Философия. Книга первая. Философское ориентирование в мире
Шрифт:
Возможность этого трансцендирования отрицает закон сознания: Все, что есть, поскольку оно существует для меня, должно существовать для моего сознания, которому оно становится насущно предстоящим (Alles, was ist, sofern es f"ur mich da ist, muss f"ur mein Bewusstsein da sein, dem es gegenw"artig wird). Правда, я, как эмпирический индивидуум в мире, должен привходить, чтобы участвовать в этом мире. Но этого участия я достигаю только, вступая во всеобщее единое «сознание вообще». Я трансцендирую по ту сторону особенных и определенных понятий о мыслимом в качестве существующего сознании к тому объемлющему сознанию (umgreifendes Bewusstsein), которое служит выражением последней границы мирового бытия вообще, и с которым не соседствует никакое другое бытие, как несознание. Мы лишь по видимости можем мыслить такое существование, которое не существует как
Таким образом выясняется закон сознания: Все, что имеет для нас характер бытия, должно быть имманентно сознанию или как предмет, или как переживание. Поскольку мы не можем вымыслить иного бытия, кроме сознания (da ein anderes Sein als Bewusstsein f"ur uns unausdenkbar ist), и если бы оно было мыслимо, оно было бы для нас таково, как будто бы его не было, «закон сознания» высказывается также так: «все есть сознание», и его называют «законом имманентности», чтобы отклонить любую мысль о трансценденции, как противоречащую ему.
Закон сознания относится к числу тех законов философии, которые отличает аподиктическая простота. Он не только решительно очевиден; он соблазнителен также удобством употребления, которое мы можем найти для него. При помощи мнимо доказательной формальной силлогистики с его помощью можно, не прислушиваясь к сознанию возможной экзистенции, уничтожить все то, что желает вырваться за эти пределы. Он имеет огромную власть над сугубо-доказательным мышлением, он парализует крылья философствующего мышления, потому что приковывает его к области сознания как существования. Впрочем, преодолеть этот закон при помощи столь же простой мысли не удается. Категории «явления» трансценденции в сознании или «указателя», указывающего на нечто несуществующее, в самом деле не отличаются логической убедительностью. Именно здесь не находит ничего убедительного формальная мысль, но такую убедительность обретает только исполненная мысль, как выразительное средство истины, укорененной не в пустой мысли как таковой, равно как и не в чем-то зримом, но в возможности экзистенции.
Граница этого закона не может быть обнаружена через утверждение некоторого воображаемого объекта. Эта граница есть, скорее, единственно лишь не имеющая объекта самодостоверность в свободе и безусловности. Правда, мы говорим о сознании экзистенции и об опыте свободы. В самом деле, этот опыт представляется действительным в сознании, которое, в свою очередь, становится объектом. Но сознание экзистенции для рассмотрения не существует для этого последнего как то, чем оно действительно было. Свобода непредметна и неисследима (Freiheit ist nicht gegenst"andlich und nicht zu erforschen). Ее следует лишь делать (ist zu tun) в той изначальной самодостоверности, которая уже не спрашивает более об объективном обосновании, которого в тотальном смысле никогда нельзя дать здесь. Я не пытаюсь установить свое бытие на пути исследования в мире, в котором это бытие не встречается (nicht vorkommt). Чтобы говорить о нем, уже нужен иной способ предъявления (Vergegenw"artigung), отличный от того способа, в котором должны совершаться предметные рассмотрения. Только там, где этот путь ведет меня от рассмотрения сознания к просветлению экзистенции, впервые закладывается основа (der Grund gelegt) для метафизического мышления.
Экзистенция, являясь себе в сознании, постигает (fasst) мысль о трансцендентном, которое не есть в сознании, но выходит за его пределы как нечто совсем иное. Трансценденция - это бытие, которое не есть существование в сознании, и не есть также экзистенция, но превосходит все. Оно есть абсолют в противоположность конечности, отнесенность (Bezogenheit) и незамкнутость всего, что есть для сознания и в сознании. Это понятие трансцендентного имеет в виду не то, что, скажем, превосходит имеющийся у меня в данное время опыт (meine gegenw"artige Erfahrung), но что принципиально, по своей возможности, могло бы стать содержанием моего опыта, - нет, трансцендентно то, что абсолютно никогда не может стать предметом, как становится им всякое существование, и никогда не становится присущим для сознания в настоящем (bewusstseinsgegenw"artig) как оно само, как становится такой возможная экзистенция.
