Филогенез
Шрифт:
— Члены Великого Совета чувствуют себя запертыми в тоннеле, при выходе из которого сидит голодный мемн!токт. Они не знают, что делать: бежать, окапываться или прикинуться спящими.
Шесть ног Йейкарпилал, не нуждавшихся в обуви, оставляли замысловатый узор следов на слегка влажном песке. Теплый тропический бриз тихонько шумел, обдувая ее яйцеклады. Хотя из-за солидного возраста она уже не могла откладывать яйца, она держалась бодро, и все ее конечности пока были на месте. Мягкий лиловый оттенок, появившийся с годами у ее хитинового панциря, красиво переливался в лучах восходящего солнца, в золотистых фасетчатых глазах светился недюжинный ум.
— Почему они так беспокоятся? — спросила она, махнув иструкой в сторону Бали, от которого их отделял небольшой, но глубокий пролив, известный как Силат Ломбок.— У нас хорошие отношения с людьми. Контакты развиваются в разных направлениях, начиная с коммерции и кончая культурой. Я, конечно, согласна, они развиваются не так быстро, как многим хотелось бы, но застывшими их тоже не назовешь.
Джошумабад недавно прибыл на Землю, поэтому еще не чувствовал себя свободно в условиях чужой планеты и уделял большую часть внимания песку под ногами. Он тщательно перешагивал через все, что могло бы оказаться живым. Хотя он вполне доверял своим коллегам по части опыта пребывания на этой планете, ни один из них не являлся специалистом по местным формам жизни. Хотя вероятность того, что транксам попадется что-либо вредное для их организмов, считалась ничтожной, он не относился к тем, кто лихо искушает судьбу.
— Все обеспокоены. И не только в Совете, но и в комиссиях советников. Млекопитающие агрессивны, умны и превосходят нас по части технологий. Совету очень хотелось бы иметь людей если не в качестве союзников, то хотя бы в качестве противовеса авантюризму а-аннов в этом рукаве Галактики.
— Мы работаем над этим,— сказала Йейкарпилал, подбирая кусок дерева, выброшенный на берег волнами. Узор его поверхности был просто восхитителен. Она помахала им так, как на ее глазах делали прогуливающиеся люди. Джошумабад нервно отодвинулся, испортив ей все удовольствие, и она отбросила деревяшку, которая шлепнулась в воду. Кусок дерева сразу начало относить течением. Интересно, не произойдет ли то же самое с надеждами транксов, связанными с этим миром и его обитателями, чье поведение было столь обескураживающим, а иногда и просто безумным?
— Так чего же опасается Совет? — спросила она, отводя глаза от деревяшки.
— Пайтары оттеснили нас в тень. Мы тщательно изучили все доклады и пришли к выводу: люди чувствуют себя в их компании намного удобнее, чем при общении с нами.
— Это просто временная потеря рассудка,— вступил в разговор молчавший до этого Нилвенгерекс— У меня есть некоторый опыт контактов с другими расами, с квиллпами и а-аннами. Могу лишь сказать — никогда не видел ничего подобного. Не то чтобы земляне безоговорочно верили всему сказанному пайтарами, принимая каждое их слово за чистую монету, им просто очень хочется довериться собственным чувствам. И происходит это из-за внешней привлекательности недавно открытых существ. Как объяснил мне один мой коллега-человек, пайтары представляют собой людской идеал физического совершенства.
Джошумабад задумался. Из задумчивости его вывела птица, пролетевшая над головой. Земля изобиловала подобными летающими формами жизни. Возможно, ему было бы еще труднее сконцентрироваться, если бы он знал, что орлан питает к нему чисто гастрономический интерес.
— И почему они такие доверчивые? Физическая привлекательность ничего не значит, если речь идет о надежности и возможности доверять другому, неважно, относится ли это к одному существу или к расе в целом. Такую простую вещь знает любой хоу!п.
— Они просто загипнотизированы красивой внешностью своих гостей.
«Нилвенгерекс -донельзя уравновешенный и лишенный юмора самец,— подумала Йейкарпилал,— но эта безжалостная точность делает его хорошим специалистом».
