Фэйри
Шрифт:
Я жестом прервал ее. Сестра начинала этот разговор уже шестой раз за вечер.
— Я вполне уверен в твоих знаниях и способностях. Все будет в полном порядке.
— Да — да… — рассеяно покивала Ариэль, ходя взад — вперед напротив меня. — Время будет назначено на шесть веков. По мнению старейшины за это время память о нас выветрится из умов людей…
Я не стал вновь перебивать сестру, хотя и слышал это уже несколько раз. Пусть рассказывает, если ей так спокойней.
— И осторожней после пробуждения — все — таки обратная материализация сложный процесс. Перед тем как выполнять какие — то сложные действия, удостоверься, что ты в порядке. Если в том, что тело восстановится в точности, каким было, можно быть уверенным наверняка,
Я отвлекся от объяснений сестры, разглядывая окружающий меня лес. В последний раз, полагаю — что бы ни произошло, таким он уже не будет никогда. Впрочем, сейчас он выглядел далеко не так, как мне хотелось бы его запомнить — почти все эльфы были заняты сборами. Бесполезных драгоценностей не брали — надеялись, что найдя сокровища люди не будут перерывать лес особенно тщательно, а вот все артефакты и книги распределяли между собой. Невдалеке я замети приближающихся к нам Кэссаэля и Старейшину — похоже пришло время.
— Ариэль, — я мягко приобнял сестру за плечи. — Через шесть веков ты тоже будешь рядом со мной. Так что сама сможешь убедиться, что я в полном порядке.
Та слабо улыбнулась.
— Тоже мне счастье, — она ткнула меня кулаком в грудь, а потом неожиданно повисла на шее. — Только не смей застрять в дереве.
— Пора начинать, — раздался рядом голос Кэссаэля.
Ариэль отступила на несколько шагов, встав за спиной Старейшины. Именно он должен был проводить ритуал, а моя сестра сейчас должна была лишь корректировать его действия. Хотя вряд ли это понадобиться, все же Старейшина лучший маг Леса.
— Буду надеяться, что твоя сестра не ошиблась, — едва слышно проговорил мне Кэссаэль. — Сейчас у нас уже нет даже возможности уйти с боем.
— Она не ошиблась, — спокойно произнес я в ответ.
Мой наставник лишь неопределенно повел плечами, демонстрируя, что остался при своем мнении.
Тем временем Старейшина уже начал какую — то песнь, и Кэссаэль хлопнув меня по плечу, отошел на безопасное расстояние.
Я же в соответствии с инструкциями, достал из кармана заготовленный желудь, вырыл небольшую ямку, бросив его туда, присыпал землей и встал сверху. Согласно расчетам Ариэль можно было бы использовать и уже взрослое дерево, но вероятность, что люди найдут желудь и уничтожат, была существенно меньше. А Старейшина и остальные маги знают, где он зарыт и смогут проверить его на наличие духа одного эльфа.
Первое, что я почувствовал, был смертельный холод. Тепло как будто вытягивалось из моего тела, уходя под землю. След за этим, подобное ощущение коснулось и самого тела. Мельчайшие частички меня отрывались, истаивая в пространстве. Боли не было, было лишь странное ощущение…неестественности происходящего.
Я поднял глаза и, улыбнувшись Ариэли, окинул напоследок кроны родного леса. Но тут мои глаза зацепились за какую — то темную фигуру, балансирующую на ветке. Человек. В руках он держал аркебузу — уродливое оружие людей, из которой целился в Кэссаэля. И хотя точность этих пушек оставляла желать лучшего — слишком уж невеликим было расстояние…
Единственное, что мне пришло в голову — это швырнуть свою сумку. Бросок удался на славу и прогремевший выстрел не причинил никому ни малейшего вреда. Кэссаэль мгновенно развернулся, выхватывая клинки, Ариэль приняла какую — то боевую стойку и скрестила руки в магическом жесте, а на дальнем конце поляны раздался до боли знакомый шум схватки…
Больше я ничего не успел заметить, так как смертельный холод, коснулся головы, и мое сознание полетело в темноту…
Странное ощущение — находиться в нигде, не имея привычных органов чувств. И еще более странное ощущение — чувствовать, что эта темнота наступает, стараясь растворить в себе мое сознание, мои воспоминания, мою личность. Я не нахожу иного выхода, кроме как
Я вновь несусь вдоль иллюзорной паутины, переливающейся всеми цветами радуги, к самому ее центру. Вот самый первый, самый важный узелок. Уничтожь его и распадется вся паутина, а вслед за ней исчезну и я.
