Фейри с Арбата. Гамбит
Шрифт:
В десятке роликов и тонне форумных скандалов было примерно то же самое: психозы, исчезновения, заговоры, взятки, марсиане и даже убийство. Лиля очень сомневалась, что убийство игрока было в самом деле как-то связано с игрой, но решила потом проверить. Завтра. Потому что от всей этой грязи у нее разболелась голова, затошнило и остро захотелось туда, где нет СМИ. Например, в лагерь повстанцев под Кроу.
Зато она убедилась, что не ей одной Тейрон кажется настоящим, и что погруженцы в самом деле исчезают. Может быть, конечно, это совпадение, мало ли людей меняет работу и место жительства?
– Темные дела творятся в этой вашей Битце. Лучше б бросила ты это дело, Лильбатьковна. Может, там маньяки специальные, выслеживают тех, кто ходит на миссии - и того. Маньячат.
– Ну тебя, Насть. Маньяки, скажешь тоже. Просто...
Просто не маньяки, а Тейрон. Если человек исчезает, он же исчезает отсюда и появляется где-то еще. И если это не совпадения и не маньяки, значит, кто-то уже ушел в Тейрон. В настоящий Тейрон. В тот, откуда явились фейри. Ведь все один к одному! Только Настасье это не сказануть, а то отправит лечиться в Белые Столбы.
Лиля потерла лоб: голова снова гудит и глаза устали. Пожалуй, на сегодня хватит, а завтра она найдет Кирана. Сама. Если Ильяс не даст ноутбук, есть же интернет-кафе, в конце-то концов. Надо будет только Ильясу что-нибудь соврать. Эх. Гадкое это дело, врать, и не умеет она толком. Как там Элин говорил, настоящая светлая фейри? То ли смеяться, то ли санитарам сдаваться!
– Просто хватит дурить, Лиль, - не дала толком пострадать Настасья.
– Мне не хочется, чтобы ты вдруг пропала или загремела в дурку. Между прочим, были уже прецеденты.
– Сбежал черт и украл луну, - машинально продолжила Лиля; думать об уходе в Тейрон и Настасье было неприятно. Стыдно. Права она, пропадать нельзя. Надо будет написать ей, что ли, только не рассказывать лицом к лицу. Если рассказать, не отпустит. Свяжет, в чемодан сунет и сверху сядет, но не отпустит.
– Не буду дурить, Насть.
– Вот, правильно! Лучше сходи уже на выставку. Или давай вместе! Хочу посмотреть на Лильбатьковну - звезду! Кстати, Космо обещает в следующем номере статью о твоем Ильясе. А я обложку видела, угадай, кто там на обложке? И вообще, когда уже на свадьбу позовешь?
Лиля потрясла головой и зажмурилась. Космо, обложка, свадьба, выставка - все эти слова были вроде и понятными, а на самом деле - пустыми и ненастоящими. Виртуальными. Вот бы ее кто спас от этой виртуальной игры, так похожей на жизнь!
– Не будет никакой свадьбы, Насть, сколько ж можно повторять, - вздохнула Лиля.
– Мы друг другу не подходим. Хватит об этом, а?
– Ты передумаешь, - уверенно заявила Настасья и уже собралась подробно обосновать свою позицию, как в дверь позвонили.
Ильяс.
Приехал и спас.
Вот и хорошо, вот и замечательно. На сегодня промывка мозгов окончена, а завтра...
– ...завтра вместе на выставку?
– это уже был Ильяс. Сговорились!
– Ближе к вечеру, пойдем, Капелька!
На мгновение Лиля усомнилась: может, в самом деле пойти? Не убежит же интернет, подумаешь, еще день. А Ильясу важно, чтобы она пошла. Вот если б у нее был концерт в консерватории, он бы был с ней. Слушал бы, поддерживал, хвалил. Надо пойти!
Хотела
– Нет, прости, - едва отдышавшись, ответила она.
– В другой раз, ладно?
– Ничего-ничего, - вмешалась Настасья.
– Сегодня в нос закапаем, аскорбинки съедим, завтра будешь как новенькая! Так что мы идем.
Ну все, обреченно подумала Лиля, обложили. Будет завтра тусня, дери ее!
– В другой раз, Насть.
– Ильяс обнял Лилю, погладил по голове.
– Выставка не убежит, еще неделя в запасе, а Капельке лучше завтра не выходить. Поехали домой, маленькая.
Лучше бы рассердился, подумалось Лиле уже в машине. Обругал. Выгнал заразу неблагодарную. Что угодно, только не вот так - тепло, понимающе. Нежно.
Пропади оно все!..
"Оно все" пропадать не желало, ни вечером, ни наутро. Зато пропала простуда - вместе с поводом остаться дома. Лиля подумала даже, не притвориться ли? Когда-то давно, в глубоком детстве, Настасья ей советовала: хочешь пропустить контрольную - скажи, что болеешь и нагрей градусник под горячей водой. Или в ладонях потри. Градусника под рукой не было, и врать Лиля так и не научилась, но ей и не пришлось: про выставку Ильяс молчал. Весь день. Снимал какое-то многодетное семейство в студии, за обедом в лицах пересказывал процесс, - было очень забавно, Лиля даже пожалела, что не видела этих деток своими глазами, - а часов в пять чмокнул свою Капельку в нос, велел Тигру за ней присматривать и уехал. Ноутбук, кстати, оставил дома.
Лиля нырнула в сеть, едва за Ильясом закрылась дверь, набрала в поисковике "Дорога домой" и, пока не успела передумать, "убийство". Поисковик тут же выдал за сотню ссылок, и первой была статья "Смертельные игры: кому помешал безобидный инвалид?" Машинально щелкнув по ссылке, Лиля едва не заорала: на половину экрана развернулась фотография.
На ней был Киран.
Лиля зажмурилась. Потерла виски. Досчитала до пяти. Открыла глаза.
Киран никуда не делся. Только здесь, на фото, он был совсем молодой, худющий и в инвалидной коляске. А шрамы на щеке были все те же, четыре параллельных полосы. Очень характерные шрамы, захочешь - не ошибешься. Лиля даже провела по монитору пальцем, словно могла нащупать что-то кроме пластика.
"Кириллу Леснику было всего двадцать пять", - утверждала надпись под фото.
Господи, Киран... как же так?!
Лиля сморгнула слезы, закрыла фотографию и вчиталась в текст.
В статье, в отличие от форумных скандалов, писали не про игровой центр, а просто про Кирана. Кирилла. Он, оказывается, был ветераном Второй Чеченской. Поступал в академию Плеханова, провалился на экзаменах и попал под призыв. Повезло - вернулся живым; не повезло - вернулся без ног. Киран, в отличие от многих, не утонул в бутылке и жалости к себе. Поступил в Плешку на заочное, писал курсовые для лентяев, сам шел на красный диплом. А на четвертом курсе увлекся новой тогда игрой "Дорога домой", выиграл какой-то конкурс, где призом была миссия в полном погружении... и после миссии его убили. Днем. На балконе собственной квартиры. Выстрелом в голову.