Фея-крестная Воробьёва
Шрифт:
«Может быть, по кофейку?» — подруга, похоже, решила проверить мою силу воли!
«Никакой еды! Только вода и божья роса!»
«От божьей росы, если она хорошо поджарена и с кремом, я бы не отказалась», — написала вредная подруга и вышла из опен-спейса, провожаемая моим голодным вглядом. Голодным и голодающим. Хотя, чем больше думаешь о еде, тем больше хочется. Мне надо собрать всю волю в кулак и думать о чем-то совершенно другом! Например, о…
«Алена, завтра выходной, какие у тебя планы?» — пиликнул телефон, принимая сообщение
Я удивленно вздернула брови.
«План один — выспаться!»
«Тогда завтра пообедаем вместе, нужно поговорить».
Не люблю эту фразу — «нужно поговорить». За ней всегда следует что-то не очень приятное, ограничивающее свободу. Мою — точно.
Интересно, о чем хочет поговорить Видинеев? Уж точно не о том, что хочет прогуляться со мной по магазинам. После того, как я заставила его оставить всю зарплату в HENDERSON, накупив рубашек и рубашек-поло, примерно такой же расцветочки, что носит мой папа, который одевался на обычном вещевом рынке, туда он в ближайшие сто лет самостоятельно не потянется.
Может быть, он хочет сказать, поставить, как друга, в известность, что предлагает Грымзе переехать к нему? Конечно, это очень спорная мысль — еще слишком рано переходить к такому шагу…
О, нет, значит, он скажет, что и дружить со мной не намерен больше. Ну конечно. Скажет что-то вроде того, что работа превыше всего, и всякая подобная муть, которая безраздельно царит в его голове. Скажет: мне некогда, я строю карьеру, у нас тут на пути подписание договора с Японией какой-нибудь, честь фирмы и тэдэ. И вообще, общаться больше не будем никаким образом, или вообще — уходи из фирмы, не мешай личному счастью.
Ох, что же я буду тогда делать?
Глава шестнадцатая, в которой героиня прощается с героем
Всю ночь я ворочалась в кровати и не могла заставить себя заснуть, хотя точно знала, что ни к чему хорошему это не приведет. Ну сто процентов будут синяки под глазами, которые не замазать никаким корректором.
Долго и упорно призывая сон, считая баранов и овец, которые почему-то все пытались трансформироваться в кошек, под утро я провалилась в сон без сновидений.
Переволновавшись, я вскочила в семь утра. Вот надо же, февральским утром на работу еле отскребаешь себя с кровати, как барон Мюнхгаузен вытаскивая за волосы себя из плена теплой постели, а тут, в законный выходной, вскочила в семь утра! И сна, кстати, ни в одном глазу.
Душ совершенно не вернул голове ясности, и потому перед шкафом, набитым одеждой я зависла, как компьютер во время переустановки операционной системы.
Может быть, надеть вязаное красивое платье с хомутиком спереди? Покажу, что я в первую очередь красивая женщина, и значит, обижать меня категорически не рекомендуется. А может быть, черный строгий костюм? Он подумает, что мы с ним на одной волне — даже в субботу думаем о работе. Тем более, наверняка в кафе на обед он приедет не из дома, а из офиса. Или сексуальную белую рубашку, намекнув, так сказать, от чего он отказался?
Ох, следуя такой логике, мне нужно надеть фартук и прийти на свидание с половником, чтобы показать серьезность своих намерений.
До обеда время тянулось катастрофически медленно, и чтобы успокоиться, я запустила свой недосмотренный на прошлой неделе сериал на ноутбуке. И очнулась только от смс от Максима с вопросом о том, сколько меня можно ждать.
Ох, мамочки. Натянув джинсы и бежевый пуловер, едва накрасив ресницы, наврала в ответ, что застряла в лифте, но подмога в виде серьезных дядек-лифтеров близка, потому что жду их уже давно.
Максим сразу начал перезванивать, но я взять трубку не могла, потому что искала запропастившуюся сумку, которая подходит к шубке.
Наконец, я готова. Пробравшись сквозь звонки от Макса, вызываю такси и спешу вниз. А вот и машинка с шашечками. Прыгаю в седло, ой, то есть, на пассажирское сиденье и отпыхиваюсь от бега.
— Трудный день? — косится на меня усатый таксист.
— Нормальный, не трудный, как всегда.
— Что-то случилось? — в глазах явное желание поболтать. Ну конечно, с кем же еще, как не с блондинкой?
— Ну, пока еще ничего не случилось. Но случится через несколько минут.
— Что это?
— Ну, у меня встреча с парнем, и я думаю, что он наконец мне скажет, что любит другую. А она является моим начальником. И он тоже мой начальник. И скажет, что ему трудно работать со мной в одном здании, и попросит уйти, чтобы не мешать, так сказать, счастью.
Брови таксиста взлетают почти на макушку.
— А зачем тогда вы к нему едете?
— Хочу, чтобы он мне в лицо все это сказал наконец! — в запале я кручу зазвонившим телефоном, от чего он выпрыгивает мне под ноги.
Таксист хмыкает, видимо, удивляясь женской уверенной логике, а я шарю по грязному полу в поисках поющего мобильника. Нашла. Снова Максим звонит.
Сбрасываю. Нет уж, поговорим лично! Решимость моя не потеряется и не иссякнет! Он же сам позвал на разговор! Пусть говорит в лицо!
Мы и без того ходим вокруг да около уже столько времени, делая вид, что ничего не происходит, что уже можно было бы жениться, развестись, жениться вновь и завести рыбок!
— Он? — таксист кивает на телефон.
— Ну да… — делаю унылое лицо.
— Да все образуется, не думаю, что такая красотка надолго останется одна! И вообще, хочешь, познакомлю тебя со своим братом? Он должен понравиться — спортсмен, работа неплохая, еще сравнительно молодой, как раз со второй женой развелся!
— Нет уж, боже упаси, то есть — большое спасибо! — вовремя спохватилась.
Когда подъезжаем к кафе, Максим уже перестает звонить. Вот и хорошо. Влетаю в заведение и обвожу глазами полупустое помещение. Столиков полно, но почти все они пустые, и Видинеева нет.