Фиговый листочек от кутюр
Шрифт:
– А теперь, сударыня, – прошипела Роза Константиновна, пытаясь взглядом прожечь во мне дыру, – скажите, зачем вы решили запереть спальню, почему унесли ключи, что молчите?
Призвав на помощь все актерские способности и припомнив успешно сданный в свое время экзамен про систему Станиславского, я с самым невинным видом пожала плечами.
– Мне бы такое и в голову не пришло!
– Но ключики-то у вас в сумочке оказались, – ехидно напомнила Галина Михайловна, – не у меня, не у Карочки, а у вас.
– Ну и что? Шла сейчас домой, вижу, в траве
Лицо старухи разгладилось.
– Они лежали в траве? – спросила Кара.
Я кивнула.
– Тогда понятно, – вздохнула вдова.
– Что тебе понятно? – окрысилась свекровь на невестку.
– Вчера вечером увозили вещи в чистку, – пояснила Карина, – я вызвала машину. Очевидно, ключи лежали по карманам, вот и выпали.
На мой взгляд, версия не выдерживала никакой критики. Во-первых, химчистка всегда укладывает шмотки в мешки, а во-вторых, очень странно, что оба ключа оказались рядом. Но никому из присутствующих не захотелось опровергать слова Кары. Облегченно вздохнув, тусовка села пить чай.
Глава 21
Благодарная Лариса не сумела раздобыть телефон Нины Спиридоновой, на обрывке листочка в клеточку был лишь адрес, написанный неустоявшимся детским почерком. Улица Крылатские Холмы, дом сорок два.
Вспомнив, что машина еще в сервисе, я тяжело вздохнула и поплелась на электричку.
Возле нужной квартиры я очутилась в одиннадцать утра. Будем надеяться, что Ниночка лежебока. На звонок никто не открывал, но я упорно продолжала нажимать на кнопку. Наконец в «глазке» промелькнула легкая тень, кто-то разглядывал меня, но отпирать не спешил. Я заулыбалась и приветственно замахала рукой.
– Вы к кому? – донеслось из динамика, прикрепленного к стене.
Я вытащила рабочее удостоверение, раскрыла его и установила перед «глазком». Залязгали запоры, и высунулась хорошенькая женщина в полупрозрачном, очень эротичном халатике.
– У меня не звонил домофон, – сердито сказала она. – Как вы вошли?
– Вместе с одним из жильцов, – пояснила я.
– И лифтерша пустила?
– Ее нет на месте.
– Безобразие, – вскипела Нина, – надо таких увольнять, за что мы только деньги платим! Вы из милиции? Зачем?
– Нет, я частный детектив.
– Кто? – Нина распахнула синие, словно озера Карелии, глаза. – Кто?
– Если впустите, сейчас объясню.
– Мне некогда! – отрезала неприветливая хозяйка и попыталась захлопнуть дверь.
Я мигом сунула между створкой и косяком ступню.
– Дело не терпит отлагательств.
Нина разозлилась:
– Говорю же, не могу…
Но тут закрякал домофон.
– О боже, – закатила глаза женщина. – Кого еще черт приволок! Кто там?
– Я, – рявкнули в ответ, – открывай, живо, портфель забыл!
Нина посинела и рысью полетела в комнату, я решила воспользоваться удобным моментом и пошла за ней. Открывшаяся картина впечатляла. В гостиной на столе высилась бутылка шампанского, два бокала, стояла пепельница, около нее лежали очень дорогие, но жутко крепкие сигареты «Кэптан Блэк». Их курят только мужчины. Около кресла сиротливо маячили две тапочки примерно сорок пятого размера. Еще на столе было полно еды, вкусной, деликатесной: икра, нарезка сырокопченой колбасы, язык в желе, крохотные слоеные пирожки…
Я подавила смешок, все ясно. Воспользовавшись тем, что супруг отбыл на работу, милая Ниночка решила устроить небольшой праздник и зазвала к себе кавалера. Но, словно в дурном анекдоте, муженек забыл дома кейс, и сейчас Нине мало не покажется, потому что супруг мигом сообразит, что к чему.
– Что делать! – простонала Нина, схватила шампанское, но в это мгновение из коридора донеслось:
– Чем ты тут занимаешься, а?
В комнату вошел мужчина лет пятидесяти, слегка полноватый, с намечающейся лысинкой.
– Чем ты тут занимаешься, а? – повторил он, окидывая взглядом «натюрморт».
Нина попятилась, прижимая к себе шампанское. Резким движением мужик вырвал из ее слабых рук бутылку.
– «Мюст». Однако неплохо…
Понимая, что он сейчас начнет убивать жену и лишит меня нужных, как воздух, показаний, я решила вмешаться. Взгляд упал на пианино, в голове оформился план.
– Наверное, нам следует сказать правду… Как вы считаете, Ниночка?
Бедная жертва, не понимающая, что я вознамерилась делать, сжала кулачки так сильно, что побелели костяшки.
– Вы кто такая? – побагровел мужик, поворачиваясь ко мне.
Я мило улыбнулась:
– Разрешите представиться, Евлампия Андреевна Романова, в прошлом арфистка, сейчас преподаватель музыки и этикета.
– Чего? – не врубился дядька.
Я опять расплылась в умильной гримасе.
– Этикета, то бишь хороших манер. Ну, как положено, например, есть курицу, руками или вилкой?
Господин оторопел:
– Вилкой.
– Нет, руками, – безапелляционно заявила я.
Только не подумайте, что я и в самом деле обладаю твердыми знаниями по этикету, и в случае с курицей, откровенно говоря, не знаю, как поступить, но следовало спасать Нину.
– При чем тут цыплята? – заорал дядька, покрываясь потом.
Я вздохнула:
– Ниночка, придется все-таки рассказывать правду, ну, не удался сюрприз, бывает, хотя жаль.
Тут до Спиридоновой дошло, что ей хотят помочь, и она проблеяла:
– Ладно, только уж вы сами.
Я подошла к пианино, откинула крышку, привычно положила руки, потом ударила по клавишам. Первый концерт для фортепьяно с оркестром П.И. Чайковского. Когда играется его начало, перед моими глазами всегда встает картина: ранняя весна, огромная река еще покрыта льдом, но вот раздается грохот, белая масса трескается, ломается, темная вода несется широким потоком, сметая все преграды. Торжество жизни над смертью, удивительная, волшебная музыка…