— Дим, Ткач приходил… Сказал — на «картошку» едем. Через неделю, в субботу, — доложил я обстановку. И зачем-то глупо спросил: — Ты как, поедешь?
— А-а-ааааааааах, — раздалось в ответ особо протяжно, и в трубке запищало…
В результате на всю оставшуюся неделю нас осталось двое — еще, само собой, некуда была податься моему другу Сергею Базилевичу На пару мы болтались по занятиям, которые начинались с того, что преподаватель напоминал нам (по настоятельной просьбе деканата, значит) о том, что в ближайшую субботу перед нами гостеприимно распахнет свои двери колхоз «Красный лапоть»… а потом сообщал, что не видит смысла заниматься с двумя человеками, остальным потом так и так заново объяснять, так что ступайте, ребятки… и всё оставшееся время Сергей посвящал прениям на тему крайне актуальную, а именно: если бы превозносимый мною в ту пору Джеймс Хетфилд явился бы, скажем, на прослушивание в группу «Deep Purple» на предмет соискания вакансии второго гитариста — на какой секунде прослушивания Ричи Блэкмор разбил бы об его голову его же гитару: на седьмой или тринадцатой? (Джеймс Хетфилд — вокалист и ритм-гитарист ВИА «Metallica» (США), чей судьбоносный визит в Россию по случаю воссиявшего Солнца Свободы как раз с трепетом ожидался всей прогрессивной общественностью — Словарь-минимум).На третий день бессмысленных брожений по Фестеху и Долгопрудному Сергею пришла в голову гениальная идея: пойти в деканат и ОФИЦИАЛЬНО отпроситься от колхоза. Мол, так и так вся группа уже разъехалась по домам (тактично собирался доложить обстановку Сергей), да и в других ситуация практически аналогичная… так, мол, и что же теперь? Удивительно, ноя согласился…Робко постучавшись, мы вошли в деканат.
— А, второй курс… — привычно зажевал эспандер декан Ткаченко, — Лебедев и… — тут он замялся. Мы, в отличие от Коня, который на святая святых факультета был частым гостем — то зачетик какой через любезную Антонину Васильевну на халявку проставить в ведомость, то по пересдачной нужде — мы-то туда захаживали редко, но меня Ткач знал. Ну, кто ж на ФАКИ не знал будущего знаменитого писателя после его громоподобного успеха, поди, не каждый семестр его питомцы отмечаются в литературных-то конкурсах все-таки (ну, поощрительный приз за надпись на парте, как и было доложено).
— Борис Константиныч, — пискнул Серега, — а какие меры будут приняты к тем, кто в колхоз не поедет? (Хороший вопрос. Наводящий, так сказать — прим. авт.)
— Ну, как какие… — Ткаченко вынул ручку и придвинул к себе листок бумаги, — Думаю, вплоть до исключения, разумеется. Значит, Лебедев и… — тут декан приготовился записать фамилию второго мудака. Я обернулся — Сереги не было, причем насколько хватало взгляда — не только в деканате, но и в самом аудиторном корпусе.
— Как фамилия Вашего друга, Лебедев? — ласково спросил Борис Константиныч.
— Мудак его фамилия, Борис Константиныч — честно сознался я, — просто му-дак…
«А и поеду! — вдруг сказал я сам себе голосом Кисы Воробьянинова, заказывающего ДВА огурца, — ушаночку, как поется в народной песне, потуже натяну и поеду! До судьбоносного визита «Металлики» с AC/DC всё равно две недели еще, особенно с учетом того, что бурная общественно-политическая жизнь страны в тот момент напрочь вытеснила личную… чего болтаться зазря! Авось не пропаду…»И, натурально, поехал.Ну, не один, само собой. Нашлись еще бойцы, для которых слова «совесть фестеха» оказались не пустым звуком! Хотя на самом деле…На
самом деле колхоз, при всем его негативе, имел одно неоспоримое преимущество: все-таки две недели там должны были опять-таки КОРМИТЬ. А пожрать для студента — дело, сами понимаете, какое. Особенно по тем, опять же повторюсь, младодемократическим временам, когда рот уже был открыт, но положить в него еще было нечего (популярная шутка тех дней — прим. авт.). Далеко не всем парням, прямо скажем, еженедельно родители присылали к столу шмат ядреного деревенского сальца и тому подобное, а после пяти пар еще скакать в маленькую кухоньку на этаже варить себе покушать — тоже, знаете ли. Ну, или в столовую, где «колбаски по-долгопрудненски» стоили 64 копейки даже в благословенные дни твердого паритета «обед — рубль».