Ферзи
Шрифт:
Девушка недовольно передёрнула плечами, физически ощущая мишень между лопаток. Чужой взгляд казался ей настолько враждебным, что хотелось натянуть кольчугу, а лучше броню, а ещё лучше спрятаться в княжеской сокровищнице, как самом охраняемом месте в государстве.
"Если причина не во мне, то она вне меня. Та-а-ак, вроде бы энергетический фон в этом районе стабилен, хоть и слегка завышен в связи с несколькими крупными битвами. У-ух ты ж, упырь мне в дядьки! Для детального прощупывания фона нужно половину резерва угробить! Давай думать от противного. Ни у кого особых проблем в этом районе раньше не возникало. У меня нелегитимного повышения способностей в других местах тоже не было. Следовательно, либо изменились изначальные условия и здесь что-то да случилось, а мы ещё не в курсе, либо я вошла в резонанс с местом, аки просто не помню,
От осознания Чаронит бросило в холодный пот. Девушка с ужасом глянула на собственную грудь, где под рубашкой покоилась связка собираемых ещё с детства шуточных амулетов и сувениров. Юная ратишанка имела привычку волочь нечто подобное из любой поездки, оставляя на себе то, что совсем уж не смотрелось бы в буфете. Теперь набор бренчащей мелочёвки, служащий скорее успокоением нервам, чем реальной защитой, казался свернувшейся вокруг шеи гадюкой.
– Э-э-эл, а ты же сможешь парочку моих сувениров проверить?
– осторожно поинтересовалась Танка, очень стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе.
– Лучше выброси их все и купи что-нибудь стоящее!
– хрипловато проворчала травница.
– Зачем всё это на себя напяливать? Лучше зайти в лавку Тифса и найти...
– Я спрашивала твоего совета?
– холодно парировала духовник, в миг превращаясь в форменную гадюку.
В ответ Валент повторила жест с кукишем и вполголоса пожелала острых почечных колик в компании хронического бронхита для одной конкретной особы. Зная, что у компаньонки с проклятьями всегда были сложности, Танка особого внимания её злобствованию не предала, сконцентрировавшись на собственных скарбах.
"Если принять допущение, что диссонанс места и предмета увеличивает силу, то к каждому месту можно подобрать свой предмет и таким образом составить универсальную карту путешественника, гарантирующую максимум способностей или хотя бы не ограничивающую резерв. Если вещи окажутся аналоговыми, то можно будет создать несколько карт, и очень-очень выгодно загнать, пока княжеские инквизиторы не конфисковали! О да! Это будет нечто! Если только эффект не разовый..."
Влекомая очередным бздиком, как все уже привыкли называть её временные помешательства на фоне очередной гениальной идеи, Чаронит принялась искать точку приложения своей инициативе. Поскольку своих вещей было мало и жалко, а за товарами всегда вполглаза следил хозяин, выбор неизбежно пал на пухлую потрёпанную сумку травницы. Убедившись, что хозяйка скарба пребывает не в том состоянии, чтобы заметить святотатство, девушка ловко запустила в приоткрытую сумку руку и, схватив первый подвернувшийся флакон, тут же отползла за тюк с атласом с самым невозмутимым видом.
Ранее заклинания высшего порядка, изученные ею ещё в весьма нежном возрасте, оставались для духовника недоступны по причине скромного объёма резерва. Это порядком ущемляло её самолюбие и отвращало от ряда разделов теоретического чароплётства. Нельзя сказать, что в высших заклятиях Яританна была полным профаном. Базовый курс в рамках учебной программы она освоила на ура и без особых проблем сдала полагающийся экзамен. Даже в один момент неконтролируемого энтузиазма засела в библиотеке с необходимым фолиантом в попытке достичь небывалого мастерства в составлении сложных многоуровневых заклятий. Вот только первая же практическая проверка едва не ввергла начинающую чародейку в такую глубокую депрессию, что всякие подвиги на поле высоких материй были ею заброшены, а сами принципы составления тщательно закопаны где-то в глубинах памяти. Теперь, глядя на тёмный бутылёк с какой-то непонятной, но не слишком необходимой (действительно необходимые вещи Алеандр даже за пределы своей лаборатории не выносила) эмульсией, девушка отчётливо вспомнила несколько наскоро набросанных формул, что так и остались для неё незавершёнными проектами. Зелёные глаза опасно заблестели на её бледном лице, знаменуя окончательный приход великой и ужасной очередной идеи.