Она ни на миг не задумывалась о нем как о потенциальном партнере, но высоко ценила, как советника. Неизвестно, знал ли он об этом. Самцы обычно не рассматривают старших по возрасту и положению самок в плане личного общения. Нилвенгерекс хорошо знал свое место в иерархии улья и не претендовал на большее.
— Я ничего не понимаю.— Джошумабад сделал сложный жест, означающий замешательство.— Люди очень умны, быстро учатся, они — отличные исследователи. Но в присутствии пайтаров их как будто отбрасывает на несколько столетий назад в плане социальной зрелости. Если бы мы повстречали на своем пути разумную расу, которая являла бы собой наш идеал, мы бы, конечно, проявили по отношению к ним гостеприимство, но не…
— Не одурели бы от них.— Нилвенгерекс подобрал раковину и стал рассматривать сложные, ярко окрашенные известковые завитки.— Как обычно, у людей есть точное определение для подобного состояния, хотя они и не соотносят его со своим теперешним поведением. Что не мешает мне теперь пользоваться данным термином.— Он передал раковину Джошумабаду, который с неохотой протянул иструку, чтобы ее взять. Отказ неизбежно означал бы небольшое, но оскорбление.— Интересно,— продолжал культуролог,— что они сами осознают, насколько неоправданна их реакция. По крайней мере, наиболее умные из них. Основная же масса людей оказалась на удивление забывчивой, поддавшись этому безумию. Все, чего они хотят,— развивать взаимоотношения с новыми друзьями. Отдаленные последствия подобного поведения их не беспокоят.
— А какой прием оказали пайтары нашей делегации? — спросил представитель Великого Совета.
Ему не очень понравился ответ.
— Формально вежливый,— сообщила Йейкарпилал.— Насколько мы смогли выяснить из разговоров с нашими друзьями среди землян, пайтары отнеслись к транксам точно так же, как и к людям, хотя здесь мы тоже в гостях. Тут пай-тары ведут себя более адекватно, чем люди.
— А что думают по этому поводу наши наблюдатели? — Джошумабад продолжал идти рядом с ней, в то время как Нилвенгерекс отошел в сторону, чтобы рассмотреть желеобразное создание с щупальцами, выброшенное на берег волнами.
— Наблюдатели в нерешительности. Контакты начались совсем недавно, и они слишком редки, чтобы прийти к какому-либо определенному выводу,— она посмотрела на спутника.— Мы передаем Совету всю информацию по минус-пространственной связи. Они же все это знают. Зачем ты задаешь вопросы, на которые уже даны ответы?
Почувствовав, что похолодало, Джошумабад вдруг очень захотел вернуться на Ульдом с его низкими плотными облаками.
— Я хотел услышать это лично от тебя. Очень часто самые существенные детали выпадают из официальных докладов. Даже визуальные изображения не заменят личного общения, наблюдения за жестикуляцией и выражением глаз.— Он обернулся к культурологу, который перестал рассматривать мертвую медузу и прибавил шагу, чтобы догнать их.— Меня интересует твое неофициальное, личное мнение, Нилвенгерекс. Что ты вообще думаешь по поводу пайтаров? Помимо того, что ты включил в официальный отчет.
Прежде чем ответить, Нилвенгерекс задумался. Где-то там, далеко, в глубинах ярко-голубого неба, остался родной Ульдом. Однако здесь он не чувствовал себя так неуютно, как на Триксе, или даже на Ивовице, где начинал работать.
— Я еще не принял решения. Так же, как и мои коллеги. Едва мы начали понимать стиль мышления людей, сильно отличающийся от нашего, как вдруг один из их исследовательских кораблей вернулся из экспедиции в глубокий космос с пайтарами на борту. Их неожиданное появление поразило нас не меньше, чем людей. Таким образом, нам пришлось на ходу перестраиваться и перераспределять силы, занимаясь изучением уже не одной, а двух рас разумных млекопитающих. Это не так-то просто. В силу чего тебе, да и всему Совету придется запастись терпением. Мы стараемся работать быстрее. К сожалению, возможности контактов с пайтарами ограничены. Более того: просто невозможны. Они все время окружены толпой людей, которые так увлечены ими, что добиться контакта с ними в отсутствие третьих лиц просто нереально.