Фейри с Арбата. Гамбит

Богатырева Татьяна

"Как это - в пень?" - чуть не спросила Лиля. Эри в пень? И Ильяса в пень, вот так просто, ничего не объяснив? Это уж как-то совсем дико и нельзя. А вот порепетировать - это хорошо, это правильно, они уже давно не собирались вместе, и... И больше, наверное, не соберутся. То есть соберутся, но без нее. Стало грустно.

Но это пройдет. Они все поймут, потом. Обязательно.

Она тронула Сеньку за руку.

– Мне надо, Сень. Очень.

Тяжело вздохнув, Сенька попробовал еще раз: не лезь, опасное дело, я за тебя беспокоюсь...

Лиля кивала, но уже толком не слушала, а украдкой разглядывала нового посетителя: ее внимание привлек голос, красивый, хорошо поставленный, интеллигентный - редко такое услышишь в торговом центре. И сам посетитель был необычен, какой-то не из нашего суматошного века, манеры слишком мягкие, но при этом уверенные. Лиле даже показалось на миг, что она его где-то видела, уж очень знакомый профиль, и эти очки в золотой оправе... ну точно! Вылитый профессор Лайн с книжной литографии, только вместо пенсне - очки, а так даже форма похожа. И взгляд этакий внимательный, пронизывающий, словно изучает ее под микроскопом на предмет наличия загадочного рецессивного гена.

Вот же, доигралась в расследования! Кругом мерещатся то ли нечистая сила, то ли шпионы!

– Не волнуйся за меня, Сень, - дождавшись паузы, прервала она приятеля.
– Ильяс здесь совершенно ни при чем, мне просто нужно убедиться.

– Ладно, - сдался Сенька. Покачал головой и протянул ей вырванный из блокнота лист.
– Держи. И если что - звони. То есть вечером сегодня непременно позвони и скажи, что узнала. Договорились?

– Ага!
– Лиля вцепилась в листок и полезла в сумку за телефоном.
– Да ты не беспокойся, я вот прямо сейчас...

Не договорив, она начала набирать номер.

Ответили гудке на восьмом, когда Лиля уже собиралась отключиться.

– Слушаю вас, - голос показался каким-то знакомым, но Лиля только сморщила нос: паранойя, лечиться надо!

Глубоко вдохнула и, очень стараясь не тараторить, проговорила:

– Здравствуйте...
– еще раз заглянула в Сенькину бумажку, - Федор Антонович. Меня зовут Лиля Тишина, я играю в "Дорогу домой", встречаюсь с господином Блоком и мне очень нужно с вами поговорить.

На том конце провода мгновение помолчали, а потом велели:

– Приезжайте. Сегодня. Записывайте, - и четко продиктовали адрес.
– За полтора часа доберетесь?

– Да, конечно, через полтора часа буду!

Следователь отключился, а Лиля торжествующе посмотрела на Сеньку. Тот снова хмурился и качал головой, но больше ее отговаривать не стал, только спросил:

– Уверена, что хочешь поехать одна? Суббота послезавтра, ничего ж до субботы не изменится. Давай лучше вместе.

Вместо ответа Лиля перегнулась через стол, поцеловала Сеньку в щеку и, схватив с вешалки куртку, побежала к выходу.

***

Следователь не понравился Лиле с первого взгляда и первого слова. Чем - она сама толком не поняла.

Сухой, подтянутый, с резкими, чуть лошадиными чертами, очень похожий на англичанина, Федор Антонович производил подавляющее впечатление. Особенно его усиливал голос: четкий, с командными интонациями и очень знакомый, словно Лиля слышала его совсем недавно и при крайне неприятных обстоятельствах. Только вспомнить не могла, при каких.

И ладно. Неприязнь сунем в карман, подумала она, проходя за ним в единственную комнату, и улыбнулась.

– Садитесь.

Указав на стул возле письменного стола, следователь сел напротив, положив руку на пухлую картонную папку казенного вида, и принялся отбивать пальцами рваную дробь. Следователь и сам был какой-то нервный, напряженный, и не улыбался даже из вежливости. Зато внимательно разглядывал Лилю. Как на допросе!

– Федор Антонович...
– начала Лиля, не настроенная держать паузу.

– Вам нужно уехать из Москвы, - оборвал ее следователь.
– Немедленно. И ни в коем случае не с господином Блоком.

– Но я же только что вернулась!
– вырвалось само собой. Лиля потрясла головой. Что это она, оправдывается? C какой стати, интересно?
– Федор Антонович, почему вдруг уехать?

– Потому что вы попали в нехорошую историю, Лилия Владимировна.
– Следователь прихлопнул папку ладонью и по-птичьи склонил голову набок. Снова странно знакомый жест! Но они совершенно точно никогда раньше не встречались!
– Что вы вообще знаете об игровом центре и господине Блоке?

Лиля нахмурилась и мотнула головой.

– Немного. Если вы не спрашиваете о мелочах.

– Живете с человеком целых три месяца и ничего о нем не знаете. Не слишком разумно.
– Следователь укоризненно покачал головой.
– Но, по крайней мере, вы, в отличие от остальных, хотя бы хотите что-то узнать.

– Откуда вы?..

– Я веду это дело вот уже шесть с половиной лет. Из них шесть - на пенсии.

Вместо ожидаемой обиды в его голосе зазвучала злость, глаза фанатично заблестели, словно в отблесках костра, и Лиля, наконец, поняла, почему он показался ей знакомым. Это же Фианн! Хранитель Фианн, который требовал выдать ее мудрым, как колдунью! Не такой старый, и одет в обычный свитер, и клюкой не размахивает, но жесты, голос, даже привычка по-птичьи наклонять голову - в точности те же. Значит, сходство Вовчика и Эри может быть не случайностью, а системой...

Задумавшись, Лиля пропустила мимо ушей какой-то вопрос и поняла это только по тому, что следователь замолчал, ожидая ответа.

– А?
– переспросила она.

– Зачем вы пришли, я вас спрашиваю. Услышать, что ваш любовник не причастен к убийству? Тогда вам на Лубянку, там охотно расскажут официальную версию, по которой "дорожного" дела не существует в природе, а Ильяс Блок - невинная заблудшая овечка.

Слышать это об Ильясе было больно и страшно, но раз уж услышала "А", надо разобраться и в "Б".