Философия духа отцов «Добротолюбия»
Шрифт:
Есть три образа внимания молитвы, которыми душа либо восходит к Богу, либо низвергается. Важно в молитве внимание. Вообще молитва и внимание должны быть так связаны и неразлучны, как тело с душой, то есть до смерти. Внимание, как некий страж, встречает лукавые помыслы, приходящие в сердце, и противостоит им. А за вниманием следует молитва, умерщвляющая этих врагов. На этой брани внимания и молитвы с помыслами зиждется смерть и жизнь души.
Первый образ внимания и молитвы – когда ум, вознося себя на небо, воображая в уме своем Божественные советы, небесные блага, чины святых Ангелов и все, что слышал от Писаний, строит, покупает, продает, кружится в кругу друзей своих, вспоминает прочитанное,
Люди эти мнят себя божественными людьми, объявляют себя вождями человеческими. В них вселяются демоны-гении и диктуют в их уме философские системы, содержащие басни бесовские, демонские измышления о бытии Божием, о первичности и вторичности сознания и материи, о происхождении человека, о переселении душ, о многих мирах, об удовольствиях, потребных человеку, или о пророческом своем призвании, и сочиняют новую веру и ее догматы и объявляют, что эти верования – самые совершенные, самые лучшие, и призывают прийти к ним. Они говорят, что новый свет с Востока пришел осенить всех людей.
Их поклонники составляют книги, в которых часто отвергают заповеди Божии, оставляя попечение о ближних, дабы привлечь простодушных мнимым милосердием. Или расписывают райские блаженства, где обещают пиршества и сладострастия и разрешают похоть плотскую. Нет любви истинной в этих диавольских откровениях, ибо противоречия сливаются с противоположностью и изливаются в антагонизм, в кровавые войны. Они не могут понять, что спасение только через Христа, ибо во Христе и сила, и власть, и держава, и возрождение души, и возращение святости в Духе Святом, которую потерял Адам. Не проповедуется в этих верованиях (а их сотни) любовь, чистота, бесстрастие, истинное богообщение и жизнь вечная. И жизнь таких людей, не возрожденных крещением и покаянием, проходит безуспешно.
Второй образ внимания и молитвы бывает у того, кто собирает ум свой в себе и не скитается в суетных вещах сего мира. Иногда и внимает словам молитвы, но иногда собирает помыслы, плененные от диавола, и бывает побежден какой-либо страстью и снова с трудом многим и нуждой приходит в себя. Имеет постоянно брань в себе, не может ни быть в мире, ни пребывать в добродетели и принять венец правды. Таковой человек подобен тому, кто борется с врагами во тьме: он слышит их голоса, принимает раны, но ясно не видит, откуда его поражают. В уме у него тьма и буря. Такова мистика Запада. И от этого второго образа внимания душа принимает вред, хотя и меньший, чем от первого образа. Однако второй образ лучше, как лунная ночь лучше мрачной, безлунной ночи.
Третий образ внимания преславен, и мало кто обретает его. Преуспевает в нем тот, кто имеет духоносного духовного отца и имеет к нему истинное послушание, хранит ум и свои чувства. Все дела подобает творить с чистой совестью, как бы пред лицом Самого Бога. Хранить совесть чистой перед Богом, духовным отцом, всеми людьми ближними и вещами. Ум да хранит сердце во время молитвы, да пребывает в сердце и из глубины его воссылает молитвы к Богу. Делание это трудное и тесное, но в глубине сердца обретается любовь Божия. Здесь степени восхождения от новоначальных и возрастающих в преуспевании до достигших крайнего преуспевания и совершенных.
При хранении сердца и внимания в молитве бывает брань со страстями,
Так, дом строится на твердом основании – на камне добродетели. Да сохраним сердце, да умалим от него страсти, то есть положим основание. Это первое дело. Потом да созиждем духовный дом, то есть отразим возмущение лукавых духов, воюющих на чувство. И милостью Христовой брань умиряется. И тогда полагается в доме нашем духовном верх – уклонение совершенно от всех вещей, и мир Христов в душе, и соединение с Богом. Так да совершаем духовный дом о Христе Иисусе, Господе нашем, Ему же честь и слава ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Преподобный Григорий Синаит [4]
Преподобный Григорий Синаит подвизался в XIV веке. Он просиял многими добродетелями, был изрядным и совершеннейшим делателем умной сердечной молитвы. Преподобный Григорий учил, что страдают люди оттого, что не имеют благодати в себе по нерадению, слабой вере и лености. Люди эти и мертвенны, и нечувственны, и умом слепцы, и не видят Божественного света, силы и премудрости Божией.
4
См.: Добротолюбие. Т. 1. С. 168–245.
Человек после грехопадения стал подобен животным, которые погибают (Пс. 48, 13, 21), – отпал от благ, и его тело потеряло бессмертие.
Святилище для человека – сердце, Богом хранимое, потому что в уме человека Божественный храм.
Рай чувственный и умный во Эдеме и благодатный во Христе. Истлевшего Адама обновил Новый Адам – Сын Человеческий и Сын Божий Иисус Христос. Но от тления здесь, на земле, Господь не освободил человека. Будет всеобщее воскресение и обожение всего творения.
Душа ветхозаветного человека была сластолюбива и грехолюбива, отвержена благодати и вдовствующа, жилище страстей. Вера во Христа, крещение возрождают человека, и это – воскресение души. А заповеди Христовы ведут к истине.
Пределы Православия: познавать Троицу в Единице и познавать Христа, Истинного Бога и совершенного Человека. И в человеке есть ум, слово и дух. Ум словом глаголет, и слово духом является. Потому человек носит образ началообразной Троицы: ум – Отец, слово – Сын, дух – Святой Дух. Должно почитать Единого Бога в трех Ипостасях и знать Единого Истинного Бога в трех Ипостасях, Иисуса Христа Богочеловека в двух естествах и хотениях, сия же есть жизнь вечная (Ин. 17, 3).
Суд мира сего есть неверие нечестивых. Не верующий во Евангелие, во Христа уже осужден (Ин. 3, 18), и это грех. И те, которые говорят: «Вот мы грешим, как хотим, ешь, пей и веселись, души нет, Бога нет, вечной жизни нет», – они уже осуждены судом и знают свое место. Ведь в Библии написано, что Бог грешников сжег в Гоморре и Содоме, погубил двадцать четыре тысячи нечестивых израильтян в пустыне и умертвил Она-на. Однако Господь терпит их и ждет, что, может быть, они обратятся к свету, добру и истине.