Филогенез
Шрифт:
— Утилизуются,— закончил за него транкс— С нашей точки зрения, различия невелики. В основном, в плане оттягивания результата. Мы предпочитаем немедленную утилизацию, вы — постепенную. Это вызвано тем, что мы живем в улье и делали так всегда. Конечно, имеются специфические для каждой расы детали, но в целом наши традиции не сильно отличаются.— Он выпрямился так, что его голова оказалась на уровне фуди священника.— Я уверен, к нашей обоюдной пользе можно найти и многие другие сходства,— он сделал жест рукой в сторону участка коридора, относительно свободного от трупов.— Вы не хотели бы это обсудить? В ближайшем будущем у нас нет ничего, кроме времени, но уж его-то — предостаточно.
Религиозный диспут с инопланетянином? Да в придачу с напоминающим большого богомола, одного из тех, что висели под карнизами домов, когда он учился в семинарии? А почему бы и нет? Как правильно сказал Шэнвордесеп, единственной вещью, которую им требовалось убить, было время.
В самую последнюю очередь Пирье могбы предположить, что насекомовидный инопланетянин с восемью ногами и фа-сетчаты м и, как у жука, глазам и, сможет укрепить его в пошатнувшейся вере, но и мен но так и произошло. В свою очередь, он оказался способен удовлетворить невероятное любопытство транкса, рассказав ему о духовных поисках человечества. В ходе разговора выяснилось, что Шэнвордесепа не устраивает существующая организация древнего ордена, к которому он принадлежал и от которого получил свое звание. По его мнению, этот орден не шел в ногу с развитием культуры, а также не был готов к таким непредвиденным откровениям, как существование в космосе других разумных существ.
Чем дольше они говорили, тем больше отец Пирье убеждался в родственности души, наполнявшей блестящее хитиновое тело. На смену первым мыслям о возможности обратить транкса в свою веру (неважно, насколько всерьез он думал об этом) пришел свободный обмен мнениями. Они говорили о том, кто во что верит и кто во что не верит, о предопределенности и о неразрешимых вопросах, о желании понять великую мистерию жизни, опираясь лишь на практический опыт.
И так продолжалось долго. Когда патруль из троих чистильщиков наткнулся на них, они оживленно беседовали и жестикулировали.
В части Пирье встретили, как героя. Он мужественно отбивался от похвал, подчеркивая, что всего лишь сумел выжить и дождаться помощи. Но его товарищи не обращали на отговорки никакого внимания. Его представили к награде. Поскольку капелланы вообще редко носят награды, то его награда была такой же, как и у остальных пехотинцев, участников спасательного рейда — ленточка с изображением скрещенных усиков на сине-зеленом поле. Но он постеснялся носить медаль с рисунком и хранил ее в той коробочке, в которой ему ее вручили.
Рапорт с прошением об отпуске встретили с пониманием и удовлетворили. Начальство прекрасно сознавало, что человек, прошедший через подобные испытания, нуждается в отдыхе и восстановлении сил. Даже капеллан, попав в бой, может получить психическую травму.
Отец Пирье не собирался ни соглашаться, ни опровергать это мнение. Все, что ему требовалось,— довести до логического завершения свой разговор с советником Шэнвордесепом. Со своей стороны, транкс с готовностью принял его в улье. Они неделями обсуждали различные вопросы духовного характера, знакомились с особенностями верований друг друга, с историей двух разумных рас, с удивлением обнаруживая, что представители обоих народов ломают головы над одними и теми же извечными неразрешимыми вопросами.
Спустя месяцы их общение приобрело новое содержание. То был уже не простой обмен информацией. Они убедились в наличии возможностей и определили способы решения стоящих перед ними задач. Они приготовились к активным действиям.
Все, что им требовалось,— финансовая поддержка.
— Основать новую церковь? Вы оба что, с ума сошли? — такими словами встретила их Мартина Герзальт Лоренгау. Она сидела прямо и напряженно.— Я думаю, это выглядит неприкрытым безумием и с точки зрения транксов.
— Мы не безумцы, смею вас заверить,— ответил насекомообразный посетитель, сделав жест, который, как он надеялся, поймет худая женщина с осунувшимся лицом.— Мы всего лишь надеемся на лучшее.
Стоявший позади отец Пирье попытался поддержать друга.
— Мы пришли к вам, поскольку все остальные нам уже отказали.
Намек на улыбку тронул уголки губ Лоренгау, однако сама улыбка так и не появилась. Потому что ей не позволили появиться.
— Как деловая женщина с определенной репутацией могу только сказать — это одно из наиболее безнадежных предложений в плане размещения капитала, которые мне когда-либо делали. Любой, кто вас услышит, примет вас за идиотов.
— Это вложение капитала в людей. И в их будущее.— Пирье встретил обескураживающий взгляд ее больших, глубоко посаженных глаз, стараясь не ерзать в кресле.
«Я не должен нервничать,— сказал он себе,— я должен выдержать поединок, каким бы ни был его исход».
И священник продолжал настаивать. А что ему еще оставалось делать?
— Даже если я вдруг решу выбросить деньги на ветер, финансируя такое абсурдное предприятие, почему я должна поддерживать то, что имеет своей целью, по вашим словам, создание духовной связи между людьми и транксами? Почему бы не сделать то же самое в отношении, скажем, пайтаров? Тогда я, по крайней мере, могу надеяться хоть на какую-то отдачу.
— Отдача от подобного капиталовложения не исчисляется в денежном эквиваленте,— совершенно серьезно ответил Пирье.
— В случае с пайтарами — вполне может исчисляться,— вполголоса проворчала она.— Вы просто сели не в ту лодку. Ладно, мы отвлеклись от темы.— Слегка подавшись вперед, она посмотрела на каждого из просителей по очереди. Спинка высокого кожаного кресла, стоившего, по всей видимости, кругленькую сумму, возвышалась за ее спиной, как спинка трона.— И вообще, я так и не поняла, каким образом вы добились встречи со мной. Мое время дорого стоит. Если наше общение окажется безрезультатным, а я думаю, так и случится, кому-то придется платить за это до конца своих дней,— добавила она мрачным тоном.
— Естьлюди, симпатизирующие нам и нашим устремлениям,— ответил Шэнвордесеп и издал тихий свист.
Женщина вела себя по-прежнему обескураживающе.
— Если вы потрудились собрать хоть какие-то сведения обо мне прежде, чем сюда явиться, вы должны знать, что я атеист.
Пирье кивнул.
— Мы знаем. Наша религия открыта для всех.
На сей раз она не смогла сдержать улыбки. Эта улыбка заставляла трепетать в ужасе не одного посетителя.
— В таком случае вы просто упрямцы, отнимающие мое время.— Ее рука потянулась в сторону большого ряда тактильных сенсоров.