Филипп Стил
Шрифт:
— Перестань валять дурака, — пробормотал он, поворачивая надетое на палец кольцо из золотых волос. — Мало ли женщин душится гиацинтом. И мало ли на свете женщин с душистыми волосами и даже таких красивых, как описывает Биллингер.
Он рассмеялся, но смех его прозвучал фальшиво и натянуто. Несмотря на все усилия доказать себе нелепость этого предположения, он чувствовал, что в нем дрожит каждый нерв. И прежде чем он достиг того холма, за которым исчез Биллингер, он еще не раз прижимал платок к лицу. Прошел целый час с тех пор, как уехал агент, когда следы преступников привели его
С его вершины Филипп окинул взглядом степь.
Всадник мчался по направлению к нему. Он узнал Биллингера и поднялся на стременах, чтобы тот мог увидеть его. Агент остановился на расстоянии полумили и начал отчаянно махать руками. Пять минут спустя Филипп уже подъезжал к нему. Лошадь Биллингера была вся в мыле, а на лице его было написано величайшее возбуждение.
— В степи кто-то есть, — крикнул он. — Лошади я не заметил, но на дороге, за вторым поворотом, я заметил человека. Вероятно, преступники остановились напоить лошадей и поесть у маленького костра по ту сторону зарослей.
Биллингер отвязал карабин, внимательно осмотрел затвор и тревожно глянул на пустые седельные карманы Филиппа.
— Стрельба будет на большом расстоянии, если у них есть оружие, — сказал он. — Как жаль, что у меня не нашлось ружья для вас.
Филипп достал один из длинноствольных казенных револьверов, бывших при нем, и его губы сложились в мрачную улыбку.
— У нас на службе стрелок считается ничего не стоящим, если он не умеет пользоваться этой игрушкой на расстоянии двухсот ярдов, Биллингер, — ответил он, пряча кобуру. — Если бой будет на конях, то эта штука более удобна, чем карабин. Если же мы спешимся, то сможем подойти ближе.
Филипп взглянул на агента, пока они галопировали бок о бок в высокой траве, и Биллингер взглянул на него. И на лицах друг друга они прочли нечто такое, что дало им уверенность в успешном исходе дела.
Впервые Филиппу стало ясно, что его спутник был нечто большее, чем агент и телеграфист станции Блик-Хауз, он был боец.
На пять миль к северу и западу тянулась черная линия Гиблого места. Новичок принял бы эти пять миль за одну. В степи, на полпути к этой линии, маячила человеческая фигура.
Даже на таком далеком расстоянии Филипп и Биллингер заметили, что она движется, правда, удивительно медленно. В течение нескольких секунд они стояли на месте, сдерживая коней и устремив взгляд на черную фигуру вдали. На протяжении каких-нибудь ста ярдов человек споткнулся и упал два раза. Когда он поднялся во второй раз, Филипп заметил, что он стоит неподвижно. Потом он исчез совсем. Филипп смотрел до тех пор, пока у него не стали слезиться глаза. Человек не показывался. Филипп, моргая, посмотрел на Биллингера и прочел тот самый вопрос, который готов был сорваться с его собственных губ. Не говоря ни слова, они спустились по склону, и через несколько минут Биллингер взял вправо, а Филипп — влево.
Агент увидел человека ярдах в ста впереди себя. Он соскочил с лошади и, когда Филипп примчался на его крик, побежал ему навстречу.
— Это она, девушка с поезда, — крикнул он. Казалось, он был страшно взволнован. Жилы на его шее вздулись, а длинные, худые пальцы сжались в кулаки.
В
С диким криком он упал на колени, отбросил с лица девушки волосы, повернул к себе это прекрасное лицо — бледное и неподвижное, — спрятал это лицо у себя на груди и, не обращая внимания на остолбеневшего Биллингера, заговорил, точно безумный:
— Изабель… Изабель… Изабель, — рыдал он. — Господи, Изабель…
Он твердил это имя без конца. Наконец Биллингер, начинавший понимать, в чем дело, положил руку ему на плечо и протянул ему свою фляжку.
— Она жива, голубчик. — И когда Филипп посмотрел на него покрасневшими глазами, добавил: — Вот вода.
— Как это ужасно, — простонал Филипп. — Биллингер… понимаете… она будет моей женой… если останется жива.
Он больше ничего не сказал, но Биллингер понял все.
— Она будет жить, — выговорил он. — Смотрите, в лице уже появляется краска… Она дышит. — Он спрыснул лицо девушки водой и поднес фляжку к ее губам. В следующее мгновение Филипп склонился к девушке и поцеловал ее.
— Изабель, дорогая моя, — прошептал он.
— Мы должны немедленно отвезти ее к озеру, — сказал Биллингер, мягко дотрагиваясь рукой до его плеча. — Всему виной солнце. К счастью, ничего более страшного не случилось, Стил, это солнце и проклятая жара…
Он почти силой заставил Филиппа подняться, и когда тот сел в седло, он осторожно поднял девушку с земли и подал ему.
Потом он сам сел на коня, и они помчались под палящими лучами солнца к озеру на окраине Гиблого места.
Глава XVIII. БОРЬБА В УЩЕЛЬЕ
Согнувшись в седле, прижав голову Изабель к своей груди, Филипп ехал в двадцати шагах позади Биллингера. Казалось, солнце расплавилось и лилось огненным потоком на его затылок. У него закружилась голова, поводья лежали, не сдерживаемые его рукой, на луке седла. Он даже не пытался править лошадью, которая брела за лошадью Биллингера.
Биллингер вывел его из состояния оцепенения. Он придержал своего коня, и когда Филипп подъехал, наклонился, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Она приходит в себя, — сказал он, стараясь подавить дрожь в голосе. — По-моему, она совсем не ушиблась. Возьмите фляжку, а я поеду вперед.
Он передал Филиппу воду и поглядел вновь на девушку.
— Она не ушиблась, — повторил он хриплым голосом. — Оставьте ее за озером, что за холмом, и догоняйте меня.
Когда агент ускакал, Филипп еще крепче прижал девушку к груди. Он увидел, как легкий румянец появился на ее щеках, как заалели ее губы, как начинает вздыматься ее грудь, и, забыв все на свете, он начал выкрикивать ее имя, кричать о своей огромной любви. Он не замолк даже тогда, когда ее глаза открылись, и она взглянула на человека, с которым она встретилась на дороге к озеру Бен и который теперь боролся за ее жизнь. На несколько секунд изумление лишило ее дара речи, хотя сознание возвращалось к ней со все возрастающей быстротой.