Фэнтези-2003
Шрифт:
Гондорец уже сунулся в повозку и нащупал одну из вертушек, но тут снаружи послышался жуткий рев.
«Что за зверь такой?»
Он выскочил, лихорадочно пытаясь натянуть тетиву, выронил крючок, поднял крючок, выронил стрелу… У границы, начертанной Агдалоном, видны были пять или шесть человеческих фигур. Ба! Вся компания чужаков стояла голышом. Торн вытащил меч из ножен, Хаддар дунул в писклявую тревожную дудку и тоже встал рядом, обнажив клинок. В повозках заворочались, вскакивая и подбирая оружие. Беатор опустился на корточки, пытаясь нащупать стрелу. Нашел. Вставил
За малиновой линией, порыкивая, по земле катались две твари. Да что за… Шерсть, уши, хвосты. Наконец, из травы поднялись два огромных волка. Остальные оборотни тоже пали на землю, покатились, обрастая шерстью. Все это происходило невероятно быстро, слишком быстро для Беатора. Вожак, матерый волчище, перешагнул линию Агдалона безо всяких для себя неудобств. «Зверью… нипочем…» Гондорец вскинул самострел, прицеливаясь. Шипнула стрела. Дэлагунд. Для него-то нет ничего слишком быстрого… Волк-оборотень взвизгнул, и в этом звуке Беатору почудилась чисто человеческая интонация: «Как же так? Обидно!» Зверь повернул назад и затрусил в чащобу на трех лапах. Беатор выстрелил ему вслед, но, кажется, промахнулся. Оборотни, сбившись в стаю, устремились за вожаком.
— …ни одна тварь, говоришь…
— …бывают… исключения…
— …вот задрал бы лошадь…
— …не предусмотришь… мелочей…
До рассвета больше никто не пытался попробовать их на зуб.
Минула ночь, а потом еще день. Развиднелось. Выглянуло солнышко.
— …Время покатилось под гору, — завел обычную волынку Беатор. Гондорцы, видя, как утекает из их королевства древняя слава, склонны брюзжать о худых временах, наставших после ухода Арагорна. Скоро десять лет, как государем гондорским стал его сын Элдарион, и все эти десять лет гондорцы брюзжат.
Впрочем, дела и впрямь не ладятся у добрых людей.
— Даже погода испортилась. Разве раньше когда-нибудь шли такие ливни в осеннюю пору? Разве зимы бывали такими холодными? Когда мне шла шестая весна, выпал снег. Я думал, так и должно быть, но отец мой испугался, и дед мой испугался еще того пуще. Откуда, говорили они, такая напасть? Прежде не шел в Гондоре снег…
— А дерево? — ласковым голосом спросил его Акайн.
— Что — дерево? В каком смысле — дерево? Отпрыск Древнейшего из Дерев цел и невредим. Посреди Фонтанного двора, в величайшей цитадели Средиземья, оно…
— Я говорю, — перебил его арнорец, — дерево, наверное, было деревяннее, когда тебе шла шестая весна?
Выдержав обидное хихиканье гнома и хоббита, сидевших здесь же, рядышком, Беатор с укоризной произнес:
— Откуда тебе знать историю нашей державы, грубый северянин? Зачем тебе ее тонкости и ее потаенный смысл?
— Ну, вершину успехов светлых сил не то что в твоем Гондоре, а и по всему Средиземью я знаю очень хорошо. Этого мне, поверь, достаточно.
— Что же за вершина, сударь Акайн? — осведомился гном. И арнорец ответил ему совершенно серьезно, притом очень печально:
— Вчера вечером преславный брат мой но оружию, сын доблести, господин Кэбидж вместо разваренной крупы, как обычно, расщедрился на вяленую свинину из своих запасов…
Теперь захихикал и сам Беатор.
— Нет проку в болтунах, так мне батюшка говаривал. Не тот пес хорош, который лает, а гот, который кусает… — пробурчал хоббит.
— Впрочем, времена и впрямь хуже некуда, — продолжил Акайн. — Где, в каком древнем сказании писано, чтобы истинные герои, мужи, исполненные отваги, искусные в воинском деле и служащие свету, чистили рыбу?
Тут он как раз расправился со своей. Плюх! — ушла на дно котла его рыбина.
— Если бы кое-кто мог ее ловить, как я. или уж хотя бы как господин Торн, то он уж, верно, не потрошил бы ее… — мстительно заявил Кэбидж.
— В одном ты прав, сударь мой Беатор, — вмешался эльф, сидевший поодаль. — Наша Эпоха — в трех шагах от полуночи. Наслаждаться миром затененным, исковерканным войнами и овеваемым ветрами древней, нерассеивающейся злобы, может лишь тот, чей век короток. Я родился позже того утра Арды, когда…
— …Эльдар тулиэр, — тихо произнес дунадан.
— Да, когда народ перворожденных пробудился. Я не видел многих чудес древности. Но я слышал песни Лутиэн, я знал свет на ладонях владычицы Галадриэль, я помню Белый Город Осгилиат во дни его величия. И ныне такой красоты почти нет, остались жалкие ее клочки. Поэтому в последние два века столь много кораблей уходит из Серебристой гавани в Блаженный Край запредельного запада. Мы чувствуем, что иссякла наша судьба на равнинах Средиземья.
Воцарилось молчание. Его нарушал один только шум ветра в кронах деревьев да еще журчание ручья, распластавшегося на перекатах в десятке шагов от костра.
— Откуда вы ожидаете Новую Тень, уважаемый Дэлагунд?
— Не могу ответить вам точно, уважаемый Табарин. Для этого нужны истинные мудрецы, обладающие способностью проницать умом своим дела будущего. Но когда-то я присутствовал при поединке Эктелиона, великого воина Гондолина, с ужасающим Готмогом, старшим среди балрогов, духов огня. Оба она пали. Но участь эльфов была столь ужасна в тот день, в день разгрома славного Гондолина, что никто из нас, чудом спасшихся из кровавой бойни, не мог убедиться, вполне ли мертв Готмог. До меня доходили странные известия… — Дэлагунд замолчал, не желая больше говорить о Новой Тени. Видно было, сколь неприятен ему этот разговор. Он предпочел лечь на дорожный плащ, разложенный поверх сырой травы, и любоваться тусклым северным солнцем.
— А я думаю, проще время — проще и Тень, — ответил на его предположение арнорец. — На востоке, говорят, собирает уцелевших орков, да беглецов харадримских, да разного рода низменный сброд некто Гшах Рунский Разбойник. Я слышал, на его сторону перекинулся какой-то князек из моих мест. Князьков много нынче, согласия в них нет, видно, не досталось этому выродку доли в семейных владениях…
— А еще есть некий Логран Смуглолицый Маг, — добавил Беатор. — Всегда сыщется кто-нибудь.
— Или, например, мой сосед Бо Норкине. Отъявленный мерзавец и любитель очищать чужие огороды!