Фея и Тот Самый Один

Романова Наталия

Эпилог

Спать хотелось неимоверно, хоть спички вставляй в глаза, однако, я стойко встала, чтобы с улыбкой подать завтрак любимому и собрать с собой контейнер с обедом. Подумав, решила добавить несколько бутербродов и солёный огурец, одна мысль о котором едва не заставил захлебнуться в слюне.

А я вообще-то сладкое люблю, эклеры, заварные пирожные, бисквитные торты, ни разу ещё своим вкусам не изменила.

Ночь выдалась бессонная. Немного

неловко за произошедшее, в меня словно бес похоти вселился, настолько захотелось близости. Зная, что у Лёвы утром сложная операция, я дисциплинированно лежала рядом, устроив руки на одеяле, глядя в потолок. Что я, в самом деле, потерпеть не могу?

– Давай, домогайся, – услышала после часа бесцельных попыток уснуть.

– Не стану, – шёпотом ответила я. – Тебе на работу.

– Ладно, тогда я, – усмехнулся Лёва, ловко перевернулся и подгрёб меня под себя.

Не стала уточнять, откуда ему известно о моём желании, и сопротивляться тоже не стала. Отдалась порывам страсти, беззастенчиво получая всё, что требовал мой ненасытный организм.

Правда, среди ночи выяснилось, что организму мало… Издевательство какое-то!

Лёве всё-таки не девятнадцать лет, мне тоже, нужно спать, рано утром надо на работу, по делам, но ничего не поделаешь, пришлось будить сладко спящего и делиться своей проблемой, которую общими усилиями мы с успехом решили. Только в итоге не выспались.

Лёва никогда не просил провожать его, готовить завтрак, собирать еду. Говорил, что с яичницей справится самостоятельно, в больнице отличный буфет, в крайнем случае, можно перекусить шоколадкой из автомата, запив кофе, только меня такой подход не устраивал. Знала, что дело этой несчастной шоколадкой и закончится, а после каким-нибудь гастритом.

Аliis inserviendo consumor, светя другим, сгораю сам – прекрасное выражение, но я твёрдо решила, что своему мужу я сгореть не дам ни в коем случае. Слишком его люблю.

Быстро накрыла на стол, на кухню зашёл Лёва, встряхивая влажные волосы, я невольно залюбовалась. Какой же он у меня… шикарный. Столько лет прошло, а всё поверить не могу, что это сокровище – моё личное, отдавшееся добровольно и не собирающееся покидать меня.

– Спасибо, Фея, – потёр он руки, глядя на завтрак, приготовленный на скорую руку.

Уж что успела за то короткое время, которое осталось после моего героического подъёма. Любимые сырники, омлет Пуляр, авокадо, слабосолёный лосось, тосты и чёрный чай.

– Мише передай, что я проверил биологию, у него несколько ошибок, пусть хорошенько подумает, не выйдет – пусть звонит.

– Хорошо, – кивнула я.

– Погода шикарная, – протянул мечтательно Лёва, глядя в окно. – Хорошо вчера погуляли. Надо повторить.

Весна набирала обороты, почки превратись в сочные листья, трава радовала глаз яркой зеленью, отцвели первоцветы, пестрели тюльпаны, вот-вот деревья оденутся в ароматные, пушистые наряды. Сказочная красота!

– Обязательно, – согласилась я с готовностью.

– До вечера, – Лёва встал, поцеловал меня чуть более

откровенно, чем позволяют приличия, на кухне мы в кои-то веки одни, так что я только приветствовала вольность. – Спасибо, – сказал он и скрылся за дверью.

Спасибо… А ведь это мне стоило говорить «спасибо» Лёве и судьбе за то, что в моей жизни всё складывается именно так – по-настоящему счастливо.

Мы поженились, когда Миша смог зайти во дворец бракосочетаний на своих ногах. Это было настолько важно для меня, что небольшой животик, который выступал из-под свадебного платья, меня ничуточки не смущал.

Да, я второй раз выходила замуж, и второй раз в положении. С моей фертильностью просто не могло случиться иначе, но в этот раз всё разительно отличалось от предыдущего.

Увидев положительный тест, я по-настоящему запаниковала. Шёл последний этап реабилитации Миши, мы многое преодолели, учились буквально всему – подносить ложку ко рту, говорить, писать, читать. Он начал сам вставать, передвигаться с помощью специальных ходунков, пока неуверенно, но это были такие важные, вымоленные шажки, что переоценить их было просто невозможно.

Всё время я проводила с Мишей в нескольких сотнях километров от дома. Лёва приезжал на выходные, навещал при первой возможности, разговаривал с врачами, держал руку на пульсе. Я смогла расслабиться, сосредоточиться на общении с сыном, понимая, что тылы надёжно прикрыты.

Не могу передать, насколько это удивительное чувство – уверенность в человеке рядом. Для меня оно было по-настоящему сказочным, иногда казалось иллюзорным. Я как кошка трогала лапой это чувство, примерялась, осторожно принюхивалась, пока наконец-то не приняла его, поверив.

И вот, когда казалось, что всё налаживается, положительный тест. Все мои внутренние демоны, страхи, накатывающее чувство одиночества, вдруг затопившее меня по макушку, встали в полный рост и зашипели злобными тварями, обещая, что теперь-то моя сладкая жизнь закончится.

Ведь мы не обговаривали с Лёвой появление детей. Отложили свадьбу до лучших времён по моему настоянию, а о детях не говорили.

Как он отреагирует? Смогу ли я принять решение о прерывании беременности, если понадобится? Если Лёва не захочет этого ребёнка, мне придётся выбирать из двух зол… Остаться рядом с любимым человеком, который к тому же спас и помогает реабилитировать Мишу, избавившись от малыша, или уйти, оставив его.

Надо сказать, что думала я не слишком долго. О чём думать? В теории для меня существовала такая вещь как аборт, на практике крошечное существо внутри меня уже было ребёнком со своей внешностью и характером. Этот малыш уже жил, пусть в виде сгустка клеток, но жил. Формировался каждую минуту, каждый мой вдох и выдох.

Трясясь от страха, я показала тест Лёве в следующий его приезд и замерла в ужасе, в ожидании вердикта, готовясь отстаивать свою точку зрения. В крайнем случае уйти. Это навсегда разбило бы мне сердце, но уж такая я уродилась – с фертильностью и родовой программой.