Фэнтези-2005
Шрифт:
За спиной Эуфемии Альма подавала сестрам условные знаки.
— Вы идите, матушка, — Кларисса присела в реверансе. — Я должна исправить платье…
— Тебя бы следовало наказать, — рука мачехи легла на плечо Дамиетты. — Но не сегодня. Пойдем к отцу, он спрашивал о тебе…
Когда они ушли, Кларисса перевела дух. Если Альма не врет, на пиру будет нобиль Бертрам Изорский.
«Значит, сегодня все решится…»
— Я думал, этот вечер будет лучшим из всех, — трактирщик тяжело вздохнул, окинул взглядом пустой зал и вдруг спросил с надеждой: —
— Не надо денег, — тихо сказал скрипач. — А разве вы не пойдете её искать?
— А зачем? — отозвался Старая Лисица. — Бедняжка наверняка ещё днем заблудилась, когда за ягодами пошла, но ей ничего не угрожает. Хищные звери здесь не водятся, погода покамест достаточно теплая… ну, разве что поголодает чуток. Её найдут, Тамме, будь спокоен!
Скрипач нахмурился.
— Я сыграю… только скажите, господин Лисс, как она выглядит?
— Кто? — удивился трактирщик.
— Ну, пропавшая девушка… Айлин.
— А-а… такая светленькая… с голубыми глазами и пухлыми щечками. Да ты играл для неё вчера, забыл, что ли?
— Теперь вспомнил, — Тамме взял скрипку. — Надеюсь, её найдут.
…и ему во второй раз помешали.
Снаружи послышался стук копыт, потом раздалось лошадиное ржание. «Это что ещё за гости, — раздраженно пробормотал трактирщик. — Надо же, как не вовремя!»
Дверь со скрипом открылась, и вошли два человека. Первый сразу зашагал к камину, второй держался поодаль, шагах в десяти; хоть факелы и не горели, было видно, что он сильно хромает. Старая Лисица, изображая радушие, поднялся навстречу запоздалым гостям и внезапно понял, что вовсе не широкий дорожный плащ укрывает идущего впереди незнакомца, а… ряса.
Трактирщик похолодел.
Церковник приблизился, и отблески пламени заиграли на серебряном знаке Священной книги, что висел у него на груди. Он откинул капюшон, и Лисс мельком разглядел перстень с большим рубином.
«Час от часу не легче! Если бы простой служитель, а тут сразу — этот…»
Волосы инквизитора совсем поседели, а худое изможденное лицо пересекали глубокие морщины. Несведущий человек решил бы, что ему не меньше пятидесяти лет, но Лисс знал, что церковники долго не живут; это значило, что святому отцу самое большее — тридцать пять.
— Рад приветствовать, отче! — трактирщик не заслужил бы свое прозвище, если б не умел скрывать истинные чувства. — Что привело вас к нам в столь поздний час?
— Служение Единому, Изначальному продолжается и днем, и ночью, — ответствовал инквизитор, сложив руки в знаке Книги. — Я очень тороплюсь в Вальтен и не остановился бы, но лошадь захромала. В вашей деревне есть кузнец?
— Конечно, конечно, — закивал Лисс и смущенно добавил: — Но, боюсь, до утра вы его не найдете.
— Что, так крепко спит? — инквизитор вопросительно поднял бровь.
— Нет… боюсь, сегодня вообще никто не спит. Дело в том, что пропала девушка… заблудилась в лесу. Ее ищут все, и кузнец тоже… может, обождете до утра? У нас комнаты почти все свободны, а вы, не иначе, устали с дороги…
— Раз другого выхода нет, — инквизитор вздохнул, — то, конечно, подожду.
— Вот и славно! — заулыбался трактирщик. — Вашему спутнику отдельную комнату или…
— Спутнику? — церковник впервые улыбнулся. — Я один. Зверь будет спать на полу.
Он сделал странный жест, будто дернул невидимую веревку. Незнакомец, державшийся до той поры в тени, со стоном схватился за горло и похромал к камину. Когда он оказался в круге света, Лисс едва не завопил от ужаса.
Существо носило человеческую одежду, имело две руки и две ноги — на этом сходство с человеком заканчивалось. Руки и морда чудовища были покрыты короткой шерстью, черной с рыжими подпалинами, на голове она превращалась в настоящую гриву. Его пальцы венчали длинные загнутые когти — даже на расстоянии было видно, что они остры, как бритва. На шкуре в нескольких местах виднелись потеки запекшейся крови. Ошеломленный Лисс, не в силах отвести взгляд, подмечал все новые и новые детали: остроконечные уши, мощную нижнюю челюсть, выступающие белые клыки, но самым страшным было то, что с мохнатого лица смотрели человеческие глаза.
Старая Лисица даже успел разглядеть, что они голубые…
— К-кто это? — проговорил трактирщик, отступая на шаг назад.
Инквизитор промолвил с усмешкой:
— Ты впервые видишь чародея…
Это был не совсем вопрос, но Лисс кивнул. Только теперь он ощутил, что от чудища странно, но приятно пахнет.
«Неужели это… табак?»
— Его зовут Эльмо, — сказал инквизитор. — Два дня назад он перешел Завесу теней, и теперь мы направляемся в Вальтен. Там его ждет костер.
— О Единый, как он страшен, — пробормотал трактирщик. — Как только земля держит такую страхолюдину?
— Кажется, я слышал о нем, — проронил музыкант. — Тот самый Эльмо по прозвищу Птаха, который ускользал из всех ловушек и темниц?
— Да, но в этот раз удача ему изменила, — инквизитор пристально посмотрел на скрипача, но тот не дрогнул. — Я давно говорил, что пора закрыть границы для менестрелей.
— Слухи вы остановить не сможете в любом случае, — Тамме улыбнулся, взял в руки скрипку и заиграл.
Более странной музыки Лисс не слышал за все последние дни — да что там дни, за всю свою жизнь! Она казалась веселой, но стоило прислушаться, как проступала тревожная нота, пронизывавшая мелодию; трактирщик ощутил беспокойство, и ему захотелось уйти, убежать, спрятаться. В музыке слышалась обреченность, и потому Лисс не удивился, ощутив на своих щеках слезы.
А пленник внезапно рухнул на колени, запустил пальцы в длинную черно-рыжую гриву и застонал. Когтями он оцарапал себе щеку и, не заметив, продолжал выть…
— Отче! — послышался женский голос, и скрипка умолкла.
Эйла прошла через зал и поклонилась инквизитору.
— Слушаю, дочь моя, — церковник осенил ее знаком Книги. — Ты желаешь благословения?
— Я прошу о помощи для всей деревни, — сказала повариха, побледнев.
Лисс зажмурился, и кулаки его сжались: «Дура…»
— В поиске пропавшей девушки? — предположил инквизитор. — Боюсь, в этом от меня будет мало толку.