Фиктивная жена
Шрифт:
Я повернулась на бок и зажмурилась. Ничего себе у меня похмелье! Не помню, чтобы мне становилось так плохо от шампанского. Может, надо попросить не секс-марафон, а под капельницу меня положить?! Встать удалось с третьей попытки. Ноги приятно утонули в мягком ворсе, платье выглядело еще прилично, а вот все остальное – в зеркало я смотреть боялась, но деваться было некуда, пришлось подойти к нему в прихожей. От пола до потолка зеркальная поверхность немилосердно показала мне растрепанную девицу, у которой намертво прилип макияж. Я сегодня использовала все средства, которые не растворяются даже в кислоте, так что тени, тушь, помада и главное – тон сидели идеально, делая из меня совершенно другую Тоню. Уже, правда, не роковую.
– Может, уйти, – сказала я вслух, разглядывая пустой огромный сьют, но тут послышался щелчок замка и в коридор вышел Потап в белом махровом халате.
– Очнулась? Живая?
Я оглядела его с головы до ног, уже не ощущая без шпилек такой наглой дерзости – все-таки мужчина был повыше меня. И намного массивнее.
– Живая, – хрипотца в голосе была совершенно не сексуальной. – Простите, на меня немного нашло. Не хотела вас…
– Соблазнять? – усмехнулся вер и глубоко вздохнул, сложив руки на груди. – Знаете, так меня еще никто не соблазнял. Впервые пришлось отмываться от блевотины.
У меня дыхание сперло в груди. Боже мой, надо срочно рвать когти.
– Я оплачу химчистку. Простите, – пролепетала я. Дерзость как рукой сняло.
– Нахалкой вы мне нравились больше, – продолжил издеваться над моими нервами Потап. – Ничего не нужно. Оставайтесь в номере. Он оплачен на сутки. А меня сейчас заберут.
Я бы и хотела отказаться, но голова гудела и спать хотелось просто ужасно.
«Зато какой “сексуальный“ опыт с вером, Тонь! Ты ему такую незабываемую прелюдию в памяти оставишь. Всю жизнь будет вспоминать и ржать».
Я попыталась сдержать вопль отчаяния, но все равно булькнула некрасиво и шмыгнула носом.
– Спасибо, я приму столь щедрое предложение. Сегодняшнее соблазнение вышло не очень удачным, – решила я вернуть немного флирта в беседу, но глядя на то, как кривились от смеха губы Потапа, поняла, что вряд ли мои дохлые попытки вернут мне хоть горсть былого запала. И каплю самоуважения.
Вот больше никогда не буду принимать решений на пьяную голову!
– Сходите в душ. Вам станет полегче… Нина.
И как-то он так произнес мое имя, что мне почудилось, будто обман мой уже раскрыли, но из жалости подыгрывают.
Захотелось пойти не в душ, а сразу в лес! И там распугать криком всех животных. Вот же дура!
Но душ был ближе.
Теплая вода действительно помогала. Я надела шапочку, старалась не попадать водой на лицо, сохраняя эту маску «Нины». Показывать себя без косметики этому веру мне совершенно не хотелось, как будто совершенно голая буду, до души. Так что я привела себя в порядок, завернулась в халат и вышла в коридор, надеясь, что вер уехал. Но Потап сидел в кресле и цедил из бокала виски со льдом, а на столике стоял поздний ужин.
– Я что-то проголодался. Заказал на свой вкус. Садись, – он то ли не тратил силы на долгие предложения, то ли привык приказывать.
Я медленно подошла ко второму креслу, что стояло напротив панорамного окна с видом на Патриаршие пруды и услышала, как урчит мой предатель-живот. Конечно, Потап тоже слышал. Давил всеми силами улыбку и запивал небольшими глотками смех.
Я сначала занервничала, ну куда еще больше-то можно упасть? Но сразу расслабилась. Мою блевотину на его костюме ничто уже не переплюнет, а лосося под шпинатным соусом поесть очень хотелось.
Ужинали в полной тишине. Потап на меня искоса бросал взгляды, но не изъявлял желания узнать поближе – просто рассматривал, но так аккуратно, чтобы я не смогла спросить напрямую, что ему так во мне нравится, что он тихонько сверлит взглядом. Я же на него смотрела редко. Мне хватало видеть его руки с приборами. Сильные красивые запястья, покрытые темными волосками. Санька надо мной частенько смеялась, что у меня мужской идол – Адриано Челентано – чуть красивее бабуина, но я не обижалась на подругу. Мне ж действительно нравились очень основательные мужчины, не красивые, а маскулинные. Природные, что ли. Но в Потапе была не только энергетика вера, в нем еще сплелось все то, что меня привлекало… заводило. Даже его небольшой рост делал мужчину приземистым и очень сильным.
– Нож справа, – вдруг сказал мне Потап, а я зависла с куском рыбы на вилке, пытаясь сообразить, про что он. – Для рыбы нож справа.
Я пошла пунцовыми пятнами, осознав, что ела, как привыкла дома и как любила. Без ножа. Не очень любила их использовать, предпочитая разделять еду по-пролетарски – ребром вилки или ложки. А уж этот нежнейший лосось даже нарезать не нужно было, просто бери кусочек, и он сам на вилку запрыгивает.
– Я могу отсесть, если вам некомфортно? – а что еще я могла предложить?!
Потап сжал челюсти – я заметила, как напряглась его челюсть. Видимо, удерживал какую-нибудь фразочку в духе «А можешь уехать подальше от моих глаз?», но воспитание не позволяло грубить девушке.
– Ни-на, я просто информировал, мало ли, ты не заметила.
Имя мое он так и проговорил, по слогам, процедил два звука. Я вздохнула, понимая, что почувствовала все правильно – мужчина мечтал побыстрее от меня избавиться. Я не стала его разочаровывать, а взбесила еще больше:
– Я видела нож, но я не люблю его использовать для еды, когда в этом нет прямой необходимости. Я же из простой семьи. Мне эти этикеты ни к чему. – И облизала пальцы, которыми подхватила кусочек зернового хлеба в шпинатном соусе с тарелки.
Потап проследил за каждым моим движением с каменным лицом. А меня так и подмывало разозлить его еще больше. – А десерт будет? – спросила я невинным голоском.
Взгляд вера полыхнул алым, и я непроизвольно съежилась. Пугал ли меня Потап? Пугал. Только идиот не заметил бы этих звериных вспышек на дне глаз. Похоже я заигралась.
– Я помню, что этот десерт обещала мне ты, – низким, вибрирующим в груди голосом сказал вер. Хищник поймал свою добычу. Я сглотнула, совершенно уже не готовая ни к каким «десертам». От былого флера роковой красавицы не осталось и следа, зато перед Потапом сидела настоящая Тоня – собранная, вечно все анализирующая, не особо умеющая падать в омут с головой.