Если мысль о трансценденции формально дана там, где говорят, определяя границы и сугубо негативно, без какого-либо исполнения мысли: сознание и являющаяся в сознании экзистенция -это не всё, - то все же то, на что нацелена эта мысль, в ее исполнении вновь делается имманентным. Трансценденция может на историческое мгновение стать наличной (gegenw"artig sein) для определенной экзистенции в абсолютной предметности, как подлинная действительность; однако она не остается предметной, но она именно есть в исчезновении предмета. Ибо экзистенция не только постигает в сознании себя самое как незавершенную, но постигает также во всяком облике трансценденции недостаток ее сознания. Можно сказать: Хотя всякое мышление из возможной экзистенции желает получить наибольшее распространение в знании и фантазии, но только для того, чтобы иметь возможность в конце концов разрушить себя самого; сознание, постигая себя в своем глубочайшем основании, хочет уничтожить себя, если абсолют есть трансцендентное.
Поэтому, хотя каждое подлинное философствование отвергнет закон сознания, но в то же самое время оно признает его в полноте его силы против всякого суеверия и колдовства, которое желало бы при творно представить (vort"auschen) трансценденцию как некоторое особенное существование. Ибо любой объект, когда он имеется в виду как таковой, есть тотчас же снова только особенное нечто в мире. Трансцендирование, как явное и подлинное трансцендирование, нашло бы не вещь, существующую рядом с другими вещами здесь, в мире, или вне мира, но оно сделало бы в мировом существовании нечто такое, что проявляет в нем большее, чем существование, и большее, чем экзистенция (Transzendieren als ein ausdr"uckliches und echtes w"urde kein Ding finden, das hier in der Welt oder ausser der Welt neben anderen Dingen ist aber es w"urde im Weltdasein etwas tun, was mehr als Dasein und mehr als Existenz zur Gegenwart bringt).
Невозможность мыслить и познавать трансценденцию как абсолют, так называемое отрицательное богословие с древних времен выражает тем, что, говоря об абсолюте, пользуется для этого отрицательными высказываниями: абсолют непространственен, не временен, он не есть мышление, не есть бытие, не есть ничто и т.д. Поскольку к абсолюту невозможно подступиться также и с помощью таких категорий, как «смысл» или «целость» или «дух», эти категории, как и все прочие категории, служат отрицательному богословию, как будто бы они на мгновение могли приблизиться к абсолюту, однако же так, что действительный акцент ставится на отмене всякого определения (R"uckg"angigmachen), вследствие которого абсолют выясняется в своей превозмогающей непостижимости ("uberw"altigende Unfasslichkeit).
Это отрицание есть диалектическое отрицание. Нельзя сказать, что абсолют не есть, поскольку ведь все может быть им. Кроме того, всякое высказывание ложно предполагает как существующее такой абсолют, о котором следовало бы высказать нечто, всё равно, положительно или же отрицательно; стало быть, это высказывание должно теперь аннулировать себя самое также и как высказывание вообще. Мы не можем ни мыслить трансценденцию как Бога, который был бы отдельным существом, в отрыве от мира (ein einzelnes Wesen... losgel"ost von der Welt), ни сказать, что всё трансцендентно, что Бог как бытие есть совокупность всего (der Inbegriff von allem). Эта диалектика приводит к постоянным противоречиям. Разрешение этих противоречий отменило бы для нас саму трансценденцию.
4. Три способа трансцендирования взаимосвязаны (geh"oren zueinander).
– Трансцендирование в ориентировании в мире приводит сознание бытия в витание (Schweben) бесконечной возможности. Тяга сознательного существования к прочности противится этому расслаблению (Lockerung), в котором все для нас как бы утрачивает почву под ногами.
Трансцендирование в просветлении экзистенции осуществляет в приобретенной таким образом разомкнутости (Gel"ostheit) бытия призыв (Appell) к свободе самобытия. Существование сопротивляется этому призыву, поскольку оно не хотело бы быть подлинно свободным.