Философия как духовное делание (сборник)

Ильин Иван Александрович

Самая идея недостатка оснований для утверждения а есть b как истинного связана с требованием достаточности условий для такого признания, с требованием признания а есть b как истинного. Самое сомнение связано с этим недостатком и падает вместе с ним, падает именно в силу закона противоречия: если а есть b, то нельзя утверждать противоположное.

Наконец, закон основания предполагается сомнением постольку, поскольку суждения его выражаются известным образом, обоснованы.

Итак, идея сомнения имеет в своей основе логическую закономерность.

8. Отношение сомнения логическим законам определяет предел сомнению: нельзя сомневаться в значимости логических законов, ибо нельзя сомневаться в самом сомнении или в том, на чем утверждается

само сомнение. Сомнение, поскольку оно есть чистая мысль, не может делать чистую мысль как таковую своим объектом¹, а логические законы и выражают сущность чистой мысли как таковой.

9. Логические законы выражают не только чистую мысль, но чистую мысль как истинную. Признак истинности не изменяет сущности чистой мысли, не вносит новой особенности в ее природу. Он указывает лишь на то, что ее закономерность есть формальное условие истины, т. е. указывает на особенное значение, особую ценность чистой мысли. Смысл этого значения состоит в следующем: суждения могут иметь познавательную ценность, т. е. могут применяться при познавании тех или других объектов лишь в том случае, если они подчиняются законам чистой мысли. Сказать об а, что оно есть b и не есть b, значит не знать, что оно такое, значит сомневаться в том, какие оно имеет свойства. Сомнение (в логическом смысле) предполагает идею истины (в вышеуказанном смысле) и поэтому при недостаточной обоснованности (зак. основ.) суждения, при наличности двух противоположных суждений, оно устанавливает лишь возможную истину.

Сомнение является постольку коррелятом знания.

10. Итак, сомнение, поскольку оно судит – предполагает значимость законов чистого суждения, поскольку оно отказывается признать (знанием, истиной) (?) положения, недостаточно обоснованные и допускающие противоположные, постольку оно предполагает идею знания, определенную формально-логическими законами как регулятивную идею.

11. Несмотря на то что сомнение подчиняется логическим законам и регулируется формальной идеей знания, суждения, его выражающие, не суть знания, но предположения. Очевидно, что в сомнении налицо какие-то элементы, которые стоят в известном антагонизме к чистой мысли и чистому знанию и не умещаются в те рамки, которые этой мыслью определяются.

[12.² Эти элементы не могут быть найдены в пределах чистой формы суждения: суждение как связь сопринадлежности элементов смысла есть целиком выражение чистой мысли. Но в каждом отдельном суждении есть помимо элементов чистой мысли – содержание, в силу которого данное суждение отличается от других. Это содержание образует тот определенный идейный состав, который мыслится в каждом данном суждении. Например, небо – голубое: идея неба, идея голубого. Каждая из идей, образующих суждение, может быть сложна, т. е. состоять из нескольких идей.

Если идеи, связанные в суждении, определены до конца, т. е. расчленены исчерпывающим образом на составные идеи, то нет никаких препятствий для образования познавательного суждения. Так, если в мыслимом объекте а раскрыты признаки b, c, d, то не может быть сомнения в том, что а есть b, а не наоборот.

Однако за исключением суждений о чистых понятиях (аналитических суждений) предмет суждений не бывает познан и логизирован до конца, в нем остается нечто, мыслимое смутно, не ухватывающееся в понятие (или даже вообще недоступное рационализации). [Живое суждение не есть только связь значений, смыслов, но выражений данного, сложного опыта, часть которого закрепляется в суждении, а часть остается за его пределами. ] Предмет суждения оказывается лишь совокупностью смыслов, расплывчатых и не образующих логического единства. Такой предмет не может быть выражен в определенном суждении.]

[13.³ Каким образом и откуда проникает в суждение смутный элемент?

Ваше суждение было определено как связь элементов смысла. Это определение идеи суждения, сути суждения не исчерпывает, однако, того опытного комплекса, в котором суждение дано. В этом комплексе идеи, логические величины составляют лишь центральную ясную точку, объект внимания, погруженную в полуясную сферу представлений, обрывков других суждений или полусуждений, восприятий и чувств.]

