Филогенез
Шрифт:
— Ну, тогда я посмотрю, что смогу сделать. Правда, не знаю, насколько близко к мифической колонии удастся тебя пристроить. Возможно, я и так работаю к ней ближе всех поэтов — а ты ведь знаешь, поэзия распространяется далеко.
— Сделай все, что в твоих силах! — Дес придвинулся почти угрожающе и тесно переплел свои усики с усиками другого самца.— Надежда — лучшее, что может быть у творца — после вдохновения, разумеется.
— И насколько близко к этим существам ты надеешься подобраться? — осведомилась Нио.
— Чем ближе — тем лучше! — возбужденно просвистел и прощелкал Дес— Я хочу видеть их, говорить с ними, вот как сейчас с тобой. Я хочу смотреть на их уродливые тела, обонять чуждый запах — если они, конечно, пахнут. Я хочу заглянуть им в глаза, коснуться иструками их мягкой, рыхлой кожи, услышать звуки, которые издают их внутренности. И из всех своих впечатлений я сложу потрясающее повествование, которому станут внимать во всех мирах, населенных транксами!
— Ну хорошо, предположим, они там действительно есть — но вдруг они чересчур безобразны, чересчур чужды нам, чтобы изучать их вблизи? — задала каверзный вопрос Нио.— Я ведь тоже видела их изображения. Нет, конечно, приятно думать, что в нашей части Галактики могут появиться новые существа, дружественные и обладающие разумом. Но лично мне кажется, я ни за что бы не смогла общаться с ними лицом к лицу. Нет, возможно, лучше предоставить такое общение специалистам.
Она выгнула стопоруку, выражая легкое отвращение.
— И в придачу, говорят, воняют они просто гадостно!
— Если специалисты могут общаться с ними и не умирают от отвращения, значит, и я смогу. Поверь, Нио, в реальности существует мало такого, что способно превзойти жуткие видения, возникающие в моем воображении!
— Не сомневаюсь,— буркнул Броуд. Он уже жалел о своей уступчивости и о данном сгоряча обещании помочь коллеге в достижении его непонятных целей. И на кой Десу сдались эти пришельцы? Нет, конечно, вполне может оказаться, что никаких людей на Ивовице вовсе нет, и тогда Десвендапур только впустую потратит время и силы на их поиски… Эта мысль несколько улучшила самочувствие Броуда.
— Но ведь ты понимаешь, если проект действительно существует, он должен быть не просто тайным, но и сверхсекретным,— сказала Нио, коснувшись иструкой груди Деса, пониже шеи, над верхней парой дыхалец.— Надеюсь, ты не собираешься совершать каких-нибудь антиобщественных поступков? Мне ужасно не хотелось бы, чтобы ты кончил в качестве дурного известия в ежедневных новостях.
— Мне все равно,— ответил Дес. Молодая самка сочла такое равнодушие тревожным знаком.— Но я буду осмотрителен, ведь если я преступлю закон, это помешает мне завершить задуманное дело. Постараюсь вести себя хорошо — не потому, что того требует общество, но потому, что это соответствует моим личным, внутренним целям.
— Тебе и впрямь нужна помощь! — Броуд затряс головой, показывая, насколько серьезно он воспринял намерения коллеги.— Срочная медицинская помощь.
— Ну, возможно, одних только предпринятых усилий окажется достаточно, чтобы заставить меня свернуть в тоннель удовлетворения. Возможно, разговоры о присутствии людей и впрямь не более чем слухи. В любом случае перемены помогут мне избавиться от скуки и развеют депрессию.
Броуда это слегка успокоило, хотя и не совсем.
— Я разузнаю о вакансиях близ Гесвикста. Как только найду место поближе, предложу твою кандидатуру. Но учти, новая должность может оказаться менее значительной, чем та, которую ты сейчас занимаешь.
— Неважно! — заверил Дес— Я соглашусь даже сочинять стихи для рабочих-ассенизаторов, собирающих отбросы по тоннелям. Я готов хоть сам собирать эти отбросы.
— Для подобного дела существуют машины,— напомнила Нио.
— Ну, тогда буду сочинять стихи для ассенизационных машин! Все что угодно.
Видя, какими удивленными выглядят его собеседники, Дес счел нужным объясниться.
— Понимаю, вам обоим кажется, что я сошел с ума. Разрешите заверить — я пребываю в здравом уме и твердой памяти. Просто мною движет некая неведомая сила.
— Как твой собрат-поэт могу заметить, что одно от другого мало отличается,— сухо сказал Броуд.— Ты ходишь по тонкой паутинке, Десвендапур. Смотри не свались.
Глава третья
Изображение, висевшее в центре комнаты, было очень неустойчивым, то и дело переходя из трехмерного в двумерное, и его цвета менялись резче, чем полагалось по параметрам телевещания. Однако никто не жаловался. Это был старый трехмерный проектор, лучшее, что могло себе позволить затерянное в глуши заведение. Тут, в чаще Амиштадского тропического леса, и за такой спасибо скажешь.
К тому же люди, изредка обращавшие мутные взоры в сторону изображения, были слишком требовательны, чтобы жаловаться на подобные мелочи. Большинство из них ценило проектор не как таковой, а скорее как источник занимательного шума. У этих людей имелись дела поважнее телепередач. Основные их интересы сводились к поглощению умопомрачительного количества алкоголя и быстродействующих наркотиков, а также дешевому сексу, радужным перспективам и выяснению отношений с товарищами.
Бар выглядел самой что ни на есть банальной забегаловкой. Исцарапанная стойка из прочного тропического дерева кокоболо, жесткие стулья, металлические, стеклянные и пластиковые бутылки ядовито-ярких цветов, висящая в воздухе брань, нереализованные мечты и надежды, яркие лампы над головой и расторопный «супербармен» — помятый, но все еще работающий многорукий автоматический блендер для коктейлей, единственная дань достижениям современной цивилизации. У одного конца стойки сидела парочка, сговариваясь о цене за услуги, относящиеся к насущным нуждам млекопитающих. Кто-то валялся на полу, в луже собственных слюней, и громко храпел. На него не обращали внимания.
Еще двое развернулись к стойке спиной и пялились в трехмерку. Тип рядом с ними ссутулился над своим бокалом, в котором булькал бледно-зеленый напиток, нашептывавший ему нечто утешительное. Последнее — не метафора: напиток действительно мог разговаривать. Утешительные слова были записаны в молекулах, впаянных в стекло бокала. По мере того, как пьющий отхлебывал напиток и уровень жидкости понижался, начинали звучать все новые фразы, ласкающие слух клиента.
— Жирный Будда, ты только глянь! — Один из зрителей, указывая на экран, заерзал на своем стуле, чья изношенная и несмазанная механика с трудом препятствовала непоседливому любителю трехмерки рухнуть на пол вместе с сиденьем. Куртка беспокойного зрителя была насквозь пропитана тропической сыростью и воняла плесенью; вдобавок ему не мешало бы побриться.
— Да, мужик, в жизни не видал такой пакости! — согласился его приятель. Он слегка повернулся и с размаху ткнул в бок соседа справа.— Чило, дружище, смотри, что показывают!
С трудом оторвавшись от коварного бокала, нашептывающего фальшивые обещания, Чило неохотно развернулся и уставился в трехмерку. Смысл неустойчивого изображения дошел до его затуманенных выпивкой мозгов далеко не сразу. Он отвернулся.
Однако его мучитель ткнул его снова.
— Скажи, ну разве не ужас?
Он вгляделся в физиономию соседа — и гневно нахмурил темный лоб.