Фигляр дьявола
Шрифт:
И, хотя эта программа просто ужасала, она не вызвала удивления у Гарри Форда, который теперь осведомлен о деталях всех операций картеля. А поскольку он (и его руководитель Дэвид Джардин) в идеале намеревался выяснить все о лабораториях и каналах распространения кокаина, то приходилось выполнять работу, к которой не лежала душа у человека, посвятившего свою жизнь борьбе с преступниками. Это задание не явилось неожиданностью для Гарри, во время их короткой встречи в Испании перед самым началом операции по внедрению в картель Ронни Шабодо предупреждал его, что каждый новый высокопоставленный деятель картеля в качестве
И Гарри не испытывал угрызений совести, он прекрасно понимал, что внедрение в картель одного тайного агента все равно не спасет много жизней. Его задача — сблизиться с Энвигадо и в подходящий момент схватить его и доставить властям. Но до того момента, и это неоднократно подчеркивалось, ему следовало передать секретной службе как можно больше сведений о картеле, его людях, планах на будущее, связях в Европе и с другими отделениями картеля в Колумбии. О связях с отделениями в Кали и Боготе, с Панамой после ухода Норьеги, с боливийскими и бразильскими торговцами наркотиками, с тщательно засекреченными лабораториями в Эквадоре.
Задание довольно сложное, но оно устраивало амбициозного и честолюбивого Гарри Форда. Он понимал, что если останется в живых (а он очень надеялся остаться) и сумеет сделать то, что не удалось Управлению по борьбе с наркотиками и ЦРУ, то ему обеспечена блестящая репутация и карьера. Ведь он оставался тем же Гарри Фордом, который прыгал с парашютом в глубокий тыл противника в Ираке, выполнял опасные и стратегически важные задачи, надеясь в душе на успешную карьеру в рядах специальных воздушно-десантных войск.
В глубине души у него теплилась надежда, что после года успешной работы на секретную службу он сможет вернуться в специальные воздушно-десантные войска, покомандует ротой и, если все пойдет успешно, то получит звание подполковника, а там и должность, о которой мечтал, еще будучи кадетом Сандхерста, девять лет назад. Командира 22-го специального воздушно-десантного полка. И, даже изучая внушительный список боевиков картеля, Гарри продолжал с упоением думать об успешной карьере.
Пабло Энвигадо встал и любезно помог подняться старому священнику.
Мурильо, который стоял прислонившись спиной к кривому стволу тропического дерева, что-то сказал по рации. Гарри услышал, как с другой стороны плантации раздался шум, и безошибочно угадал, что это запустили двигатель вертолета «Аугуста-Белл-212». Вертолет находился в полном распоряжении картеля, хотя по документам он принадлежал студии документальных фильмов из Медельина, управлял им пилот немецко-боливийского происхождения, оператор и любитель приключений, снявший несколько фильмов о дикой природе Колумбии. Работал он в небольшом офисе в столице Антьокии, жил с хорошенькой двадцатидевятилетней женой-колумбийкой, владеющей баром в фешенебельном квартале Эль Побладо.
Пока Пабло Энвигадо вежливо поддерживал под руку старого священника, шум вертолета все нарастал, земля задрожала, и громадная махина с вращающимися лопастями появилась над розовой шиферной крышей гасиенды. Дон Пабло пытался что-то прокричать в ухо священнику, но тот явно все равно ничего не слышал. Вертолет с шумом завис над крышей, тихонько двинулся в сторону и плавно опустился на траву, подняв вокруг такой вихрь, что Гарри был вынужден крепко прижать блокнот к коленям.
Энвигадо и Мурильо осторожно подвели священника к вертолету и помогли ему забраться в кабину. Пока Мурильо застегивал ремни безопасности, священник поднял вверх правую руку, его старческое надменное лицо сияло. Он перекрестил дона Пабло Энвигадо, благославляя его. Вертолет оторвался от земли и пролетел прямо над Гарри, который широко расставил ноги, чтобы его не сбило воздушной волной.
Шум вертолета становился все тише и тише, а потом и вовсе исчез.
Пабло Энвигадо откинул волосы назад и направился к веранде, где его ожидал Луис Рестрепо. Поднимаясь по ступенькам, он бросил взгляд на Гарри Форда — или, как он думал, на Карлоса Нельсона, — а затем на Рестрепо.
— Ты знаешь, что говорит старик?..
— Нет, Пабло. Что он говорит?
— Я могу построить тюрьму по собственному проекту в любом месте, иметь собственных телохранителей и доступ к секретным линиям связи.
— И все же это тюрьма, Крестный.
— И еще, через два года я буду на свободе, уплатив свой долг обществу.
— И что вы тогда будете делать, дон Пабло?
Энвигадо покрутил усы, которые отросли довольно быстро, глаза его озарились вдохновением без малейшего намека на юмор.
— Луис, — ответил он, усмехаясь, — я выставлю свою кандидатуру на выборах.
— Каких выборах, Пабло?..
— В конгресс. Позволь мне напомнить тебе, что Колумбия — родина демократии в Южной Америке. И я намерен получить место в конгрессе, народ без сомнения отдаст мне свои голоса.
— А если нет, Крестный?
Глаза Пабло сузились, улыбка исчезла с лица.
— Так заставь его, Луис. — Он снова бросил взгляд на Гарри Форда. — Ты, Хесус Гарсиа и Карлос, не сомневаюсь, что вы обеспечите мне голоса…
Дон Пабло хмыкнул, а Рестрепо внезапно почувствовал пробежавший по спине холодок.
— Здорово, — сказала Элизабет.
Она стояла возле гладильной доски в гостиной квартиры на Тайт-стрит в одной из старых белых рубашек Джардина, воротник у которой настолько истрепался, что ее уже нельзя носить на работе, но вполне можно надевать для игры в крикет на поляне рядом с загородным домом. Она гладила светло-голубую рубашку Дэвида из стопки четырех или пяти рубашек, все еще теплых от сушильного шкафа.
Дэвид Джардин смотрел на нее снизу вверх, сидя на полу, прислонившись спиной к старому библиотечному креслу с подлокотниками. Рядом с ним на полу стоял массивный хрустальный стакан с виски, а на коленях лежал томик избранных стихотворений У. Б. Йитса.
— Да, но не совсем верно, — ответил он, и Элизабет бросила на него взгляд, которым хотела сказать: «Да хватит тебе ворчать».
И вдруг Дэвид живо представил себе Стивена Маккрея, дергающегося на Кейт Говард и сверкающего своими знаменитыми нефритовыми с золотом запонками. Сегодня четверг, а по четвергам сэр Стивен всегда отпускает шофера. Но его велосипед так и остался пристегнутым цепью к трубе на автомобильной стоянке, да и, сказать по правде, одно колесо у него спущено. Раньше, вечером по четвергам, сэр Стивен ездил домой в Далидж на велосипеде, но последнее время его жена считает, что он занят какой-то секретной работой, о которой и говорить даже нельзя. Одно из преимуществ их работы, обеспечивающее свободу действий.