Фиктивная мама
Шрифт:
Юля не вслушивается в разговор Максима Борисовича и Алексея Николаевича. Она откидывается на спинку сидения и прикрывает глаза, чтобы не выдавать свое волнение, которое вряд ли пойдет на пользу Максиму Борисовичу. До нее долетают лишь обрывки фраз. Алексей Николаевич интересуется, почему мужчина столько времени обивал пороги детского дома и ни разу не зашел в органы опеки. Максим Борисович оправдывает все загруженностью юриста, наставившего его на неверный путь.
«Надеюсь, он понимает, что Игорь Михайлович сделал это специально», - думает Юля.
Когда машина останавливается, Юля открывает глаза и чувствует появление спазмов в животе. Ей не нравится это место. Сразу не понравилось, потому что от него веет заговорами и проворачиванием темных делишек с детьми.
Девушка выходит из машины следом за своим мужем и инспектором. Едва они ступают на порог детского дома, как встречаются с заведующей. Вера Николаевна выглядит взволнованной. Чересчур взволнованной.
– Алексей Николаевич, а что это вы вдруг решили наведаться, ведь проверки никакие не намечались?
– А это и не проверка, Вера Николаевна. Это пока мой дружеский визит к вам. На чашечку чая, так сказать, - бесстрастно произносит Алексей Николаевич и обращается к Максиму Борисовичу: - Постойте пока на свежем воздухе с Юленькой, я поговорю с владелицей этого места, и мы организуем вашу встречу с девочкой.
Максим Борисович кивает и приближается к Юле. Алексей Николаевич и Вера Николаевна удаляются, закрыв за собой двери.
– Вы волнуетесь?
– задает вопрос Юля, сама не зная зачем, ведь это очевидно.
– Вы ведь единственный человек, которого Оля знает… Скорее всего, она сразу же бросится к вам в объятия.
– Юлия Сергеевна, ей пришлось пережить смерть родителей, в которой, возможно, Оля винит меня.
– Юля хочет спросить, с чего бы девочке винить его в аварии, но Максим Борисович не позволяет ей произнести и слово.
– Я не появлялся тут несколько месяцев… Не пытался поддержать ее. Она может ненавидеть меня за это.
– Но вы ведь приходили сюда! Вы пытались встретиться с ней и забрать ее. Разве я не права?
– Правы… Но Оля не знает всего этого. Для нее я просто друг семьи, который не уберег ее родителей и не приходил в течение длительного времени. Она чувствует себя брошенной.
Юля прикусывает губу. Она не пыталась посмотреть на ситуацию глазами Оли, но сейчас понимает, что в словах Максима Борисовича есть доля правды. Девочка действительно может считать себя преданной и ненавидеть его. И если это так, то ничего нельзя будет сделать с тем, что ее отдадут в другую приемную семью.
Времени проходит немного. Вера Николаевна открывает дверь и гневно смотрит на Максима Борисовича и Юлю.
– Проходите, но я вынуждена предупредить, что вы совершили серьезную ошибку, Максим Борисович. Девочка уже виделась со своими приемными родителями, и они ей понравились. Вы же пытаетесь вторгнуться в ее мир, напомнив о смерти биологических родителей, от воспоминаний о которой она и так кричит ночами.
Юля видит, как в глазах Максима Борисовича появляется сомнение. Она закатывает глаза, а затем берет его под руку.
– Максим, не слушай ее. Ты нужен Оле гораздо больше, чем эта женщина может себе представить, - произносит Юля.
Ей сложно называть мужчину просто «Максим», но приходится так вести себя на людях, которые не должны догадываться о фиктивности этого брака.
«Интересно, Ольге он решит рассказать правду о нас?» - думает Юля.
За эти несколько дней нахождения в статусе жены Максима Борисовича она привязалась к мужчине и начала воспринимать его, как неотъемлемую часть своей жизни. Однако она знает, что совсем скоро условия договора будут исполнены, и они с Максимом Борисовичем расторгнут брак.
Вера Николаевна подходит к дверям, ведущим в маленькую комнатку. Четыре белых стены, маленький столик и стул.
«Почти как тюрьма».
Через маленькое окошечко Юля видит девочку. Она такая крохотная, худенькая и грустная, что просыпается желание прижать ее к себе и защитить. Ее большие синие глаза наполнены болью, тоской и страхом. Сердце начинает щемить. Юле жаль ребенка, которому пришлось пережить такое несчастье. Ей хочется подойти к Оле, обнять ее и сказать, что все обязательно будет хорошо, объяснить, что родители теперь всегда будут рядом с ней и приглядят за ней с небес, но слова застывают в горле, а тело немеет от нахлынувшего сострадания.
Максим Борисович начинает дышать тяжелее. Юля чувствует, как ему непросто сделать шаг и войти к девочке. Она берет его за руку и пытается улыбнуться, чтобы поддержать его. В уголках его глаз блестят слезы. Он сглатывает и кивает, а затем берется за ручки двери, чтобы открыть.
– Юлия Сергеевна, вас я попрошу остаться здесь, с нами, - произносит Алексей Николаевич.
Юля и Максим Борисович недоуменно смотрят на мужчину. Он пожимает плечами, словно пытается сказать, что бессилен. Юля кивает и наклоняется к Максиму Борисовичу.
– Все будет хорошо! Вы справитесь, - шепчет она на ухо и целует его в щеку.
Юля не знает, к чему был нужен этот поцелуй. Мама всегда целовала ее в сложные периоды жизни, а потом она сама целовала брата… Этот поцелуй ассоциировался у Юли с поддержкой, и она надеялась, что смогла дать Максиму Борисовичу хоть немного утешения. Мужчина кивает, словно обещает, что все будет хорошо, и открывает дверь.
Юля надеется, что сейчас Оля кинется в его объятия и докажет, что он ей нужен, но вместо этого девочка лишь надувает губы и отворачивается. Максим Борисович присаживается на пол у ее ног и начинает говорить о том, как сильно скучал и как сожалеет, что не смог прийти раньше. Оля молчит. Она ничего не отвечает и даже не смотрит в его сторону.
– Вот видите, Алексей Николаевич, а вчера со своими новыми потенциальными родителями Оленька поговорила. Она даже улыбнулась впервые за несколько месяцев, - начинает язвенным голосом шептать Вера Николаевна.
Юле хочется поставить эту женщину на место, но она сдерживает себя. Мельком она смотрит на Алексея Николаевича. Впечатления на него эта встреча не произвела. Мужчина хмурится. Он остался недоволен. Юля трет влажные ладони друг от друга. Ей хочется оказаться сейчас рядом с Максимом Борисовичем и как-то поддержать его.