Фиасоль никогда не сдаётся
Шрифт:
– Йенсина ни при чём. Дорогой Томас, посмотри на размер, это почти с саму Йенсину. Здесь была большая собака.
– А мне без разницы, – проворчал Томас. – Лучше следите за своими собаками. Противно натыкаться на собачье дерьмо, когда ходишь по собственному двору. Омерзительно! – прорычал он.
– А как же быть тогда с гусями? – спросила Фиасоль из-за спины мамы.
– С какими гусями? Ты о чём?
– Ну, знаете, иногда во дворе можно обнаружить гусиный помёт. Что делать с ним?
– Успокойся, Фиасоль, – сказала мама и втолкнула её в дом.
– Этот ребёнок надо мной издевается? – сердито спросил Томас.
– Нет, нет, она выдумщица, – извиняющимся тоном ответила мама. – Спасибо, Томас. Я буду смотреть, чтобы такого больше не было.
– Это было бы чудом, – прорычал Томас и отправился домой.
И вот Томас тоже горевал, как другие. Но Фиасоль горевала больше всех.
– Я никогда не покину постели, – плакала она в подушку. – Хочу, чтобы Йенсина вернулась. Немедленно! – Она заплакала ещё больше и закрыла голову одеялом.
Мама печалилась, Бидда и Пиппа тоже. Папа грустил. В их доме на улице Грайналюнд больше не звучали семенящие шаги по полу. Никто не царапал дверь, чтобы выйти из дома. Царила тишина, нестерпимая, невозможная тишина, от которой легко было сойти с ума.
– Йенсина! – звала Фиасоль, прогуливаясь по пустынному дому.
Она остановилась во дворе на том месте, где они похоронили Йенсину и Хансину. Там лежало большое красное деревянное сердце, которое сделал папа. Надпись гласила:
«Хансина и Йенсина, малышки, ставшие нашими большими друзьями»
– Надо кого-то спасать, – прошептала Фиасоль как-то вечером после смерти Йенсины.
– Как это понимать, дорогая? – спросила мама и нежно погладила Фиасоль по голове.
– Давайте найдём собаку, которой мы нужны, как она нам, одинокую и брошенную, такую, которая чувствует себя так, как я сейчас после ухода Йенсины.
Мама нашла в Интернете сайт о животных и обнаружила много собак, искавших новых владельцев. И вот вечером сёстры сели рядом с мамой и стали рассматривать фотографии животных. Но папа не заинтересовался.
– Может быть, нам пожить без собаки? – грустно спросил он, вытирая кухонный стол. – Так будет лучше. Слишком много хлопот с этими собаками. И очень грустно, когда они умирают, – сказал он и стал усиленно соскабливать давно застывшие пятна варенья.
Похоже, его никто не услышал.
– Что ты сказал, дорогой? – печальным голосом сказала мама и показала ему фотографии замечательных собак всяких размеров и пород. – Ты только посмотри, какой он милый!
«Храбрецу три года. Он хочет попасть к людям, которые любят игры, купания и бег на большие расстояния. Храбрец непослушный, но легко обучаемый. Он изжевал три диванных комплекта, но только потому, что часто оставался дома один. Храбрец боялся мужчин и велосипедов, но теперь с этим стало немного лучше».
– Э-э, я-я думаю, что Храбрец нам не очень подходит, – сказала Бидда.
– И мы вообще не торопимся заводить собаку, – с беспокойством добавил папа.
– Дорогой, мы всего лишь выясняем, какие есть возможности, – утешая его, сказала мама.
– Взгляните-ка на Розу, – Пиппа нашла изображение миниатюрной мексиканской собачки с наглой физиономией.
«Розе срочно нужен свой дом. Ей десять лет, сторожевая собака, подходит бездетной семье, она очень не любит детей. Непрерывно лает на большие автомобили, так как мы живём рядом с автобусной остановкой, и было очень много жалоб. Лучше всего Розе жить у пожилых людей там, где мало улиц с интенсивным движением. У неё аллергия на цветочную пыльцу, она плохо слышит».
– Ну, нет, Роза – не наш кандидат, – решительно сказала Фиасоль. – В первую очередь потому, что она не любит детей.
– А вот ещё одна, – Бидда остановилась на фотографии огромного зверя, больше напоминавшего медведя из леса, чем собаку.
– «Огонёк – добродушный гигант с дисплазией тазобедренных суставов», – прочитала она.
– С дисплазией тазобедренных суставов? – спросила Фиасоль.
– Да, – ответила мама. – У него, бедняжки, не в порядке кости таза.
«Огоньку семь лет, мы вынуждены расстаться с ним, потому что у нас нет времени заниматься с ним. Он целый день воет. Огоньку надо жить у тех, кто больше времени проводит дома. Есть ещё один недостаток, он писает дома».
– О, девочки, такая нам точно не нужна, – сказала мама. – Старая собака, которая писает дома.
– Похоже, хозяева не бывают дома и не выгуливают собаку, – задумчиво сказала Фиасоль.
– Может быть, и ещё посмотрите, какая она огромная, – сказала мама.
– Подумайте, какие большие будут её отходы, – сказала Фиасоль. – Старый Томас приносил нам такие в своём совке.
– Нет никакой спешки с новой собакой. И вообще никто не заменит нам нашу Йенсину, – сказал папа, который перешёл к чистке плиты.
– Спокойно, папа. Мы только изучаем вопрос, – ответила Бидда.
– А вот Жозефина, взгляните на неё. – Пиппа показала на коротконогую чёрно-белую собачонку, невероятно жалкую.
«Жозефина должна попасть в ваш дом сегодня вечером, потому что завтра её ликвидируют».
– Ликвидируют? – удивилась Фиасоль.
– Да, ах, бедняжка, – мама посмотрела на Жозефину и прочитала:
«Жозефина из породы овчарок, но отказывается пасти скот, боится овец и лошадей, прячется, когда видит любых животных. Боится темноты и не выходит из дома в тёмное время суток. Жозефина не любит, когда её гладят. Может описаться, если кто-то внезапно подойдёт к ней, и немедленно спрячется, если на неё обратить внимание. Поэтому её невозможно держать у нас на ферме. Другие собаки её кусают, кошки на неё нападают. Если никто не захочет взять Жозефину сегодня, завтра её ликвидируют».