Яританна Чаронит крепко сжала в ладонях прихватизированный реквизит, сконцентрировала силу, стараясь при этом особо не хмуриться, дабы не наводить караванщиков на подозрения, и воспроизвела схему плетения. Дрогнул энергетический фон. Со свистом исчезла половина скромного резерва. Раздался взрыв...
Впрочем, раздался он исключительно в мыслях самой чародейки, поскольку никто из присутствующих никак не отреагировал на случившееся. Подпрыгнула только перепуганная неожиданным шумом духовник, за что едва не схлопотала от возницы, который только в последний миг поостерёгся давать оплеух настоящему тенегляду. Окружающее пространство же демонстрировало высшую степень преступного безразличия к верху изящества чароплётских умений. Девушка разочарованно вздохнула, взболтала даже не загустевший состав и вытянула пробку. Увы, содержимое на её чары не отреагировало тоже. Судя по запаху, это был обычный перцовый настой. Закупорив неудачный эксперимент, Яританна сунула бутыль обратно, поправила на заснувшей травнице ардак и примостилась рядом, чтобы хоть немного возместить прошлую бессонную ночь.
"Вот интересно, - рассеянно думала она, погружаясь в сон, - какие выводы можно сделать из этого эксперимента. Что моя теория резонанса была ошибочной? Что я неправильно построила преобразовательное плетение, опять напутав в векторах? Или я полная дура, если не проверила содержимое флакона до эксперимента?"
***** ***** ***** ***** *****
Первоначальный благой порыв обходиться без лишних трупов как-то незаметно улетучивался по мере того, как опустошался желудок. В который раз болезненно скорчившись под деревом, чародей в сердцах проклял тех коварных стерв, что под видом легкомысленных дурёх умудрились обречь его на ужаснейшую из всех смертей. Смерть не просто мучительную и долгую, но и унизительную по самой своей природе. Она никак не вязалась ни с образом сильного претенциозного чародея, ни с судьбою потомка проклятого рода. Во всяком случае, в истории ещё не было аналогов гибели чародеев и чернокнижников от неудержимого поноса.
Как то сами собой отошли на второй план все треволнения последних дней, поиски печати и слабые, но чрезвычайно назойливые переживания за оставленные без должного присмотра проекты. Теперь его терзали проблемы более насущные и ощутимые. Между приступами, что с каждым разом повторялись всё чаще и чаще, он несколько раз пытался чаровать, но сил и времени хватало только на раскрытие резерва. Сплести же блокирующее заклятье, которое и вспомнилось-то далеко не сразу, он просто не успевал. И с каждой минутой его шансы таяли...
"Ну сколько можно?" - отчаянно взмолился про себя мужчина, яростно бросаясь в ближайшие кусты и сдёргивая с себя штаны, уже не особенно заботясь о ремне и металлических накладках.
Измождённый и порядком потрепанный организм самостоятельно справляться с недугом отказывался, оставляя лишь слабую надежду на скоротечность эффекта и собственную стойкость. Совсем некстати вспомнилась знаменитая медвежья болезнь, и тёмная личность с присущей ему злой иронией отметил, что уж по такому яркому следу замковым ищейкам точно не доводилось гнаться. Эта мысль слегка скрасила его положение, и чародей даже позволил себе через силу улыбнуться. Правду, на большее его сил пока не хватало, и приходилось по-прежнему ютиться под кустом. Вырвав тощую, чудом выросшую здесь ромашку, он с трагическим видом оборвал первый лепесток. В такой неординарной позе он и был застукан неожиданными и совершенно нежелательными свидетелями.
Признаться, их встреча стала шоком для обеих сторон. Трое ищеек, что не столько по заданию, сколько по собственной инициативе вызвались проверить подозрительный резонанс от управления стихией, совершенно не ожидали на месте предположительных браконьеров, что нагло воровали государственную древесину, застукать негласно разыскиваемого по всей стране Медведя за столь деликатным занятием. Тот, в свою очередь, тоже не был счастлив от внезапного появления зрителей, носящих на груди вышитые знаки солнца. Он бы, конечно, не обрадовался любым зрителям: мало кто желает быть застуканным за гаданием на ромашке в столь компрометирующем виде. Только вот трое очень хмурого вида детин были ему особенно неприятны.