«Колбаски» эти, прямо скажем, были блюдом не только «фирменным», но и поистине легендарным. Приготовленные, судя по вкусу, из всего того сравнительно мясного, что не доели накануне, они источали неповторимый, сногсшибающий аромат, пробивающийся даже сквозь плексигласовую дверцу «раздачи»… Будучи как-то с дружественным визитом в Главном корпусе МГУ и посетив там с инспекционными целями столовую Мехмата, я был потрясен до глубины души, когда выяснил, что там СНАЧАЛА блюдо пробивается в кассе, исходя из одного лишь синопсиса в рукописном меню — и лишь затем еда выдается тебе согласно чеку. Нет, мне реально страшно представить, что было бы с человеком, поддавшимся искушению заказать себе «колбаски по-долгопрудненски», исходя из одного лишь их красочного описания в калориях и граммах, и не посмотрев предварительно ИМ в глаза…Да, пожрать… помню, Конь однажды навестил тогда своих друзей Шурика и Вадика, имея намерение посмотреть какой-то дневной футбол в субботу вместо «пары» — и бестактно с порога задал вопрос — «Вадь, а где телевизор-то?!» «Нету телевизора, — горестно ответил Вадик, — Шурка с утра его на толкучку в Долгопу снес…» И после паузы, как бы извиняясь, добавил: «ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ КУШАТЬ…» Такие дела, брат.С теми же действующими лицами однажды вышла еще более драматическая история на ту же тему (я НАСТОЯТЕЛЬНО советую людям с тонким вкусовым, извините, вкусом, развитым воображением или хрупкой нервной системой ПРОПУСТИТЬ следующие два абзаца).В общем, однажды Конь, имея твердое намерение подхарчиться у кого-нибудь из друзей, зашел все к тем же Шурику и Вадику. Друзья ему, даже узнав цель прибытия, искренне обрадовались. «Ты как раз вовремя, — сообщил добрый Шура, — У нас уже суп селедочно-луковый доваривается, сейчас, пять минут еще…» «Какой-какой суп?» — переспросил Конь. Ему бы, дурашке, бежать и не оглядываться… «Селедочно. Луковый, — благожелательно пояснил добрый Вадик, — Отличная вещь. Поешь — и на три дня хватает…» Бежать, бежать… но природное любопытство взяло верх в моем друге, и он, аккуратно подцепив горячую крышку пальцем, завернутым в краешек рукава, заглянул ВНУТРЬ…Три пары добрых селедочных глаз, прямо на бошках, ответили ему из кастрюльки внимательным, вдумчивым взглядом, а между ними, весело подпрыгивая в кипящем бульоне, болтались две разваренные целиком луковицы….В общем, Вадик слово свое сдержал: три, даже три с половиной дня Конь не то что смотреть на еду — он и подумать про нее не смел (Прочитали? Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ. Теперь можно дальше).В общем — ЕДА. Тем более что в этой главе ей еще предстоит сыграть очень важную роль…И они поехали…Погоды с середины сентября в рамках, видимо, грядущего глобального потепления, установились чудесные, не то, что год назад. Прямо русское бабье лето, Indian summer Джима Моррисона и Болдинская осень Александра Сергеевича Пушкина в одном лице, ни дать, ни взять. Жизнь снова была прекрасна. Снявшись с электрички в старинном городе Дмитрове, мы сели в любезно подогнанный крестьянством «пазик» и поплелись дальше. Цазик, правда, был один, но поскольку вместо ожидаемых ста пятидесяти бойцов по описанным выше причинам набралось едва-едва человек тридцать — то ехали, можно сказать, с комфортом.…За окном с трясущейся шторкой расстилалась Родина. Мелькали на перекошенных указателях названия деревенек — «Буево», «Кукуево», «Нижние Пупыри» и другие известные на всю страну населенные пункты. На одной из облупившихся табличек значилось коротко — «Синь…», после чего, проехав чуть дальше, мы с удивлением прочли мемориальную табличку, укрепленную на здании, сколоченном без единого гвоздя — «Синьковская фабрика кожгалантерейных изделий». И сразу вспомнилась выдаваемая в пионерлагере продукция этого прославленного предприятия — кургузые мячи столь сложносочиненной формы, что корректно описать её возможно лишь в уравнениях степени не ниже восьмой. Запахло Детством, и сладко защемило сердце…По прибытии на место мы быстро рассредоточились, захватывая лучшие позиции, и каждый занялся своим любимым делом. Гении Шура и Вадя углубились в решение заданий по «уравнениям матфизики», сдавать которые нормальным людям предстояло лишь на втором семестре третьего курса. Парни с ФУПМа быстренько вынули колоду, расчертили «пулю» и, оценив запасы предстоящего свободного времени, уверенно вывели «100» в середине. Легендарный студент Сергей Чупряев определился на теплое в прямом смысле слова место истопника локальной котельной — и в первый же вечер дал стране такого угля, что более нашего новоиспеченного «начальника Камчатки» не видели не то что трезвым, а и хотя бы просто не спящим. Что, однако, характерно — тепло в наш барак продолжало при этом исправно поступать: не иначе как от жара его широкой души… да, как говорится, Легендами не рождаются — Легендами становятся!Остальные коротали время так, как и обычно коротают фестехи свой редкий досуг: пили вишневый сок, играли в шахматы, слушали радио… Да-а-а!!! Как раз тогда же пошли первые FM-станции, точно! И голос Ксении Стриж, который уже все слышали, но никто еще не видел, сексуально и притягательно расплывался в фиолетовых предзакатных сумерках Средней полосы. Всё те же фупмы, слегка поднапрягшись, установили абсолютный мировой рекорд — четыреста шестьдесят три «раздачи» в преферанс за сутки, и только сильный попутный ветер помешал занести это небывалое достижение в соответствующий раздел Книги Гиннеса. А что касаемо сбора непосредственно урожая… Так прошло три дня.