Фея Желаний

Гаврилова Анна Сергеевна

Там, за их спинами, в глубине переулка, виднелись огоньки свечей и целая гора мешков с записками. Вокруг было уже темно — самое время снять посты и разойтись по казармам, но нет.

Стражники стояли! И когда я пошла мимо в третий раз, один не выдержал:

— Девушка, что нужно?

На мужчину неожиданно зашикал кто-то из товарищей, пихнул локтем, а я…

Остановилась, выпятила грудь и всё-таки сказала:

— Хочу пройти к алтарю феи, можно?

На меня посмотрели как на дуру.

— Ты

разве не знаешь, что все посещения теперь только в дневные часы?

Посещение? В часы?

— Вон же ж, — страж кивнул куда-то в бок, — даже график для вас сделали.

Я проследила за жестом, и рот приоткрылся — на стене храма в самом деле висела табличка с расписанием. Они правда сделали «часы посещения» фейского, то есть моего алтаря?

Это был шок, но пропускать меня не собирались. Группа суровых мужчин загораживала вход, а тот страж, что шикнул на первого, смотрел как-то по-особенному. Большими глазами и с улыбкой на пол-лица.

Передёрнув плечами, я пошла прочь. Решила обогнуть храм, чтобы подойти к переулку с другого края и, будучи уже осведомлённой, попробовать очаровать вторую группу стражников.

И только отошла, причём не так уж далеко, сзади послышалось ворчливое:

— Что такого? Почему ты так ей улыбался?

— Так это же мисс Амирин, — пояснил стражник. — Сама!

Короткая пауза, а потом прозвучало дружное уважительное «у-у-у», и я ощутила спиной несколько взглядов. Так… это то, о чём мне думается? Или всё-таки нет?

Версия была одна-единственная, однако осмыслить её я не успела. Просто едва свернула за угол, оказавшись по ту сторону храма, из темноты шагнул человек.

Сердце подпрыгнуло к горлу, я взвизгнула, а человек тоже испугался, и тоже подпрыгнул, но вместо визга послышалось рычание. Секунда, и я поняла, что эта смутная фигура, этот тембр голоса, мне знакомы. Собственно, вот сегодня утром и виделись.

Отец Тевлогий мою скромную персону тоже узнал.

— Ты? — прошипел служитель тихо. — Снова меня преследуешь?

Я отступила и сделала глубокий вдох, справляясь с эмоциями, а Тевлогий перешёл в атаку:

— Сколько можно? Что за издевательство? Я буду жаловаться!

Хотелось ответить, но слов пока не было. Я не растерялась — просто не успевала сориентироваться.

— Ещё раз попадёшься мне на глаза, и клянусь, пойду добиваться аудиенции у его величества! Что ты себе позволяешь? Ты… ты…

Я, наконец, отмерла и честно воспользовалась ситуацией. Когда ещё такой случай представится? Чтобы мы оказались в темноте и одни?

Это было рискованно, глупо, но не глупее, чем щупать Тевлогия во время утренней службы — я призвала волшебство и обвила противника тонкой силовой ниткой. Я пыталась наслать на мужчину спокойствие, и для него самого нитка должна была быть невидима, но Тевлогий отшатнулся и выпалил:

— Это ещё что?

Он принялся сбивать моё волшебство, а я нахмурилась. «Святой» отец видел. Он точно видел нить, и это означало… странное. Выходит, Тевлогий в какой-то степени из наших? У него есть некий дар?

— Эй! — воскликнул Тевлогий. — Что за…

Мужчина рвал нить, избавляясь от неё, как от паутины, и я украдкой щёлкнула пальцами, развеивая силу.

Он точно не понял, что появление нити связано со мной, и этот момент озадачил ещё больше:

— Что с вами? — спросила я так, будто действительно не знаю.

— Ничего! — рявкнул «святой» отец.

Он был зол. Качнулся в сторону, желая покинуть место событий, а я схватила за рукав мантии и рявкнула:

— Не смейте её обижать!

Притормозил. Посмотрел затуманено, в явном желании отмахнуться:

— Не лезь не в своё дело, торговка.

Прозвучало вообще-то оскорбительно.

— Если что, церемониться не стану, — послышалась совсем уж неожиданная угроза. — Жалоба королю — это законный способ разобраться с проблемой, но есть и другие. — И уже с шипением: — Не лезь ко мне и моей сестре, лавочница. Сгинь!

Глава 37

К алтарю меня так и не пропустили — после встречи с Тевлогием я была слишком зла, и очаровать стражников не сумела.

Но вопрос записок стоял остро, я не могла проигнорировать обязанности, пришлось искать другой путь. Недовольная и немного испуганная, я уселась прямо на ступеньках храма, в тени одной из колонн и, призвав волшебство, стала расширять его границы.

Полчаса, мокрая от напряжения спина, и всё опять пошло не по плану. Вообще не так!

Начать с того, что карманы платья резко надулись, а потом… меня посетило знакомое чувство повтора. Тихое шуршание, и на голову посыпался этакий бумажный снег. Записки, записки, опять записки — как и в прошлый раз, всё, что не поместилось в карманы, упало сверху.

Выругавшись, я принялась собирать послания в подол.

Уже в этот момент душа чуяла что-то неладное. Когда я вернулась домой, высыпала записки на стол и стала читать, открылась неприятная истина — день сегодня точно не удался.

Казалось бы, в заклинание по сортировке вплетено чёткое условие «Никаких просьб, связанных с Эйнардсом», однако волшебство рассудило иначе. Благодаря этой непокорности я узнала о себе много нового, начиная с того, что «эта Амирин кривая-косая-страшилище!» и заканчивая эпичным: «дорогая фея, нашли на эту выскочку Амирин вечный понос!»