Филогенез
Шрифт:
— Он сильнее, чем вы думаете,— сказала она Надуровиной, когда они завтракали кофе и бескалорийными булочками.
— Я понимаю, Элвин Мэллори — крутой сукин сын,— ответила она, вытирая мякишем кофе с губ.— Кроме того, я понимаю, что он окружил себя крепкой стеной, не позволяя понять, что творится у него внутри. Но это обычная человеческая реакция. Мы ведь знаем: за его беспечным поведением и бравадой скрывается человек, балансирующий на грани. Доказательством тому служит больничная палата, которую он разнес на куски. Это может повториться,— добавила она упавшим голосом.— Как главный из врачей, в обязанности которых входит наблюдать за состоянием его психики, я не собираюсь исключать вероятность такого хода событий.
— Я не собираюсь преуменьшать опасность. Да, его сознание пережило тяжелейший шок. Он говорит по этому поводу, что шарики в его мозгах на месте, только заржавели,— Цзе задумчиво улыбнулась.
«За последние несколько недель она похудела,— подумала Надуровина.— А Мэллори, наоборот, набирает вес. Что это — последствия диеты, беспокойства или страха?»
— Он больше ничего не говорил о местонахождении записи, которую, как он утверждает, сделал?
Мимо них ходили и вокруг них сидели члены команды дредноута. Кто ел, в компании или поодиночке, кто просто болтал. Экипаж знал только, что они летят в систему Аргуса. Ходили слухи — для того, чтобы преподать тамошним военным наглядный урок, если кто-то из них забудет про бдительность. Командование усердно способствовало дальнейшему распространению ошибочного мнения.
— Не «утверждает»,— поправила собеседницу Цзе.— Он это сделал. На самом деле. Все, что нам надо — найти запись.
Надуровина отхлебнула кофе. Она прониклась к молодой женщине симпатией сродни материнской, но тщательно это скрывала. Их профессиональному сотрудничеству ничто не должно было помешать.
— Мне бы вашу уверенность. Мы затеяли очень дорогую экскурсию. Хотя, конечно, у нас нет другого выхода, кроме как уцепиться за единственную соломинку, имеющуюся в нашем распоряжение. Во Всемирном Совете понимают ситуацию. И все-таки они неохотно согласились предоставить нам эскорт, который запросил Ротенбург. Со своей стороны, он наотрез отказался выпустить вашего мистера Мэллори за пределы Земли без такового эскорта.
— Майор Ротенбург опасается, что пайтары что-нибудь предпримут, не так ли?
— Он просто хочет быть готовым ко всему. Это в его характере. Такая предусмотрительность вообще свойственна типичным лидерам.
— Я тоже хочу, чтобы Элвин нашел моллисферу,— тихо сказала Цзе.— В первую очередь для того, чтобы он смог доказать, что не лжет.
Надуровина была слегка шокирована.
— А как насчет того, чтобы призвать к ответственности убийц шестисот тысяч людей?
— Если Элвин прав, и пайтары действительно виновны в происшедшем, если они на самом деле творили все злодеяния, о которых он рассказал, и мы найдем доказательство, начнется война, не так ли?
Женщина-психиатр медленно кивнула.
— Не нужно быть большим специалистом в области человеческой психологии, чтобы представить, какой взрыв гнева вызовет такое открытие. Лично я не думаю, что всеобщую атавистическую жажду мести удовлетворит нечто меньшее, чем полномасштабные военные действия. Пределы вооруженного конфликта, конечно, еще только предстоит определить.
— Разве у звездных войн могут быть пределы? — безрадостно спросила Цзе.
— У нас нет опыта в подобного рода делах. Если верить транксам, конфликт между ними и а-аннами длится уже более двух с половиной сотен лет. Для меня подобные действия выглядят не более, чем неким способом времяпровождения,— она задумалась.— Нам не свойственны терпение и выдержка транксов. Насколько можно судить по статьям из соответствующих источников. Я лично никогда не встречала ни одного из этих жуков. Хотя когда-нибудь хотела бы восполнить пробел.
— А я — нет,— убежденно ответила Цзе.— Меня не волнует, какие они все умные. Каждый раз, когда я вижу хоть одного из них, я вспоминаю, как в детстве тайком залезла в мамин буфет в поисках конфет, и на меня вывалилась пригоршня тараканов. Я целыми днями мыла голову после этого.
— Они не похожи на тараканов. Разве вы не видели их по трехмерке? Скорее, на богомолов.
— Мне не нравятся ни те, ни другие,— сказала Цзе, отодвинувшись от стола.— Мне не нравятся любые существа с суставчатыми челюстями, глазами, как соты, и с количеством ног больше четырех.
— Да у вас фобия. Я удивлена. Это с вашим-то медицинским образованием.
— Я не совершенна,— возразила Цзе.— Каждый чего-нибудь да боится. Майор Ротенбург боится, что не сможет все идеально организовать. Доктор Чимбу боится потерять пациента. Вы боитесь, что Элвин опять сойдет с ума.
— А Элвин Мэллори боится пайтаров,— закончила Надуровина.
— Нет. Тут вы не правы,— в голосе медсестры не было ни капли сомнения.— Элвин не боится пайтаров. Он их ненавидит. Он боится самого себя.
На мостике позади Ротенбурга шла четко организованная работа, а сам он глядел в иллюминатор.
«Мэллори был прав,— подумал он.— Привал-1 едва ли даже назовешь луной».
Весь планетоид целиком виднелся за небольшим иллюминатором. Он больше напоминал астероид, захваченный полем тяготения планеты, и едва ли стоил того, чтобы его отметили на астрономических картах. Однако здесь оказалось достаточно места, чтобы укрыть небольшой корабль. Космическая шлюпка наверняка совершенно сливалась с его поверхностью.
Ротенбург видел трехмерные изображения миниатюрного кораблика, на котором Мэллори прилетел сюда, спасаясь от тотального уничтожения людей на Привале. Внутренние помещения показались ему абсолютно непригодными для жизни. Но внешний вид был еще хуже. Как этот вспыльчивый инженер заставил шлюпку взлететь, не взорвавшись в момент запуска двигателей, и тем более добился от нее скорости, необходимой для выхода на орбиту? Если бы годное на свалку навигационное оборудование не вывело суденышко в назначенную точку, оно умчалось бы в открытый космос, и никто бы никогда больше не увидел его пилота.
Вместо этого Мэллори улыбнулась удача, и его нашли простодушные инопланетяне, вернув человека в ряды живых. Цепочка почти невероятных событий привела к тому, что сейчас к меньшему спутнику Привала подлетал такой отряд военных кораблей, которого данная область космоса, по всей вероятности, еще никогда не видела. Во все случившееся было трудно поверить.
Ротенбург верил. Он верил и в то, что очень скоро больной пилот вернется туда, где он еще совсем недавно чуть не сошел сума. Потребуются все достижения земной медицинской науки и технологии, чтобы помочь этому человеку снова не впасть в безумие. Но Ротенбург не чувствовал уверенности. Самые лучшие врачи и самая совершенная техника не гарантировали того, что, ступив на поверхность Привала-1, Мэллори не сойдет с ума, не впадет снова в кому или не выкинет что-нибудь такое, отчего сам Ротенбург, Надуровина и все остальные повредятся рассудке.