А между тем в студенческом городке на улице Первомайской обстановка складывалась совсем не такая идиллическая. Расстроенное крайне низкой наполняемостью полей студентами, руководство предприняло «зачистку» по общежитиям, профилакторию и прочим близлежащим строениям. Результаты мероприятия были неутешительны: большинство второкурсников успешно разъехалось по домам, а те немногие, которых удалось выловить — лепетали в свое оправдание нечто несвязное про нечеловеческие условия труда, самоуправство бригадиров, неорганизованный быт и заниженные расценки. В итоге на коротком, насыщенном заседании деканатов было принято решение лично выехать на место — и там уже непосредственно оценить сложившуюся ситуацию, на предмет, так сказать, и всё такое прочее…Сиятельная делегация пожаловала во вторник, в обед. Возглавлял ее декан ФОПФа Федор Федорович Каменец, человек, которого «топоры» любили как родного. По Савеловской дороге, в ту пору ездили «именные» электрички, названные в честь мужественных героев славных лет, «Николай Гастелло», «Александр Матросов», «Матрос Железняк» и так далее. Поэтому неудивительно, что 1 апреля какого-то года из депо Лобня выкатился поезд, на борту которого ярко-желтой краской горело — «Федя Каменец» (по некоторым данным — даже «Пионер-герой Федя Каменец», но не суть. Это юмор такой, исключительно фестеховский — прим. авт.), а такое уважение, сами понимаете, в любом случае надо ох как заслужить… вот какой это был человек. Декан же Ткаченко, как младший по стажу руководства, трусил где-то сбоку.Первым делом, конечно, Руководство направилось к средоточию всей колхозной жизни — на кухню, а время, как мы уже отметили, было как раз обеденное. Или, если быть до конца точным — уже чуть-чуть послеобеденное. Поэтому из дверей столовой прямо на встречу делегации вышел… а если еще точнее, то не «вышел», а…Пейзане, конечно, несмотря на дующий со страшной силой свежий ветер перемен, на студентах экономили, как и раньше, при царском режиме. И вместо заявленных ста пятидесяти порций готовили… ну, наверное, порций девяносто так готовили, если по гамбургскому счету… но нас-то всего тридцать! Поэтому в паузах между соком и радио устраивалась натуральная обжираловка, что по талонному времени было совсем нелишним. Особенно для габаритных гениев Шуры и Вади…В общем, из дверей столовой навстречу делегации «после сытного обеда» тяжело вывалился гений Шура. Вывалился — и тут же со стоном оперся о косяк, дабы чутка перевести дух. Живот его, и без того немалый, от полученных калорий был натянут туго, как басовая «бочка», и, думается, отстучать соло на такой «бочке» не отказался бы и сам великий барабанщик «Металлики» Ларе Ульрих. С трудом приподняв осоловевшие от счастья глаза, Шура встретился с внимательным взглядом делегации — и икнул.
— Зджавствуй, Сажша! — сказал ему декан Ткаченко в своем неповторимом стиле.
— Александр, а как с питанием — нормально у вас? — включился в активный обмен мнениями декан ФОПФа Федор Федорович Каменец
Шура хотел было что-то сказать, но не смог. Вместо этого он опять икнул и поднял правую руку… невысоко, примерно до уровня груди, но все-таки. Жест явно означал — «Спокойно, мужик. Сам видишь — с голоду не пропадешь. Подхарчишься как-нибудь. О-ох, бляяя-яяя…» — и, раздвинув рукою деканов для спрямления и сокращения пути, Шура поковылял к бараку…Обстановка в нашем двадцатикоечном нумере, несмотря на как бы условный разгар рабочего дня, была еще более благостной. Из «радио»-угла тихо гундосился какой-то безусловный мегахит тех дней — кажется, Крис Айзек и «Ledy in red» (ну, или Крис Ри и «Moonlight and vodka», что, в общем-то, одно и то же). У стеночки, аки принцесса на горошине, на семи матрасах совсем по-детски сопел во сне будущий знаменитый писатель. Наученный горьким опытом колхоза-90, дескать «сколько сверху ни укрывайся — а снизу все равно поддувает», он сперва подстелил себе второй матрас, потом третий, благо этого добра хватало… постепенно число матрасов дошло до семи, а еще два заботливо лежали рядом с кроватью, на случай непреднамеренного падения во сне…
— Никак, работали всю ночь? — благоговейно спросил окружающих декан Ткаченко, признав всклокоченную белобрысую башку будущего популярного автора.
— Как же-с, работали.,. — саркастически ответили окружающие, — всю ночь с фупмами в картишки дулись. Говорят-с, стипендию всю, подчистую-с… Прикажете будить?
