Фиасоль никогда не сдаётся
Шрифт:
– Ликвидируют? То есть убьют? – спросила Фиасоль.
– Да, – ответила Пиппа.
– Очень грустно, – сказала со вздохом Бидда.
– Посмотрите, какая милая эта бедняжка Жозефина. Может быть, ей не нравится сельская жизнь. А может, ей не хочется быть овчаркой? – Фиасоль смотрела на печальную мордочку Жозефины на экране компьютера.
– Мы поедем, – вдруг решительно сказала Пиппа.
– Как так поедем? – Мама бросила на неё быстрый взгляд.
– Мы поедем познакомиться с Жозефиной.
– Да, мы должны спасти её, – сказала Фиасоль. – Неправильно лишать жизни только потому, что она не хочет работать в деревне. Не все собаки хотят жить на хуторе. Далеко не все.
– Поддерживаю, – сказала Бидда. – И знаете, если мы познакомимся, то это окончательно. Она переедет к нам.
– Эй, девочки, не разумнее ли немного подождать? – попросил папа.
– Подождать чего? – сказала мама и взяла трубку телефона. Она набрала тот номер, который был в объявлении о Жозефине.
– Добрый вечер. Я по поводу маленькой собачки из вашего объявления. Мы хотели бы взглянуть на неё, – сказала мама в трубку. – Да, прямо сейчас. На самой окраине? Хорошо. Я найду. Скоро увидимся.
Она положила телефон и посмотрела на папу.
– Ты только взгляни, какая милашка. – Мама указала на фото жалкой овчарки на экране компьютера.
Папа растерянно покачал головой.
– Мы съездим посмотреть на Жозефину. И если она нам понравится, то возьмём её на время, чтобы показать тебе. Папа, уговор? – Фиасоль умоляюще посмотрела на папу.
– Вы никогда меня не слушаете, – сказал папа, встал, включил телевизор и сел в кресло. Мама обулась, надела плащ, поцеловала папу в голову и попросила девочек собираться побыстрее.
Они выехали из города, и вскоре мама свернула на второстепенную дорогу, которая привела к ферме. Машина остановилась перед домом, и три доброжелательные овчарки встретили маму и её дочерей у калитки. Вышла молодая женщина с ребёнком на руках, приказала собакам оставаться на улице.
– Жозефина внутри. Мы разрешили ей жить в прачечной, потому что она не может общаться с другими собаками, – устало сказала женщина и открыла дверь в пристройку. – Я не знаю, что с ней не так. Она странная, лучше бы её усыпить.
Фиасоль, Бидда и Пиппа смотрели по сторонам в прачечной, но ничего не видели, кроме верёвок, стиральных машин и горы одежды на полу. И вдруг одна кучка зашевелилась. Что-то метнулось из угла под стол.
– Она всех боится, – сказала женщина. – Я такого никогда не видала, – печально продолжила она. – Мы давно усыпили бы её, да больно уж она кра-сивая.
– Как странно, позволять ей жить только потому, что она красивая, – задумчиво сказала Фиасоль и посмотрела по сторонам в прачечной. – А всех некрасивых вы, что же, убиваете?
– Фу, так говорить нехорошо, Фиасоль, – сказала мама и улыбнулась женщине, как бы извиняясь.
– Я оставлю вас ненадолго. Если вы хотите попробовать подружиться с Жозефиной. Но она всё время прячется, – сказала женщина, вышла и закрыла дверь пристройки.
– Да, девочки. Во что мы вляпались? – Мама села на пол и посмотрела под стол, где пряталась Жозефина.
Фиасоль, Бидда и Пиппа сели рядом с ней. Они увидели чёрное пятно и стали говорить ласковые слова, периодически произнося имя Жозефина. Вскоре чёрное пятно пошевелилось. Из-под стола появились испуганные глаза, большие чёрные уши и белые лапки. Жозефина медленно приблизилась к ним. Фиасоль осторожно протянула руку и погладила собаку. Жозефина завиляла хвостом, и в тот же миг на пол брызнула жёлтая струя.
– Она описалась, что ли? – удивлённо спросила Фиасоль.
– Ну, да, бедняжка. Вы ей понравились, но в то же время она боится, – сказала мама. – Она не знает, можно ли нам доверять.
– Нам можно доверять, милая маленькая Жозефина, – прошептала Фиасоль и погладила Жозефину.
Спустя короткое время Жозефина легла на бок и позволила сёстрам погладить её по животу. Мама тряпкой вытерла пол, а потом все рядом с Жозефиной стали негромко говорить обо всём. Они рассказывали о вредных кошках, злых овчарках, ленивых болонках, скучных овцах и большущих лошадях, а ещё об ужасах ночной темноты. Они говорили, что даже если кто-то от страха описается, то это совершенно нормально.
– Я уверена, что она перестанет писаться, когда всё наладится и она приобретёт хороший дом, – сказала мама.
– Да, а у нас как раз хороший дом, – добавила Пиппа. – Разве не так? Мы ведь возьмём её с собой?
– Да-да, и я думаю, что ей нужны как раз такие люди, как мы. – Бидда нежно погладила Жозефину.
– Мы ей нужны так же, как она нужна нам, – решительно сказала Фиасоль. – Ты сама видишь, мама. Нам плохо после смерти Йенсины, а Жозефине плохо, потому что она – овчарка, но не любит сельской жизни. Это ведь всё равно, что быть пекарем и иметь аллергию на хлеб, или лётчиком и бояться высоты, или капитаном судна и страдать морской болезнью, или оперным певцом, у которого нет слуха, или…
– Да-да, – нетерпеливо прервала её Пиппа. – Мы уже поняли.
Женщина очень обрадовалась, когда узнала, что мама и девочки заберут с собой Жозефину.
– Можно мы возьмём её показать моему мужу? Он должен немного подумать. А если он не согласится, то привезём её обратно.
Жозефина с ужасом восприняла поездку в автомобиле. Бедняжка сидела на заднем сиденье в окружении незнакомых людей, которые везли её неизвестно куда. От страха она описалась. Потом выползла на животе около дверей дома на улице Грайналюнд. Папа сидел и смотрел телевизор в комнате, когда все они вошли.
– С нами гостья, – сказала Фиасоль.
– Она пришла в гости, – добавила мама. – Но мы отвезём её обратно, если она тебе не понравится.
– И тогда её, конечно, убьют, – добавила Пиппа.
– С чем вы пришли ко мне? – спросил папа, который сейчас в кресле был очень похож на вождя древних времён на своём троне.
Жозефина с ужасом крутилась в прихожей около входной двери. Фиасоль осторожно ввела её в комнату.
– Её зовут Жозефина, – сказала Фиасоль.
Папа пытливо посмотрел на Жозефину.