Феррано
Шрифт:
– А вот эта картина, – он указал на «Портрет мертвой женщины», – почему она висит отдельно?
– Я думаю… – Нина вздохнула. – В картинах Феррано ранее не было трагизма. Понимаете? Он рисовал
Они оба вгляделись в картину. На ней изображена женщина, глубокая старуха, сидящая в кресле на террасе дома. По всей видимости, родственники вывели её погреться на солнышке, и ещё никто не знает о случившемся.
– Посмотрите, она ведь улыбается, – продолжила Нина. – Она прожила долгую жизнь и умерла так, как подобает в старости. В тепле, достатке, в своём доме. Я думаю, что Феррано только тогда начал понимать, что такое смерть.
– Спасибо, – сказал вдруг незнакомец и пожал ей руку.
Это было так неожиданно, что Нина раскраснелась и быстро затараторила:
– А Вы знаете, Феррано не нарисовал ни одного автопортрета!
– Почему Вы так решили? – рассмеялся незнакомец. –
– Но ведь нет ни одной картины!
– Значит, они уничтожены, вот и всё.
– Но почему?
– Наверное, он просто не хотел, чтобы потомки знали его лицо.
* * *
– Ниночка Аркадьевна, а ведь он красавчик! – сказала вдруг Лариса. Это была ужасно красивая и не менее вульгарная девица, едва закончившая колледж культуры и ещё не успевшая выйти замуж. Нину она откровенно презирала, и сама Нина отвечала ей мягкой нелюбовью.
– Что? – не поняла её Нина.
В тот же день, вечером после работы, она вместе с другими сотрудницами галереи одевалась в служебном помещёнии. Правда, обычно просто так топталась рядышком – прихорашиваться не считала нужным, но уходить первой не хотела.
– Ну, тот парень, что премиленько так взял Вас за руку у той дурацкой картины с мертвой старухой, – продолжила Лариса.
Конец ознакомительного фрагмента.