— Ни-ни-ни… — и сиятельная делегация, осторожно ступая на цыпочках, вышла из барака и отбыла в Москву…
На следующий день, влекомые красочным рассказом деканов о поистине райской жизни в одном из коллективных хозяйств Подмосковья, к нам приехало человек сорок, с бору по сосенке кое-как собранные по общагам.Ситуация, правда, за это время успела измениться кардинально. «Прорубив» расклад, работники кухни стали готовить еду из числа реальных тридцати едоков, каковые, отобедав и поддавшись на уговоры Председателя, таки отбыли в поля. Предварительно, конечно, тщательно замаскировав и попрятав все лишние одеяла и матрасы. Так что картина глазам приехавших предстала удручающая: выскобленные до блеска миски и котлы в столовой и голые панцирные сетки в спальных помещениях…С диким криком кляня богатую фантазию деканов Каменца и Ткаченко, сорок человек бесполезно покрутили носами в поисках чего бы покушать и выпить — и уехали обратно в Долгопрудный.В это время на кухню вестовой таки донес сообщение о том, что личный состав как минимум удвоится.Поэтому когда на следующий день декан Ткаченко явился с повторной инспекцией — глазам его открылась все та же идиллическая картина уровня «сельский час». Всё так же, тяжело икая, выходил из столовки обожравшийся Шура, все так же спал на горе матрасов будущий писатель — разве что теперь он лежал кверху распухшим до синевы ухом, последствием веселой игры молодых оболтусов в «войнушку» путем метания друг в друга собранных корнеплодов…А потом опять приехало сорок человек из Долгопы, и опять, кляня и матерясь, не нашли ничего…Вы прочли Легенду о том, как деканы Каменец и Ткаченко воочию наблюдали физическое явление «Вынужденные затухающие колебания в противофазе», и что из этого вышло. Я же и говорю — начинается всё вроде с физики, а заканчивается…А потом я тоже уехал. Гревшийся на неярком сентябрьском солнышке руководитель процесса подполковник Марков, завидев нас с Максом на собранных вещах, велел нам не идти через дверь, а вылезти в окно. Свое пожелание он обосновал с воистину армейской логикой — мол, если мы выходим через дверь, то вроде как покидаем расположение с его ведома, и он вроде как виноват. А если через окно — то чистой воды «самоход», и он тут уже не при делах абсолютно. Исполнив волю «полкана», мы обошли барак, тепло попрощались с ним и остающимися мужиками — и тихонечко побрели в сторону остановки рейсового автобуса. На « Метал –лику» и AC/DC…Декан Ткаченко, кстати, свое слово сдержал и, несмотря на значительное недовыполнение плана по валовому продукту, деньги нам выписали, причем на реально бывших в колхозе и исходя из числа «осиленных» ими дней. И это была Справедливость.А потом… а потом гремела «Металлика», сотрясая всю землю от Тушина и до самых дальних уголков страны. Впервые к нам пожаловала группа, реально находившаяся на самом «топе» и «пике», и пятьсот тысяч человек были тому лучшими свидетелями…Они приедут еще раз. Спустя почти шестнадцать лет, всё еще живые, хотя и в состоянии «дряхлый памятник самим себе». Шестнадцать… боже, боже. А, это я уже писал. Значит, склероз.
Матч Века
(intro)
Какое мероприятие является на Фестехе главным в сезоне? Первый зачет или последний экзамен? «Абитура» или «Диплом»? «Гос» по физике или «квантовая механика», которая, как известно, «сдал квантмех — можешь жениться»? «Колёквиум» с Гогой Борачинским или «Стохастические процессы» с доцентом Булинским? Ну, в какой-то мере, безусловно — да.Но все-таки Самым Главным событием сезона являются так называемые «Матчи Века». Ты можешь быть сколь угодно «экс– и вице– чемпион» всех возможных состязаний и турниров, ты можешь быть закоренелый «ботан» или развеселый завсегдатай пересдач, будущий знаменитый ученый или уже на первом курсе вполне себе состоявшийся бизнесмен — но большего счастья, чем выйти хоть на пару минут, до первого «обреза», на нашу истоптанную, многострадальную коробку за свой родимый «фак» — нету, и быть не может. Это правда. («Обрез» — неудачный пас, чреватый перехватом мяча и контратакой соперника — футбольный Словарь-минимум).Рассказываю. Матч Века — это, собственно, футбольный матч в формате «факультет на факультет», пять в поле, один в воротах, и продолжается он ровно 24 часа. «Пятерки» полевых и вратари, естественно, меняются по ходу дела, но счет ведется ОБЩИЙ — отсюда столь велика цена ошибки: играешь ты, в конце концов, за всех сразу. Изначально, кстати говоря, играли именно что сутки напролет, без перерыва на ночь. В наше же время, не иначе как по требованию как раз тогда начавших появляться первых «спонсоров» из числа мощно раскрутившихся выпускников — Матч стал разноситься на два дня, суббота и воскресенье примерно поровну. Сейчас же вновь вернулись к исходному регламенту. Да, он несколько уступает в зрелищности, но поверьте, что в сугубо ночном футболе часика эдак в полтретьего темноты тоже есть своя романтика!