произошедшее на двух самолетах? – Гульнар Аббасовна окинула присутствующих взглядом, чтобы убедиться, не одна ли она запуталась во всех хитросплетениях. – Мало ли что там французы не поделили.
– Это было только начало. За прошедшие восемнадцать часов погибли еще как минимум шестеро пассажиров рейса из Ванавары. Вот примеры, – Максимов показал фото мужчины с неестественно распухшей шеей, покрытой скукожившимися волдырями. – Антон Васильев, пенсионер, охотник. Через десять часов после посадки выпил кастрюлю кипятка. Обширные ожоги внутренних органов.
Гульнар Аббасовна поморщилась и поднесла руку к губам.
Максимов показал следующее фото. Молодая девушка на нем мило улыбалась, могло показаться – живая, кожа румяная как у древнерусских девиц. Только румяна эти – размазанная кровь, а улыбка – разрезанные вдоль до скул губы.
– Котогонова Маргарита, учитель младших классов. Замужем, двое детей. Зарезала мужа, пыталась убить младшую дочь, помешали соседи. Нанесла себе порезы лица и шеи, умерла от потери крови.
Максимов достал еще фото. Молоков придвинулся ближе, все присутствующие затихли. Слышно было, как Гульнар Аббасовна сглотнула слюну.
– Морозов Виктор. Сорок лет. Повесился у себя в номере гостиницы.
Белая рубашка с погонами, на фоне опухшего посиневшего лица без труда выдавала его профессию.
– Он был пилотом рейса 754.
Повисла тишина, присутствующие переглядывались, перешептывались, Гульнар Аббасовна сидела, опустив глаза в стол с ладонью под носом. Один только Бузунов выглядел расслабленно и уверенно.
– Я считаю, что на рейсе из Ванавары могло иметь место использование неких токсических психотропных веществ. Левандовский определенно может иметь к этому отношение.
– Откуда у него может быть доступ к таким веществам? – спросил Молоков.
– Мы сейчас работаем над этим, проверяем, где он был за последние месяцы и что делал в Ванаваре.
– То есть, вы считаете, что данное вещество этот мужчина пронес на рейс в Петербург. И там сейчас тоже все заражены, и даже пилоты? – очнулась Гульнар Аббасовна.
Молоков ответил ей жалобно – успокаивающим взглядом.
– Красноярские врачи уже проводят токсикологические экспертизы тел погибших. А пока я хочу внести предложение об изолировании всех пассажиров рейса из Ванавары, а также тех с кем они могли контактировать, пока не будут готовы результаты.
– То есть всех полицейских, врачей, а также пассажиров других рейсов в аэропорту, которые уже разбрелись по всей стране? – Бузунов встал с места.
– Да. Если это, – Максимов прервался чтобы подобрать подходящее слово. – Состояние… заразно, мы можем столкнуться с эпидемией.
Бузунов, прихрамывая, прошел вдоль стола. Говорят, ранение он получил в Афганистане при десантировании в окрестности кишлака и проявил себя там героически. На собственных плечах вынес из – под обстрела трех десантников и положил с десяток душманов. Только рассказы все эти с его уст, как там на самом деле было – кто ж знает. Каждый август стареющий ВДВшник не изменял традиции, надевал синий берет, тельняшку и отправлялся на гуляния с соратниками, колотить седеющей головой бутылки.
– Если с пилотами что – то случилось, как самолет продолжает лететь? – Не унималась Гульнар Аббасовна.
– Автопилот, – послышался голос из глубины стола.
Все присутствующие повернулись на упитанного мужчину азиатско – бурятской внешности с угольно черными волосами и снежными седыми прожилками на висках.
– Да, я хочу представить вам Кенжабетова Михаила Викторовича, руководителя диспетчерской службы аэропорта Шереметьево. Там сейчас главный мониторинговый центр.
Кенжабетов поправил очки, сидел он скромно и даже немного скованно.