Ферма "Копперсмита"
Шрифт:
Он вздохнул и расслабился.
— Я напрягся, потому что сдерживался от того, чтобы перевернуть тебя и отпраздновать. Если бы в тебе был мой ребенок, я бы серьезно поработал, чтобы показать тебе, насколько счастливым это сделало бы меня. Но мы не можем заняться сексом сегодня вечером, потому что внизу толпа девочек. Поэтому я напрягся. А потом ты сказала, что это не ты.
— Так ты хочешь иметь детей? — спросила я.
Он поднес пальцы к моему лицу и провел ими по моей челюсти. Затем его рука прошлась по моим волосам и добралась до
— Детка, судя по тому, как мы продвигаемся, у меня уже есть ребенок. Она внизу. И да. Добавить еще парочку в нашу семью — это то, что я чертовски хочу когда-нибудь сделать.
Мое сердце затрепетало так сильно, что я была уверена, оно вот-вот разорвется. Джесс и раньше говорил мне много замечательных вещей. Говорил, что у меня истинная красота. Говорил, что любит меня. Но слова о том, что Роуэн была его дочерью, превзошли их все.
Это было все, что мне нужно было услышать.
— Я люблю тебя, Джесс, — это все, что я могла сказать, когда огромная улыбка расплылась на моем лице.
— Я так понимаю, ты не против завести еще парочку детей? — спросил он, ухмыляясь.
— Я люблю тебя, Джесс, — повторила я.
Я определенно была не против иметь пару детей от Джесса.
— Перестань так говорить, Джорджия. Я только что сказал тебе, что не могу тебя трахнуть. Перестань заставлять меня хотеть этого.
Я подняла руку и отсалютовала ему двумя пальцами.
— Принято, Шериф.
— Господи, она никогда не слушает. Почему у меня не может быть девушки, которая слушает? — спросил он у потолка.
Я рухнула ему на грудь и снова начала смеяться.
— Я тоже тебя люблю, Веснушка, — сказал он мне в макушку.
И точно так же, как маленькие девочки расположились лагерем в гостиной, я заснула, хихикая и улыбаясь.
?
— Джорджия? — позвал Джесс.
— Я в прачечной.
Я перекладывала одежду из стиральной машины в сушилку, на стирку которой теперь уходило обычное количество времени, поскольку Джесс заменил мою старую стирально-сушильную машину на более красивую из его дома. Я с нетерпением ждала возможности вернуться через сорок пять минут к сухой одежде, а не к влажной куче, которой требовался еще один цикл.
Блаженство.
Он завернул за угол из кухни.
— Мне только что позвонил мой риэлтор. Получил предложение по дому, — сказал он.
— Что? Уже? Это потрясающе! Прошла всего неделя.
— Ага. Ты помнишь парня, чей дом сгорел дотла? Это он. Он покупатель, — сказал Джесс. — Риэлтор сказал, что он получил свое страховое возмещение. Ему не нужны хлопоты по строительству дома, поэтому он просто собирается купить его. Предложил за дом наличные, на пять тысяч меньше моей запрашиваемой цены, но он может заплатить в этом месяце. Также хочет, чтобы дом был обставлен мебелью, и мне не придется продавать все свое барахло или искать хранилище. Он все заберет.
— Ну? И что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что было бы глупо отказаться от этого, — сказал он.
— А ты не глупый человек.
— Это дало бы нам немного дополнительных денег. Я подумал, что мы могли бы сделать пристройку сбоку от фермерского дома. Расширить пределы кабинета. Добавить комнату или две. Может быть, еще одну ванную.
— Нет, Джесс, это твои деньги. Ты должен сохранить их. Купи то, что хочешь. Новую лодку или, я не знаю, грузовик получше, чтобы возить лодку, которая у тебя уже есть, — сказала я.
Он прищурился и нахмурился.
— Иногда мне хочется отшлепать тебя по заднице.
Я резко выпрямилась. Отшлепать? Теперь я была взбешена.
— Что, черт возьми, это значит?
— Это значит, что ты не слышала меня на прошлой неделе на Рождество. Или прошлой ночью в постели, — сказал он.
— Ах да. Я тебя не слышала. Это забавно, поскольку я полностью помню каждый из наших разговоров, Джесс. Но, пожалуйста, объясни мне еще раз. Потому что я могу сказать тебе прямо сейчас, если ты поднимешь хотя бы свой мизинец в направлении моей задницы, я удостоверюсь… ну, я удостоверюсь… — я заикалась, с трудом подбирая угрозу, которая бы передала, насколько я серьезна.
— Да? Ты удостоверишься в чем?
— Я… я позабочусь о том, чтобы тебе пришлось есть свою собственную гнилую, отвратительную, ужасную стряпню в течение следующих двенадцати месяцев. Целый год отвратительных макарон и странных сэндвичей с салями. За исключением праздников. Никто не должен есть это по праздникам. Но после, ты ешь свою собственную стряпню.
Он готовил для нас всего один раз, но этого было достаточно. Я содрогнулась и подавилась, просто подумав об этом.
Он расхохотался.
— Я серьезно, Джесс! — закричала я.
Но он просто продолжал смеяться.
Я выбежала из прачечной, думая, что мне нужно печенье, но он последовал за мной.
— Теперь послушай, Веснушка, — сказал он, поднимая меня и сажая на кухонный стол.
Я открыла рот, чтобы сказать ему, чтобы он отвалил, но прежде чем я смогла вымолвить хоть слово, он зажал мне рот одной из своих больших рук.
Я не могла поверить, что Джесс только что зажал мне рот рукой, чтобы я не заговорила. Мои глаза стали такими большими, что я испугалась, что они вот-вот выскочат.
— Я говорил тебе на Рождество, чтобы ты привыкла к тому, что я балую своих девочек. Это было в тот же день, когда ты сказала мне, что это мой дом. Так что делать пристройку на деньги от моего предыдущего дома — значит тратить их на то, что я хочу. Я трачу их на свой дом, — сказал он. — Итак, как я уже сказал в прачечной, ты меня не слышала. Теперь ты меня поняла?
Я не могла ответить, потому что его большая рука все еще закрывала мой рот. Поэтому я прищурилась и одарила его своим самым сильным взглядом.