Также в наше время в «Матчах Века» существовала своя «Большая четверка», только вместо слаборазвитого в спортивном плане ФРТК в нее входил ФУПМ. Таким образом, матчей проводилось всего два, подготовка к следующему начиналась сразу в момент завершения предыдущего, а результаты их служили неисчерпаемым источником дружеских (а иногда и не очень) шуток и замечаний в течение всего регулярного сезона. Нынче, как известно, в футбол научились играть все и, стало быть, заклятые «друзья-соперники» из «Четверки» стали чуть реже встречаться между собою… но страсти кипят по-прежнему, ведь игра, скажем, между ФАКИ и ФУПМ-ом — это, ребята, безо всяких скидок самое настоящее дерби!!!Что касается других правил… тут, как часто любил повторять Митрич с присущим ему лаконизмом — «Правило в Матче Века, по сути, одно: запрещены прямые удары ногою в пах». Нет, ну не всё, конечно, так драматично. Еще, например, запрещено в пылу борьбы хвататься руками за бортик… (тут, кто сам играет «ногами в мяч», понимает, что без такого упора гораздо сложнее совершить мощное отпихивающее движение тем местом… ну, корректно назовем его «центром тяжести» спортсмена).На самом деле Матч Века — единственное, видимо, спортивное мероприятие, Правилам которого практически официально не присущи свойства «константности» и «инвариантности», то бишь постоянства во времени и пространстве. Судите сами. Да, формально на площадке находится судья. Но поскольку сторонних желающих испытывать такой стресс и нечеловеческое давление игроков и трибун (а скандальных и крикл… то есть, я хотел сказать — очень требовательных и щепетильных персонажей на Фестехе, как и везде, хватает), как правило, не находится — то, по давней традиции, арбитраж осуществляется попеременно представителями обеих противоборствующих сторон. Таким образом, трактовка различных спорных эпизодов, таких, как «игра рукой» или, скажем, «силовая борьба», различается в зависимости от того, чья «креатура» в данный момент на поле. Это непостоянство во времени. Кроме того, оценка тех или иных действий игроков сильно зависит от того, в какой части площадки они происходят: вернее даже сказать — у чьего бортика, так как если судейка чего и не заметит, вольно или невольно — то многочисленные болельщики ему непременно и весьма благожелательно подскажут. И это непостоянство Правил в пространстве…Да, в общем и целом где-то так. Недаром он всё-таки — «Века». Масштаб! «Пятерки», вратари, молодежь, ветераны, необстрелянные младшекуры и проверенные, легендарные бойцы, одно имя которых вызывает священный трепет в рядах соперника — всё это ОН. И в конце — гордое, если повезет, конечно: «МЫ ВАС СДЕЛАЛИ! Тренируйтесь ишшо…»У нас на ФАКИ, конечно, (в НАШЕ время, повторюсь) в плане организации всегда царил в лучшем случае легкий хаос. На другие факультеты смотришь — ну прям душа радуется за ребят! У бортика обязательно стоит «Выпускающий» (ну, то есть абсолютно старший по процессу: тот, кто «выпускает» пятерки, а что еще важнее — загоняет обратно не оправдавших высокое доверие и постыдной игрой запятнавших честь флага), у «выпускающего» — список на все два дня, кто за кем выходит, кто на экстренный случай всегда наготове стоит свеженький, ветеранов с молодежью чередуют, чтобы первые сильно не уставали, а вторые много не уступали… кому выходить — те за двадцать минут уже разминаются, руками крутят, ногами дрыгают, кого выпускающий с сигаретой увидит в этот момент — тут же всю пятерку с пробега снимает, и так далее.То ли дело родной ФАКИ… (вот я пишу, и сердце прямо переполняется гордостью: да, мы вот ТАКИЕ!!! Это МЫ!!! Других таких на Фестехе не было и нет!!!) То есть у нас выпускающий, то его нет, то пришел Мегафонов и прогнал с гневной бранью выпускающего, то пришел Фомин и прогнал с гневной бранью уже самого Мегафонова и тут же сам куда-то ушел… То меняются «пятерками» в полном составе — а то вдруг по одному рвутся на поле в порядке живой очереди, одного с площадки не могут выгнать, другого ищут по всему Долгопрудному, то ли у него зачет, то ли у него понос, никто точно не знает, то три вратаря сразу приходит, то ни одного, все орут: «Где Тютюник, едрёна-матрёна???» — а Тютюник в это время спокойно пьет пиво в «восьмерке», полагая, что его смена завтра, то пригнали молодежь — тут же приехали ветераны во главе с Оснинским, через пять минут Оснинский ногу подвернул, а где молодежь — оказывается, молодежь, которая только что рыла землю и рвалась в бой, уже пишет экзамен, да не просто, а «государственный» по физике. Полная энтропия, да и только!(Фомин, он же «Фомич» — выдающийся футболист ФАКИ. Вячеслав Мегафонов — выдающийся футболист ФАКИ и прославленный организатор, капитан легендарной команды «ФАКИ Penguins». Михаил Оснинский — выдающийся футболист ФАКИ, заслуженный ветеран. Тютюник — выдающийся голкипер и футболист ФАКИ — футбольный Словарь-минимум).Более-менее соблюдались только два принципа: «Первый курс не играет» и «Нету своей пятерки — нету игрового времени». Причем познали мы оба принципа сразу. Прибежал тогда Конь — да как закричит с порога: «Всё, бросай всё, срочно, сваливаем с пары. Завтра ж Матч Века, надо коробку расчищать, пошли, я с Мегафоновым договорился…» (в те незапамятные времена наша легендарная коробка, на которой и проходят Матчи — она еще не имела нынешнего покрытия «пятого поколения», а имела покрытие поколения первого, то есть, попросту, в чистом виде земляное, иной раз после дождя даже с засохшей «колеёй» какой — и его перед играми натурально силами младшекуров разравнивали граблями).