Фея
Шрифт:
Но бывали здесь и темные века. Случиться могло все что угодно — и часто случалось. И именно поэтому, рассуждала Габи, существо калибра Геи нуждалось в аварийном монтере калибра Габи.
Заборная фаза наконец завершилась. Аглая раздулась до предельного размера. Оставались считанные минуты до того, как клапан начнет закрываться — будто Аглая затаила дыхание в предвкушении своего часового извержения. В золотистом сумраке повисла тишина, и все в ожидании обратили глаза на Габи.
Она опустилась на колено и заглянула за край. Кажется, все подготовлено. Выбрать нужное время для своего хода было очень непросто. С одной стороны, во время систолической фазы сжимающийся клапан крепче всего удержит вклиненное в
Отряд ожидал сигнала. Габи постояла, держа в руке красный флажок, — а потом резко махнула им вниз.
Титанидские горны зазвучали от северной и южной стен каньона. Габи повернулась и ловко вскарабкалась на десятиметровый утес позади нее. Там она вскочила на спину Псалтериона, командира титанидского отряда. Псалтерион сунул свой латунный горн в сумку и галопом пустился по извилистой тропе, ведущей к радиостанции. Габи ехала стоя, босыми ногами упираясь в холку титаниды, а руками держась за ее плечи. Ее подстраховывала титанидская манера скакать, подаваясь человеческим торсом вперед и отводя назад руки — подобно ребенку, изображающему истребитель. Поскользнись вдруг Габи, она могла бы ухватиться за руки Псалтериона — но такого ей уже много лет не требовалось.
На станцию они прибыли, когда систолический отлив уже начинал явственно ощущаться. Вода была в десяти метрах под ними, а заблокированный заборный клапан располагался в полукилометре дальше по каньону; тем не менее, когда поток принялся развивать бурлящее вздутие в новом озере, а уровень воды начал расти, титаниды взволнованно забили копытами.
Шум снова нарастал, но на сей раз к нему примешивалось что-то еще. На вершине плато Аглаи, у Нижних Туманов, из выпускного клапана, который при нормальной работе должен был бы извергать в небо пятисотметровую струю воды, не выходило ничего, кроме газа. Сухой клапан издавал звуки, которые напоминали Габи громкое басовое пуканье.
— Эх, Гея, — пробормотала она. — Пердящая богиня.
— Что ты сказала? — пропел Псалтерион.
— Ничего. Мондоро, ты в контакте с бомбой?
Мондоро подняла глаза и кивнула.
— Быть может, госпожа, уже пора приказать ей умереть? — пропела Мондоро.
— Нет еще. И прекрати меня так называть. Шеф — вполне достаточно. — Габи оглядела водную гладь, откуда выходили три троса. Она провела по ним глазами, выискивая сплетение, которое предупредит разрыв, затем окинула взглядом свой импровизированный воздушный флот, что нависал неподалеку. Столько лет прошло — а эта картина по-прежнему ее завораживала.
Там были три самых крупных дирижабля, какие Габи сумела собрать за несколько дней слежения. Звали их Дредноут, Бомбасто и Следопыт. Все трое составляли более километра в длину и были старинными друзьями Габи. Именно долг дружбы их сюда и привел. Крупные пузыри редко летали вместе, предпочитая сопровождение на своих воздушных путях в виде эскадрильи из семи-восьми сравнительно мелких цеппелинов.
Но теперь они оказались в одной упряжке — тройка, какую редко видели даже в Гее. Их прозрачные, легкие хвостовые плавники — каждый величиной с футбольное поле — били по воздуху со слоновьей грацией. Эллипсоиды их тел из голубого перламутра сталкивались, скользили и скрипели друг о друга подобно связке праздничных воздушных шариков.
Мондоро подняла вверх большой палец.
— Рви, — приказала Габи.
Мондоро наклонилась над семенным стручком размером с мускусную дыню, который покоился в сплетении лозы и ветвей. Она негромко заговорила, и Габи в нетерпеливом ожидании повернулась к Аглае.
