Фиговый листок
Шрифт:
– Это точно. – Мне удалось улыбнуться. – А я во Вьетнам так и не попал. Все закончилось до того, как мой призыв завершил учебку.
– Считайте, вам повезло. Там пришлось несладко.
Я достал из кармана пачку сигарет и предложил ему. Закурили.
– Мистер Смит…
Он вновь расплылся в улыбке:
– Можете называть меня Хэнком, мистер Уоллес. А вы… вы ведь были офицером?
– Старая история. Зовите меня Дирком.
– Как вам угодно. – Он выпил, вздохнул и затем спросил: – Так вы работаете на полковника?
– Да. Хэнк, я приехал
– Вот как? – удивился он. – Да, конечно… Но чем помочь?
– Митч Джексон. Помните его?
Улыбка сползла с лица Смита, он ответил неожиданно сухим и бесцветным голосом:
– Помню.
– Я раскапываю прошлое Митча. Это очень важно. Что бы вы ни сказали мне – строго конфиденциально. Я всего лишь хочу узнать ваше искреннее мнение о нем.
– Зачем оно вам?
– Вчера умер его отец. Ведется расследование. Мы полагаем, Митч Джексон может быть каким-то образом причастен к смерти отца.
– И вы хотите услышать, что я на самом деле думаю о Митче?
– Именно. Поверьте, если у вас есть что рассказать, информация не уйдет дальше этих четырех стен. Даю вам слово.
Он в задумчивости подвигал большими ступнями.
– Нельзя говорить о покойниках дурно, – наконец сказал он. – Особенно о том, кто награжден медалью Почета.
Я снова сделал глоток скотча. Он казался все таким же ядреным, но я понемногу уже привыкал к напитку.
– Как к нему относились солдаты? И вы сами?
Смит помялся, затем пожал плечами.
– У него было много любимчиков, вот в чем беда. Может, вы не в курсе, но когда штаб-сержант заводит себе любимчиков, а других солдат гоняет до изнеможения, он не станет популярным. Вот каким он был. С одними – отец родной, с другими – последняя сволочь.
– А с вами?
– Хуже некуда: мне доставалась только грязная работа. И не мне одному. Большей части батальона приходилось совсем не сладко, остальные жили припеваючи.
– Наверное, этому были какие-то объяснения?
– Это уж точно. Все бойцы, которые зашли в джунгли до прилета бомбардировщиков, были его любимчиками. Именно это, и ничто другое заставило его рвануть следом. И вовсе не потому, что он так уж любил их. Все дело в том, что они приносили ему больше тысячи баксов в неделю и этот хапуга просто не пережил бы, если бы потерял весь свой доход. Окажись там другие солдаты, он бы пальцем не пошевелил. Вот как он получил медаль – спасал свой еженедельный доход.
– Я не понял, Хэнк. Почему те ребята выплачивали ему тысячу в неделю?
Хэнк допил скотч, не сводя с меня глаз.
– Точно не для протокола? Я не хочу нажить себе неприятностей.
– Точно. Между нами.
– Митч Джексон торговал наркотиками.
Общеизвестный факт, что среди солдат, воевавших во Вьетнаме, был высокий процент наркоманов и очень много молодых ребят были подсажены на травку. Тем не менее слова Хэнка удивили меня.
– Это серьезное обвинение, Хэнк, – сказал я. – Если знали, почему вы не доложили полковнику Парнеллу?
Смит
– Потому что хотел остаться в живых. И знал не я один. Но не доложил никто. Я вот что вам скажу. Один сержант, подчиненный Джексона, узнал, чем тот занимается. И заявил Джексону, чтобы сворачивал свою лавочку, иначе он подаст рапорт. Сержант с Джексоном отправились вместе в дозор. Из дозора сержант не вернулся. Джексон доложил, что его снял вьетнамский снайпер. Двое парней, которым Джексон предложить купить у него наркотик, отказались. Они тоже погибли от пуль снайперов. Так пошел слух, что лучше держать язык за зубами. А что я мог сделать один? Только навлек бы на себя беду. Цветной солдат доносит полковнику на штаб-сержанта, в котором тот души не чает?.. И я молчал.
Понемногу мне становилось ясно, что жители Сёрла были правы насчет Митча Джексона, а полковник Парнелл заблуждался.
– Есть идеи, как Джексон добывал наркотики?
– Нет. Тогда не хотел этого знать и теперь не желаю.
– Он наверняка зарабатывал кучу денег.
– Я говорил, по меньшей мере тысячу баксов в неделю. Молодых он подсадил крепко. Кое у кого были состоятельные родители, присылали деньги. У кого денег не было, воровали буквально все, что плохо лежало в Сайгоне, – туда их отправляли с передовой на недельный отдых.
– Куда же он девал такие деньжищи? Там он их потратить не мог.
Хэнк пожал плечами:
– Кто его знает. Джексон был не единственным – торговцев наркотиками в армии хватало: в нашем подразделении – Джексон, и в каждом подразделении был свой пушер [3] . Может, они собирали барыши и переправляли домой.
Наверняка все так и было, подумал я.
– Вам что-нибудь говорит имя Сид Уоткинс?
Хэнк подумал и покачал головой:
– Нет, в нашей части такого не было.
3
Пушер (сленг) – мелкий торговец наркотиками.
В дверях появилась миссис Смит:
– Хэнк, ты есть собираешься? Курица уже вся разваливается на куски.
Я понял намек, поднялся и пожал ему руку:
– Спасибо, Хэнк. Если понадобится еще что-то уточнить, могу ли я снова повидаться с вами?
Он кивнул:
– Конечно, только если это строго конфиденциально.
Уходя, я дружески улыбнулся миссис Смит, однако лицо хозяйки осталось непроницаемым. По-видимому, с ее точки зрения, я не был желанным гостем.
По дорожке я вернулся к своей машине. Даже в темноте я чувствовал на себе взгляды множества глаз. Когда я садился в машину, из сумрака вдруг возник чернокожий широкоплечий верзила, одетый в темную рубаху с расстегнутым воротом и темные брюки из хлопка. Шагнув к моей машине, он положил две огромные черные ладони на раму ее открытого окна и просунулся в салон. От него несло джином.