Да, а ведь это был уже май Первого Курса, так что я подозревал, как мой друг может «договориться»… но отчего-то поверил. Шутка ли — впервые в жизни сыграть в Матче Века. И я пошел…Нет, реально! «Договаривающийся» Конь — это картина, достойная самых лучших кистей Планеты! Вспоминается хотя бы… хотя на тот момент я еще не мог этого вспомнить, но представление уже имел.На Фестехе, как известно, на письменных экзаменах (во всяком случае, по физике точно) можно пользоваться любой литературой. Более того, в рамках нашей прославленной «Системы» преподаватели не очень пристально следят за экзаменующимися, я имею в виду в плане чего там «скатать», либо попросту «сдуть» у кого из признанных гениев. Справедливо полагается, что взрослые люди вполне в состоянии сами для себя решить этот вопрос — знания (ну или НЕзнания), в конце концов, они именно твои, а не дяди васины. Единственное исключение в разрезе дисциплины и строгости — это «гос», «государственный экзамен» по физике. Вот на нем — да, пишется он не в лекционной аудитории, а по «семинарским» комнатам, по два преподавателя на группу, «в туалет строго по одному и не более одного разика», и так далее. С другой стороны, итоговая оценка — она вроде как предопределена уже всеми пройденными тремя курсами, так что…И тем не менее, отлучившись на исходе второго часа «госа» по малой нужде, в туалете я застал идиллическую картину: оба гения, Шура и Вадя, высунув языки, корпели над всеми четырьмя вариантами — а руководил ими, конечно, наш друг. В руке его был предмет, который потряс меня больше, чем если бы на соседнюю позицию непринужденно пристроился бы по той же самой прозаической причине академик Ландау, или даже, скажем, сам основатель Фестеха Петр Леонидович Капица. В руке его был МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН, адова вещь по тем временам (взял на день у знакомого воротилы, как потом выяснилось — прим. авт.), с помощью которого координировалась работа с другими корпусами и факультетами. «Четвертую со второго варианта решили? Вадик завис чего-то… Вадь, ну ты решил, аллё, простая же совсем задача?! (это слова человека, который, видимо, крайний раз что-то решал самостоятельно на первом семестре, дальше только организовывал процесс решения!!! — прим. авт.) К Шпорту на ФОПФ посылали? Где он? Должен быть в Лабораторном, в сортире на третьем этаже, так, вроде, по раскладке… (ООООО! У них, оказывается, даже «раскладка» была!!! — прим. авт.) Вадик Шелофаст сейчас с ФУПМа подойдет к тебе, третий вариант у него, дашь… ну всё, давай, а то долго говорим, дорого, чужой телефон всё-таки…» Потрясенный, я получил решение недостающей задачи и, кое-как вспомнив о необходимости застегнуть штаны, пошел обратно в аудиторию…В общем, мог, МОГ договориться, что уж скрывать. И я поверил…Грабли, конечно, на коробке оказались одни, Конь, само собой, сел на бортик, руководить… Пришел Мегафонов, с которым «договорились», терпеливо, надо отдать ему должное, дождался, пока я взрыхлил положенную нам половину плоскости (вторая была за «молодыми» от лица соперников), после чего обратился к Коню как к старшему, причем с видом, как будто явно видит того в первый раз: «Эта… а вы какой курс?» «Первый!» — четко доложили мы. «Ну, так а чего вы пришли? Первый курс же не играет…» Тут наш Непарнокопытный Друг соскочил с бортика и уже приготовился было вывалить все свои неоспоримые аргументы, но был немедля подстрелен влёт — «А пятерка у вас есть?»«Пятерки» в осмысленном виде у нас не было. Был Старина, был Конь, был я, в конце концов… то есть, еще пару человечков с курса добрать, конечно, было можно, но футбол, показанный ими, был бы явно далек от идеального. А тут — Репутация. Лучше уж пока не иметь никакой, чем иметь неважную. В растерянности Конь только развел передними руками, а на мой укоризненный взгляд, дескать, а за ради, собственно, чего я тут горбатился полтора часа, когда пять зачетов на носу??? — дождавшись ухода Мегафонова, ответил в присущем ему стиле: «Миш, ну, я правда договаривался! Нет, РЕАЛЬНО!!!»Но «пятерки» у нас всё равно не было…
Митрич и Андрей Васильевич
