Фиговый листочек от кутюр
Шрифт:
– Конечно, моя радость, – ответил он, – только не покупай короткую, лучше в пол.
Так у Стаси появилась еще одна шуба и головная боль: как же им с Робертом поступить? Но муж совершенно не переживал по этому поводу. Когда Стася, позвонив ему ночью из комнаты для гостей, рыдая, рассказала про привычку Ларионова пускать по следу ищеек, Роберт спокойно ответил:
– Ну и что?
– Как – что? – изумилась Стася. – Нам будет трудно пожениться!
– А кто торопит? – буркнул Астер. – Тебе плохо живется? Учишься в престижном институте, все подают, покупают, ни в чем отказа нет. «Дедуська-то» не жадный,
Стася ничего не сказала мужу, ласково попрощалась с ним и ушла к себе. Но в комнате с ней приключилась натуральная истерика. Девушка сначала зарыдала, потом успокоилась и закурила. Хорошо Роберту рассуждать о ее удачной жизни в семье у Ларионова! Стася ни разу не пожаловалась мужу, как она боится разоблачения. Девушка старалась как можно реже попадаться на глаза остальным домашним, она знала, что Рада, Кара, Тина и Макс считают ее заносчивой и малоприятной, но поделать ничего не могла. Еще хорошо, что Кристина так и не оправилась от сердечного приступа. Поболела около месяца и умерла. Бабушка Лики обожала внучку, потому попросила, чтобы о ее смерти сообщили в Москву только после того, как похороны завершатся. Незачем девочке срываться и лететь в Ригу. Так что пока Стасе откровенно везло, но она все равно дергалась. Однажды в метро на плечо девушки опустилась легкая рука, и раздался вопль:
– Эй, это ты? Ну дела!
Помертвевшая от ужаса Стася обернулась и увидела совершенно незнакомую девушку. Испуг был так силен, что Стасенька лишилась дара речи и только хлопала глазами, глядя на девицу. Та попятилась.
– Прости, я обозналась. Думала, подругу вижу, она давно за границей живет, очень удивилась.
– Ничего, – прошептала Стася, чувствуя, что сердце сейчас выскочит из груди, – ерунда, бывает!
Роберт-то не испытывал этих чувств, он просто получал от жены деньги и жил припеваючи, совершенно свободным человеком. Стася полагала, что они опять поженятся. Глеб Лукич купит им хороший дом, устроит на высокооплачиваемую работу, и она уедет из Алябьева, вздохнет наконец свободно, перестанет вздрагивать каждую секунду. И потом, она обожает Астера, ей надоела любовь по телефону, хотелось оказаться с мужем вдвоем, и не в кафе, а на своей жилплощади, за крепко закрытой дверью. Было еще одно обстоятельство.
Анжелике, усиленно изображавшей из себя сухаря-зубрилку, очень понравились Глеб Лукич, Рада и Тина. С каждым днем ей все тяжелей и тяжелей становилось обманывать «дедушку», хотелось подурачиться вместе с Радой и Тиной. Неизвестно, чем бы завершилась все более запутывавшаяся ситуация, но тут Глеба Лукича не стало.
– Погоди-ка, – прервала я плавный рассказ Стаси, – что значит «не стало»! Это ты его убила!
– Я? – попятилась Стася. – Да ты что? С ума сошла? Зачем было мне лишать его жизни?
– Наследство хотела получить, – вяло ответила я, неожиданно понимая: моя собеседница бессовестная врунья, решившая воспользоваться чужим именем, но и только.
Стася замахала руками:
– Как тебе такое в голову пришло? Ну подумай сама, в завещании меня нет, я осталась нищей. Рада не захочет платить внучке Глеба Лукича, мы не дружим, более того, я ей совершенно не нравлюсь, значит, точно выставит меня за дверь. Я тут по
– Кара интеллигентная женщина, – возразила я, – она не станет выбрасывать сироту. А ты хочешь сказать, что и к кончине Ефима не имеешь никакого отношения?
Стася трясущимися пальцами стала рыться в пачке сигарет.
– Его же собака загрызла!
Я вздохнула. Девчонка, похоже, ни при чем.
– Послушай, красота ненаглядная, а что это вы собирались сделать с Розой Константиновной? Какую дозу решили увеличить? Хотели отравить старуху? Только не надо отпираться. Я ведь слышала ваш разговор.
Стася посерела, ее глаза мигом забегали.
– Ну это, в общем…
– Что?
– Понимаешь, когда убили Глеба Лукича и взяли под следствие Раду, Роберт сходил к адвокату. Тот объяснил, что в этом случае вступает в силу предыдущее завещание, и я, как внучка, могу подать в суд и потребовать малую толику.
– Так, понятно, дальше что?
– Затем умер Ефим, и нам пришло в голову…
Стасенька замолчала и принялась деловито давить в пепельнице окурок.
– Ну, говори, – поторопила я.
– Если все наследники умрут, то деньги достанутся мне, – наконец решилась Стася. – Собственно говоря, ну кто остался? Кара, Макс, Тина и Роза Константиновна… В конце концов, кое-кто может и в живых остаться, моя доля все равно окажется большой. Мы подумали и решили, что Роза Константиновна очень старая, нажилась уже, да и противная она. А от Кары какой толк? Что ей делать на земле? Детей у нее нет, толку от тетки чуть…
Я смотрела в приятное, даже красивое лицо Стаси. Надо же, пару минут назад мне было ее жаль, но сейчас добрые чувства мигом испарились. Ладно, пусть девушка никого не убивала, но она собиралась это сделать!!!
– Есть один крохотный, меняющий все нюансик, – тихо сказала я несостоявшейся леди Макбет. – Вдруг Раду выпустят? Обломятся тебе тогда денежки, жадная ты наша.
– Нет, – мотнула головой Стася. – Радка убила Глеба Лукича, кто же еще? Больше некому. Это не я жадная, а она, решила все денежки заграбастать!
– Чем же ты травишь несчастную старуху? – пошла я в атаку. – Стрихнином? Подсыпаешь в кофе?
– Это не я, – заблеяла Стася, – не я.
– А кто же?
– Роберт.
– Ну послушай, не нужно считать всех вокруг идиотами! Сюда даже муха не пролетит незамеченной, охранник целый день пялится в монитор. Или твой Астер умеет перевоплощаться в мошку?
Стася вспыхнула огнем:
– Кстати, насчет посторонних ты не права. Ночью, в тот день, когда убили Глеба Лукича, сюда приезжала Ольга, мать Тины.
– Врешь!
– Чтоб мне сдохнуть! – Откуда знаешь?
– Так я видела ее.
– Когда?
– Я пошла около часа на кухню…
– Зачем?
– Бессонница замучила, думала теплого молока выпить, оно на меня как снотворное действует. Дошла до лестницы, а внизу вдруг свет зажегся, но не большая люстра, маленькое бра.
Стася осторожно глянула в холл и увидела, что Глеб Лукич впускает в дом Ольгу. Девушка быстренько убежала к себе, не желая попадаться на глаза «деду». Если он предпочел встретиться с бывшей любовницей в столь неподходящий час, значит, хочет, чтобы их свидание осталось тайной.