Фейсконтроль на главную роль
Шрифт:
– А скунсы?
– Вот о них не знаю.
– Ох, Дарь Иванна, – у меня от ваших рассуждений гастрит образовался! – с чувством произнесла Ирка.
– Ирочка, – нежно спросила я, – тебя раздражают Леся и Витек?
– Жуть! Ходят, чистят, все ковыряют, трясут… А кот им в тапки писает и за ноги хватает. Ваще молодец, – захихикала Ира.
– Во всем плохом надо искать хорошее, – назидательно заявила я.
– Покажите хоть каплю хорошего в Леське!
– Супруги когда-нибудь уедут…
– Я до этого
– Они отбудут на родину, а после них несколько лет не понадобится делать генеральную уборку, – утешила я Ирку. – Я бы на твоем месте поощряла парочку, хвалила без остановки.
В трубке воцарилось молчание, потом Ирка протянула:
– Не думала о них с такой стороны.
– Вот и поразмышляй, – предложила я, отсоединяясь.
Интересно, долго трамвай будет стоять? Что мешает его проезду? Слева машины беспрепятственно едут мимо. И почему подростки на остановке, радостно смеясь, тычут в мою «букашку» пальцем?
Я оглянулась и ахнула – позади выстроилась очередь из вагонов. Очевидно, на линии перебой с электроэнергией, а моя машина застыла на месте, будто способна передвигаться только по рельсам. Ясно теперь, отчего народ на остановке ржет.
Я решительно вырулила на проезжую часть и двинулась вперед. Телефон вновь запрыгал. Ну вот, «ни сна, ни отдыха измученной душе»:
– Да! Говорите! – не особо любезно отозвалась я.
– Муся, ты давно видела алмаз «Око Будды»? – забыв поздороваться, спросила Маня.
– Полгода назад, – ответила я, – в…
– Спасибо, – быстро завершила беседу девочка, не дав мне договорить, что уникальная драгоценность хранится в одном из музеев в Лондоне.
Дзынь, дзынь…
Я вцепилась в телефон.
– Алло.
В ответ раздались длинные гудки. Затем сразу звонки: дзынь-дзынь:
Что за черт? Сотовый не может одновременно сообщать о своей готовности к набору номера и издавать звонки. А, это трамвай! Стоило мне уехать с путей, как движение возобновилось.
Дзынь-дзынь:
Я нажала на газ, стараясь удрать от обезумевшего вагоновожатого.
Дзынь-дзынь:
Он с ума сошел? Проезжает остановки. Так хочет убрать с пути крохотный автомобильчик?
Дзынь-дзынь:
Терпение мое лопнуло, я затормозила и решительно вылезла наружу. Никогда не занимаюсь разборками на трассе, понимая, что у меня нет ни малейшего шанса победить в бою, всегда уступаю дорогу тем, кто нервничает. Но сейчас мне некуда деться. Улочка сузилась до одной полосы, сбоку торчит цифра «40» в круге, а я никогда не нарушаю правила. Трамвай, набитый до отказа людьми, тем более не должен нестись, как бешеная лошадь. Вот сейчас отчитаю за это водителя!
Я обернулась и замерла. Позади не было трамвая, он синел вдалеке, на остановке.
Дзынь-дзынь: – настойчиво неслось из машины.
Телефон! Я вернулась в «букашку».
– Слушаю.
– Даша?
– Заочно, но Наташа Макмайер с ним дружит.
– О ля-ля, – зачирикала госпожа Аксель. – Грегори романтик, и подчас это мешает делам. Давиньон обожает книги, с которыми связаны красивые истории: убийства, пожары, казни. Понимаете?
– Конечно, – заверила я, – это невероятно романтично: убийства, пожары, казни.
– Порой босс напоминает мне малыша, – вздыхала Аксель, – услышит рассказ и кричит: «Хочу это приобрести». Я пытаюсь его урезонить, но если Грегори переклинило, спорить бесполезно. Да еще Натали масла в огонь подлила, сказала ему: «Даша никогда не обращалась с просьбой о свидании с тобой, очевидно, она нашла раритет». Короче, мне велено забыть про Мексику и лететь в Россию. Ну прямо дитя, ни о чем не подумал – ни о визе, ни о билетах… Хотя, я его люблю именно за увлеченность.
– Вы скоро появитесь? – обрадовалась я.
– Через пару часов назову вам рейс и дату, – пообещала мадам Аксель, – придется действовать оперативно.
Я перезвонила Арине и сообщила ей радостную весть.
– Надеюсь, она и правда поторопится, – мрачно отреагировала та.
– Как мама?
– По-прежнему плохо.
– А папа?
– Лучше не задавай мне о нем вопросов, – со злостью заявила Арина. – Заварил кашу – и в кусты. Я давно подозревала, что он не любит маму. Потаскун!
Я сделала охотничью стойку.
– У отца есть любовница?
– Он всего один раз приехал в клинику, – отчеканила Арина, – встал у маминой койки, схватился за виски и давай канючить: «Я не хотел, Нина! Очнись, Нина! Наша жизнь теперь будет иной! Нина, прости!» Актер погорелого театра. Да он маму просто эксплуатировал!
– Ты про любовницу лучше расскажи. Кто она? Как ее зовут? Где живет?
– Полагаешь, это подходящая тема для обсуждения в данной ситуации? Я про личную жизнь отца ничего не знаю. Меня врач зовет, до вечера, – нервно бросила Арина и отключилась.
Дзынь, дзынь:
А вот теперь точно трамвай. Я оглянулась, увидела водителя в кабине, судя по артикуляции он произносил совсем не парламентские выражения.
Я помахала ему рукой, улыбнулась и поехала вперед. Даже в конце самого длинного тоннеля рано или поздно забрезжит свет, а больше всего тьма сгущается перед рассветом.
Глава 25
Кира не соврала, по указанному ею адресу действительно находился пошивочный цех, а при нем нечто вроде магазинчика. Ни чая, ни кофе мне тут не предложили, у продавщицы, толстой бабы, одетой в вызывающе обтягивающий сарафан, не нашлось роскошной упаковки, зато на стойках в полуподвальном помещении теснились вешалки с нужными мне нарядами.