Да, и пришел Второй курс, а «пятерки» у нас всё не было. Отбуянил заключительный «колхоз», отгремели в Тушино «Металлика» с AC/DC, и на землю опустился Октябрь. Унылым, дождливым утром бойцы группы 034, позевывая, внимали основам нового для себя предмета «Дифференциальные уравнения», который вела (сравнительно редкий случай!) доцент Алексеева Лариса Ивановна. И вела она его достаточно странно… вернее, так.Через пять минут после начала пары в дверь комнаты вежливо постучали, и на пороге возник юноша, довольно ладно для своих «метр-сто девяносто четыре» скроенный. Столь же вежливым, как и стук, человеческим голосом он осведомился, не здесь ли занимается достославная группа 034. «Здесь, мужик… садись», — вяло ответили ему… и больше ничего не сказали. Оно и понятно — ты ж на Фестехе, где испокон веков Высшей добродетелью считалась НЕперегрузка мозга ближним своим без крайнего на то повода. Ну, хочет человек изучать «Диффуры» именно здесь — пожалуйста, заходи, присаживайся. Может, это «Шурик» какой с первого курса? Или «Вадик», хотя так вроде не похоже, но кто знает… Он и сел.Да, так вела свой предмет Лариса Ивановна хорошо, хотя и странно. За пятнадцать минут исчеркав доску неясными знаками, она вдруг спросила: «Ну, замечательно, ребята… а как мы будем решать дальше?» А на Фестехе, я же и говорю — ну, такое дело… Были, конечно, искрометные ораторы вроде легендарного доцента Овчинкина, предпочитавшего вести свои феерические лекции в тесном, так сказать, контакте с юными реципиентами Знания. Ну и имелся, само собой, известный «пул» записных обитателей первых парт, любителей, понимаешь, всенепременнейше попытать лектора всякими щекотливыми вопросами. Другое дело, что все они, как вы уже убедились, проходили отнюдь не по нашему ведомству. В нашей же епархии, как бы это сформулировать… Ты преподаватель, тебя поставили — ты и решай, верно? Тем более, что, согласно «задавальнику», первое задание по-любому аж через полтора месяца — там и будем разбираться, КАК решать, не ранее.В общем, так оно и произошло, и вопрос Ларисы Ивановны вежливо завис в трехмерном пространстве без ответа. Будущий ведущий аналитик Макс, после лета сторожем в пионерлагере да потом еще, напомню, недельку в Синьковском колхозе, теперь тихо отсыпался за непробиваемыми очками на «минус-много». Виртуозный гитарист-самоучка Сергей Базилевич, по бедности всю школу игравший на гэдээровской «музиме», в сотый раз рисовал в тетрадке вожделенный «фендер-стратакастер» (возможно — «гибсон», так как рисовальщик из Сергея, в отличие от музыканта, немного не того масштаба), А также в тысячный раз прикидывал: что было бы, если бы на должность вокалиста в великую группу Led Zeppelin пригласили бы не Роберта План-та, а наоборот, Яна Гиллана? По какому пути зашагала бы в этом случае вся мировая рок-музыка? И наоборот? Наша красавица и умница Света Карпова, девочка сообразительная и старательная, но чрезвычайно и зело смутительная — скорее всего, конечно знала, но, как обычно, стеснялась не только сказать, но даже и поднять руку. Украиноговорящий студент Юрий Пухляев наоборот — сказать был бы и рад, но кроме «хэ» и «у» более знакомых символов на доске не видел. Будущий знаменитый писатель привычно пялился в окно, прикидывая, как бы половчее да покрасочнее наплести друзьям про свое участие в обороне Белого Дома, а также размышлял, как скажется, опять же, на развитии рок-музыки вышедший с месячишко назад альбом Nevermind малоизвестного еще ВИА Nirvana… по всему выходило, что скажется программно (как оно и вышло — прим. авт.). Старина традиционно на задней парте читал какой-то сложносочиненный мистический текст, до которых был крайне падок, аки лев до капусты, куя основу для дальнейших и всё такое прочее, Кастанеду там, или, возможно, Ричарда Баха, Маракасыч сосредоточенно ковырял в носу… а больше вроде бы никого и не было.И тут громом среди тусклого неба, «против всех законов физики» со второй парты возле двери раздался голос новичка: «Тут надо замену сделать… дэ-игрек по дэ-икс, значит, надо переобозначить как «зет», а дальше…» А дальше мы, само собой, ничего не поняли, но головы в сторону персонажа лениво поворотили. Тем более, что рекомендация его оказалось верной.Через десять минут ситуация повторилась. Лариса Ивановна, ободренная успехом первого опыта, вновь проапеллировала к почтенной публике, и опять голос с места подал пришлый человек, на сей раз предложивший какое-то мудреное преобразование переменных имени какого-то прославленного математика. Мы насторожились. Человек явно и уверенно ставил себя выше коллектива.Ну а после третьего раза, когда доцент Алексеева с поистине материнской нежностью в голосе обратилась за подсказкой непосредственно к новичку — всё стало ясно. Прозвенел звонок, мы немедленно собрались в курилке на короткое совещание, и Старина, мрачно разминая овальную сигарету «Полёт», констатировал: «Ну что… Так себя вести, конечно, нельзя… Делать нечего — надо Андрюхе по ситуации докладывать…»Это был Приговор…«Андрюха», а если быть точнее — то Андрей Васильевич, был старостой всего этого безобразия под названием «группа 034».Был он (ну и, само собой, остается) старше нас на пять почти что лет, прибыв на Фестех уже после армии (что само по себе Поступок), да плюс габариты имел соответствующие… Глыба, что и говорить. И немудрено, что авторитетом он среди нас пользовался непререкаемым и, бесспорно, заслуженным. Достаточно сказать, что все «шесть счастливых лет» стипендию наша группа ни разу не получила хотя бы второй по счету на ФАКИ, только первой… мелочь, а приятно! Да если бы только это!