Мое имя. Лерой. Кто я. Я — фэйри.
Глава 1
Небольшой скворец был уверен, что видел в своей недолгой птичьей жизни если не все, то очень и очень многое. Поэтому он не слишком удивился, когда, спустившись на землю за чем — то приглянувшимся ему желудем, услышал странный треск за могучим дубом. Облетев дерево и, на всякий случай, переместившись с земли на ветку, скворец безо всякого интереса осмотрел катающегося по земле человека, глухо матерящегося сквозь сжатые зубы. Разумеется, скворец не понимал язык странного человека, но, как уже говорилось, он был довольно опытной птицей, и знал, что когда двуногие неожиданно меняют положение в пространстве на горизонтальное, они редко говорят что — либо цензурное. Неодобрительно покосившись на человека и чиркнув что — то в его адрес, скворец умчался на поиски другого желудя или его эквивалента.
Лерою, впрочем, было не до комментариев высокоморальной птицы. Адская боль раскалывала череп, демонстрируя эльфу, что развоплощение редко проходит даром. На то, что Лерой с радостью бы обошелся и без оного, мирозданию было наплевать. Кроваво — золотистые фонтаны вспыхивали перед его глазами, визуализируя тот комок адского пламени, что бушевал в его голове.
Но, к большому облегчению фэйри, ничто в этом мире не вечно, в том числе и терзающая его боль. Уровень мучений снизился до терпимого, а спустя еще пару минут о недавних страданиях Лерою напоминали лишь резкие уколы в левом виске, да и те исчезли четверть часа спустя.
Ну а пока Лерой силился придать телу если не вертикальное положение, то хотя бы его отдаленное подобие. Легкая дрожь конечностей и слабость во всем теле, демонстрировали, что искомому телу вполне понравилось прохлаждаться без дела в течение черт знает какого времени, и, в принципе, оно не против, чтобы так оставалось «ну хотя бы еще минут пять». Обладатель тела же был не согласен с подобным времяпрепровождением и, в конечном итоге, облокачиваясь на дуб, которые еще пару минут назад служил ему прибежищем, поднялся на ноги и замер, оглядываясь по сторонам и анализируя свои ощущения.
Сбоев в работе жизненно важных органов выявлено не было, по крайней мере, пока; о вероятности потери памяти эльф даже не вспомнил, какие — либо отклонения в работе сознания если и существовали, то скрывались до поры. Соединив все эти факты воедино, Лерой признал, что результаты эксперимента можно считать успешными.
«Почти идеальным», — мысленно добавил эльф, мрачно оглядев свою одежду — левая половина рубашки бесследно канула в лету, в подошве обеих сапог появились по прожженной дыре с симпатичными обугленными краями, и лишь штаны чудом избежали большей части деструктивного воздействия, обойдясь лишь длинным разрезом по внешней стороне правой штанины. Плащ исчез полностью, не оставив и ниточки. Без особых сожалений, избавившись от останков рубахи, Лерой критично изучил себя на предмет отсутствия кусков кожи. Впрочем, такового выявлено не было, видимо, дерево удовлетворилось несколькими тряпками в качестве оплаты за охрану фэйри. Могло быть и хуже. Пребывание в магическом сне несколько веков — а, оглядев свой дуб, фэйри понял, что возраст дерева составляет как минимум пятьсот лет — ничем не отличалось для восприятия Лероя от самого обычного, разве что снов совсем не снилось, да пробуждение не очень приятное…