13.⁴ В том случае, когда логическое содержание суждения (имманентный предмет) исчерпывает и покрывает содержание того предмета, трансцендентного суждению, о котором я сужу, – в этом случае не может возникнуть сомнения. Например, «небо – голубое». Трансцендентный предмет этого суждения – реальное небо (часть вн. мира), но именно в той мере, в какой оно голубое (небесная голубизна), ибо все остальные свойства неба отвлекаются мыслью. Но если имманентный предмет суждения (у этого стола три ножки) не покрывает трансцендентный предмет его (стол с 4-мя ножками, из которых мне, сидящему, видно только три) и я сознаю это, то возникает сомнение. Трансцендентный объект, лежащий вне области суждения, смысла, рационального, грозит стать основой (при его рационализации) для суждений ранее образованных и является, таким образом, основой для сомнения. Область, лежащая вне логического, вне познания, вне национального, есть область нерационального или иррационального.

Сомнение, как⁵]

12. Различие между логической формой познавательного акта и акта сомнения требует ряда предварительных рассмотрений.

В каждом суждении следует различать:

a) элементы смысла и связь между ними,

b) единство этих элементов как логический предмет суждения (например, небо – голубое, небо есть голубое, идея голубого неба, внутренне единая, логически цельная). Этот предмет есть имманентный логический предмет суждения.

Анализ суждения показывает, однако, что этим суждение не исчерпывается; суждение всегда имеет отношение к чему-то трансцендентному, оно есть суждение о чем-то, что лежит за пределами самого суждения. Например, суждение «небо голубое» есть не только выражение идейного отношения между содержаниями, но и выражение реальной особенности, а именно небесной голубизны как элемента внешнего мира – хотя это выражение и не адекватное, а лишь приблизительное, ибо идея голубого отнюдь не покрывает ту голубизну неба, в ее единственном и неповторяемом оттенке, которая присуща этому небу. Реальная небесная голубизна, к которой мы относим суждение со всеми его элементами – связь смыслов и имманентный предмет, – есть нечто, лежащее вне сферы суждения как такового, это предмет, трансцендентный суждению.

[В суждениях об идеях трансцендентный предмет отсутствует. Идея есть величина логическая, и суждение как логическое образование может дать⁶]

В суждениях об идеях отношение между имманентным и трансцендентным предметом суждения иное.

Например, я определяю идею Бога в философии Декарта. При этом я отношу имманентный предмет моих суждений к идее Бога у Декарта, т. е. к имманентному предмету суждений Декарта, который (предмет суждений Декарта) является к предмету моих суждений трансцендентным. Но если мое определение точно, то оба предмета могут совпасть, причем совпадение это может быть полным, ибо оба предмета принадлежат к однородным – логическим – величинам. Имманентный и трансцендентный предметы суждения будут тождественны.

13. Суждение как связь элементов смысла имеет отношение к не– логической сфере еще и с другой стороны – и это касается всех суждений без исключения.

Суждение закрепляет неполно и односторонне особенности некоторой данности, чего-то нами преднаходимого, нашего опыта, который имеется налицо со всеми единственными индивидуальными особенностями своего течения. Этот опыт наш, личный, субъективный; это опыт сложный, и при образовании суждения приходится отвлекаться от целого ряда его элементов, например, если суждение о восприятии, то отвлекаешься от чувств, сопровождающих восприятие, если о содержании восприятия, то от самой формы воспринимания или же, наконец, отвлекаешься от всего личного, от условий пространства и времени и т. д. При полном отвлечении от личного объектом суждения становится объективное в опыте, т. е. вещь как таковая (а не как она мне дана), переживание как таковое (а не как оно мною переживается), идея как таковая (а не как она мною мыслится). В этом случае имманентный предмет суждения относится лишь к трансцендентному предмету и не относится к трансцендентной основе суждения. Психическая (?) среда, в которой родится суждение, неоднородна с суждением в смысле логической величины и, следовательно, трансцендентна ему, это трансцендентная ему основа. Неполное отвлечение от личного в ней увеличивает несоответствие между имманентным и трансцендентным предметом, ибо в первый проникают черты личного опыта (закрепленные, конечно, логически).

Трансцендентный предмет есть необходимый предмет всех суждений, кроме суждений об идеях, трансцендентная основа – неизбежная основа всех суждений (идея данности).

14. В едином акте суждения следует различать:

1) Данность (восприятие, представление, чувства, хотения и т. д., все наличное содержание сознания, все переживаемое в своей полноте, т. е. переживание и содержание его, полный опыт, я и не-я.

Из этой данности берется материал суждения, посредством отвлечения, выделения, обращения внимания, синтеза, анализа и т. д.).