Впервые мы увидели его, когда, весело и счастливо щебеча, тащили с Сергеем Базилевичем из библиотеки свои первые настоящие Фестеховские учебники… Авторизовав наметанным уже взглядом в нас своих будущих подопечных, Андрей Васильевич отозвал нас в сторонку и отрекомендовался. Мы познакомились, после чего Андрюха, осмотрев нашу добычу, счел своим долгом сообщить: «Книжки несете? А я вот свой «лабник» уже где-то посеял…» Удивительно, но этот короткий и, в общем-то, мимолетный эпизод задал чудесным образом весь дальнейший вектор наших высоких, не побоюсь этого слова, отношений.…Когда на первой еще «картошке» мы выслушивали сообщение об инициативе очередного прокоммунистического деятеля отменить, для простоты, все отсрочки студентам в принципе — Андрюха утешал нас, отечески оглаживая по головам, на которых уже мерещился практичный армейский «ёжик»: «Всё еще мохаете? А я уже нет!» («Мохать» — опасаться чего-либо. Используется, как правило, в сочетании с учебными мероприятиями. «Мохаю зачета, экзамена». Словарь-минимум)Завидев однажды нас корпящими в «читалке» над первым Заданием по Общей физике — Андрей Васильевич назидательно заметил: «Ещё ботаните? А мы с Усатым уже сдавать идём…»Спустя пару часов настроение нашего старшего товарища сменилось на прямо противоположное: «Ещё идете сдавать? А нас с Усатым уже отразили…» — горестно констатировал он (еще через некоторое время выяснится, что задание было опрометчиво списано у студента Потапова… ну, вы читали уже).Формула «А вы еще… а мы уже…» так и осталось системообразующей.В конце первого курса это выглядело так: «Еще сдаете сессию? А вот Усатого уже выгнали…» (но, к счастью Усатого, сравнительно быстро вернули).Время шло. И время непростое. Третий и четвертый курс проходили под знаком упорного совмещения не только учебы и личной жизни, но и начинающейся трудовой деятельности. Начинали со скромных единиц (!!!) и десятков долларов, редкие счастливчики измеряли свои доходы в сотнях. Андрей Васильевич, обзаведшийся по ходу собственной фирмой, так характеризовал наши усилия: «Еще получаете деньги? Сынки. Я их — уже плачУ». И это был — Прорыв.А празднование его 25-летия на четвертом курсе! (боже, каким недостижимым казался тогда этот переломный рубеж!!!) Единственный раз я увидел его без улыбки на лице. «Андрюх, чего стряслось???» «Да чего… холодильник с водкой не закрылся, не поместилось, тёплая теперь… Ведь четко же сказал Парапету — закрыть! ЗАКРЫТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!!!» Впервые в жизни я увидел холодильник, забитый водкой ВЕСЬ… (ну еще бы: почтить своим присутствием праздник предполагалось весь цвет самых наиавторитетнейших людей Фестеха, Долгопрудного и их ближних и средних предместий!)Это потом уже девяносто восьмой год ознаменуется массовым психозом на тему «Мне уже двадцать пять, а для бессмертия еще ничего не сделано…» Андрей Васильевич утешал: «А мне — уже тридцать… и с тем же успехом!»Потом грянул кризис. Сводки с рабочих фронтов были тревожны. «Как дела? Да так… многих у нас уволили». Но и тут Андрей Васильевич не терял присущего оптимизма: «Да, было непросто… многих пришлось УВОЛИТЬ… оставил пару-тройку толковых… фестехов…»Потом дело наладилось. «Говорят, Митрич женился? Молодца! А вот Усатый уже разводиться собирается… Что, первый у Макса родился? А у меня — уже третий…»И так далее. «Да вы ЕЩЁ??? — Да я УЖЕ!!! Сынки, эх…»Вот с таким человеком и предстояло объясниться новичку по поводу своего вызывающе бестактного поведения…Тем же сумеречным октябрьским вечером широкая «рама» Андрея Васильевича закрыла проем входной двери комнаты 432 общежития ФАКИ, в результате чего стало совсем темно. Новобранец группы сидел на кровати, поджав свои длиннющие ноги, и чего-то «ботанил». Несколько секунд Андрей Васильевич пристально вглядывался в его правильные черты лица, а затем веско спросил:
— Тебя звать-то как?
— Дмитрий…, — тихо прозвучало в ответ
— Ну что, Митрич… ЧТО СКАЖЕШЬ???
Тут новообращённый «Митрич» адски засуетился и быстро доложил, что он уже всё осознал и раскаялся в своем недостойном поведении. И что виной всему тот факт, что он перевелся на второй курс Фестеха уже после ДВУХ курсов в своем бывшем дальневосточном университете, и просто эти злосчастные «диффуры» уже сдал, вдобавок аж на «пять». И что, конечно, впредь, и что простава мужикам за «прописку», само собой… а под конец робко добавил:
— У меня мяч свой есть… играет кто у вас на курсе? «Киевляне» есть? Мне старший брат рассказывал — на Фестехе из Киева есть, вообще с Украины много народу… (Есть. Много. «Тридцать третья» группа вообще целиком набиралась именно в Киеве, имея дальнейшей «базой» прославленный Институт электросварки им. Патона — прим. авт.)
(О! Свой МЯЧ!!! ОООООО!!!!!!!!! Наконец-то!!! –прим. авт.)
— «Киевляне» есть, — подобревше и простивши, подтвердил Андрей Васильевич, — тебе каких? Мишаня у нас за мясо «киевлянин», Старина из Минска, Парапетянц с Донецку, за «Шахтер», небось, а еще есть Конь, он, правда, ранее ноябрьских не подъедет… традиция такая. Выбирай, в общем, любого! Подожди, так ты же, выходит, с Парапетом совсем получаешься сосед!..