Несколько мгновений спустя Мондоро сконфуженно
— Она сердится, что мы так долго держали ее во тьме, — пропела Мондоро.
Габи что-то невнятно присвистнула и топнула ногой, про себя сожалея о том, что у нее нет нормального земного радиопередатчика.
— Так вкрути ей мозги, — пропела Габи. — Ты же мастерица убеждать; кому как не тебе знать, чего хочется этим тварям?
— Быть может, гимн огню… — размышляла титанида.
— Мне наплевать, что ты там пропоешь, — заорала Габи по-английски. — Нужно, чтобы чертово отродье поскорее рвануло. — Рассерженная, она отвернулась.
Бомба была привязана к стволу титанового дерева. Туда ее, сильно при этом рискуя, поместили ангелы, залетевшие в насос во время диастолической фазы, когда над стремящимися внутрь водами еще был воздух. Как хотела Габи иметь еще и армейский ранцевый заряд, чтобы передать его ангелам. За неимением нормального заряда пришлось послать туда какой-то сухой компот из гейских фруктов и овощей. Взрывчатым веществом служила связка чувствительных нитрокорней. В качестве детонатора применили растение, дававшее искру, а еще одним — магниевое ядрышко, срощенное с мозгом, который был получен путем тщательного соскабливания растительной материи с листа, представлявшего интегральную схему. Обнаженный таким образом, его силиконовый кон-тактик с микроскопической цепью был запрограммирован на то, чтобы прислушиваться к радиосемени — самому капризному растению в Гее. Эти радиопередатчики работали только тогда, когда к ним изысканно обращались, и передавали только те песни, которые, по их мнению, стоило передавать.
Титаниды были мастерицы петь песни. Весь их язык состоял из песен; музыка была для них не менее важна, чем пища. И в такой системе ничего необычного они не видели. А вот Габи пела довольно скверно и, поскольку ничем не могла заинтересовать проклятые семена, ненавидела этих тварей. Как же ей мечталось о коробке спичек и паре километров защищенного от влаги, высокоскоростного бикфордова шнура! Высоко в небе пузыри по-прежнему поддерживали натяжение линии, но долго это продлиться не могло. Дирижабли не были особенно выносливы. В пересчете на вес они оказывались одними из слабейших существ в Гее.
Четыре титаниды собрались вокруг передатчика, напевая сложный контрапункт. Через каждые несколько тактов они вставляли последовательность из пяти нот, к которой прислушивался мозг-детонатор. В какой-то момент семя сменило гнев на милость и запело. Раздался глухой взрыв, от которого дрогнула вся Аглая, а затем из ее заборного клапана вырвался клуб черного дыма.
Габи привстала на цыпочки, отчаянно боясь убедиться, что взрыв всего-навсего оборвал тросы. Тут из отверстия полетели щепки, каждая из которых была размером с хорошую сосну. Затем за спиной у Габи раздался взрыв титанидского восторга, когда, ворочаясь подобно загарпуненному киту, на выходе клапана появился ствол титанового дерева.
— Когда будете закреплять, убедитесь, что ствол километрах в пяти-десяти от клапана, — велела Габи Клавиатуре, титаниде, которой была поручена последняя фаза. — Масса времени уйдет на то, чтобы откачать всю эту воду, но, если оттащить ствол к водяной кромке прямо сейчас, через считанные обороты он уже будет сухой.
— Как пить дать, шеф, — пропела Клавиатура.
Габи наблюдала, как ее отряд распоряжается захваченными из Титанополя инструментами. Псалтерион тем временем подошел забрать Габин личный багаж. С этими титанидами она работала и раньше, на других заданиях. Они свое дело знали. Возможно даже, что они в ней вообще не нуждались, но Габи сильно сомневалась, что кто-то из них хотя бы пальцем шевельнул без ее непосредственных приказаний. А потом, у них не было Габиных связей с пузырями.