Фея белой магии
Шрифт:
– Могла бы с Лешкиного позвонить. – Татьяна осторожно, стараясь не привлечь внимания детей, промокнула глаза салфеткой.
– Не забывай, каким стал Алекс со вчерашнего дня. Возможно, их конфликт еще не улажен.
– Хали, – умоляюще посмотрела на мужа Татьяна, – а позвони Лешке ты, а?
– Я сделаю это только в крайнем случае, – отрезал тот. – Алекс вел себя оскорбительно по отношению к нам, и я рассчитываю на его извинения. Только после этого возможно наше общение.
– Хали, будь проще, и люди к тебе потянутся. – Татьяна не удержалась и улыбнулась. –
– На кого же?
– На Брундуляка.
– На кого?! – Брови Хали удивленно подпрыгнули.
– Есть такой персонаж у русского детского писателя Корнея Чуковского, дети знают, я им читала. Леля, Деня, кто такой Брундуляк?
– Это противный, вредный, надутый индюк с во-о-от такенной соплей под клювом! – оживился Денька.
– Он все время козни строил против храброго Бибигона! – Лелька ни в чем не собиралась уступать брату.
– А потом оказалось, что это злой колдун! – хором закончили дети.
– Лейла, у папы есть сопля под клювом? – вкрадчиво поинтересовался Хали.
– Нет! – хихикнула дочь.
– Денис, папа противный, вредный и надутый?
– И какого ответа ты ждешь? Бедные детки все равно правду не скажут, им попы жалко. Да, Деня? – Татьяна сочувственно погладила сына по голове.
– Нет, я просто хочу понять, почему мама сравнила меня с этим вашим злым сопливым колдуном Брундуляком?
– Потому что ты говоришь «Брундулю, брундулю, я вас всех зарублю!», – прокричали дети, спрыгнули со стульев и с визгом понеслись к выходу, заставляя официантов с подносами исполнять замысловатые акробатические этюды.
Мама с папой немного задержались, разговоры чуть не лишили их ужина, поэтому пришлось в темпе наверстывать упущенное.
Наверстали и даже слегка переверстали. Видимо, на нервной почве. Поэтому понестись с визгом и топотом к выходу у четы Салимов при всем желании не получилось бы. Хотя было бы забавно.
Лелька и Денька, вместе с Никой прочно закрепившиеся в статусе любимчиков всех постояльцев и полежальцев отеля, без присмотра не оставались никогда.
Вот и сейчас пожилая супружеская чета из Лиона, непонятно по какой причине приехавшая на Лазурный Берег в жарком июле, тогда как их ровесники предпочитают мягкий и спокойный сентябрь, ворковала над милыми ангелочками. Которые, в свою очередь, делали любимой деточке стариков, мальтийской болонке с редким именем Жужжу, оч-ч-чень креативную прическу. Подслеповатые владельцы Жужжу не замечали, как белоснежная, тщательно расчесанная шерсть болонки, шелковым плащом спускающаяся до пола, превращается в кривые дреды разной толщины.
– Лелька, Денька, вы что творите? – сквозь приветливую улыбку прошипела Татьяна. – Немедленно сделайте, как было! Бон суар, мадам Лярош, бон суар, месье Лярош!
– Бон суар, мадам Салим! – встрепенулись старики. – Ах, до чего же все-таки у вас прелестные детишки! Посмотрите, как они играют с Жужжу! А где же малышка с удивительными глазками?
– Приболела.
– О, мой бог! – переполошились супруги Лярош. – Серьезно?
– Нет, ничего особенного, легкая
В сумочке запел телефон, но мелодия звонка была общая, значит, это не Анна.
Татьяна, извинившись перед стариками и оставив Хали в качестве собеседника и надзирателя над юными стилистами, отошла в сторону и открыла телефон:
– Да, слушаю.
– Тань, привет, это Алина.
– О, привет, рада слышать! Как у вас дела? Когда вас ждать?
– Собирались через пять дней, но теперь и не знаю, как быть, – голос Алины Левандовской расстроенно зашмыгал носом.
– То есть?
– Что там у вас происходит? С Алексеем невозможно общаться, он хамит и бросает трубку, а Анечка вот уже несколько часов не отвечает на звонки. Я утром с ней разговаривала, они как раз Нику везли на обследование. Что-то не так с малышкой?
– Ох, Алиночка, – Татьяна тяжело вздохнула, – я сама ничего понять не могу. Анюта и мне не звонила, и в отеле Майоровы больше не появлялись. Не знаю, что и думать. Но почему ваш приезд под вопросом? Наоборот, мне кажется, Анюте будет легче, если соберется как можно больше друзей, способных вправить ее мужу мозги. Да и поддержать, если что-то, не дай бог, с Никой.
– Тань, скажи честно, что произошло между Анечкой и Алексеем? – слышно было, что вокруг Алины собрались практически все Левандовские, они что-то говорили, но громче всех, естественно, в разговор пытался вмешаться Май.
– Да вроде ничего такого не было, Алексей просто уехал вчера с риелтором дооформить бумаги, а вернулся уже другим. Словно его подменили – наорал на Анюту, довел до слез Нику, нахамил нам.
– И нам тоже, – вздохнула Алина. – А недавно, буквально двадцать минут назад, когда ему позвонил Артур, чтобы узнать, как дела у Ники, господин Майоров раздраженно процедил, что планы изменились и наше присутствие им будет в тягость. Они переехали на свою виллу и желают побыть в кругу только своей семьи.
– Подожди, а с Анютой он дал тебе поговорить? – видимо, вопрос прозвучал слишком эмоционально, Хали встревоженно оглянулся, а маячившая возле ресепшн Люся заструилась в сторону объекта слежки.
– В том-то и дело, что нет! – Алина чуть не плакала.
– Слушай, я не могу сейчас разговаривать, здесь слишком много ушей, – вполголоса произнесла Татьяна, прикрыв трубку ладонью. – Давай так. У вас там компьютер с веб-камерой есть поблизости?
– Да.
– Тогда идите сейчас к нему, я скоро выйду на связь, тогда все и обсудим. Только сбрось мне на мобильник свои электронные координаты. Договорились?
– Бегу!
Татьяна захлопнула телефон, жестом позвала Хали следовать за ней и направилась в номер. Позади послышалось вопросительное кудахтанье супругов Лярош, возмущенные вопли детей, и вот уже семейство Салимов топает вслед за мамой.
Но сразу пообщаться с Левандовскими не получилось, надо было уложить детей спать, чтобы они не услышали лишнего.
Лелька и Денька, не привыкшие отправляться на встречу со сном так рано, бузили. Пришлось отправить Алине эсэмэску с просьбой быть у компьютера не раньше чем через час.