Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции
Шрифт:
Религия есть эта объективность отношения к трансценденции в культе и традиции знания, привязанная к институту и авторитету церкви (Religion ist diese Objektivit"at der Beziehung auf Transzendenz in Kultus und tradiertem Wissen, gebunden an kirchliche Institution und Autorit"at). Ее экзистенциальное значение есть возможность ее воплощения в экзистенции индивида, - или возможность регуляции успокоенного, но лишенного экзистенции существования,- или возможность борьбы и утверждения по отношению к ней, признаваемой как изначальная, пусть даже и чуждая нам, действительность.
в) Существование и возможная экзистенция желают понимать в мире и в вечности, что есть и что они делают. От целесообразного изготовления и использования орудия для удовлетворения витальных потребностей, вплоть до выражения трансцендентной действительности в мифе и догмате, в искусстве, богословии и философии, создается некий второй мир; культура есть сотворение этого понимания в действиях, в знании, в произведениях
Культура столь многолика, как понимающие и создающие практики от практического обустройства (Herrichten) вещей до актов творчества, от достижений отдельных людей до институтов и механизмов общества. Экзистенциальное значение ее, например, в науке заключается, по отношению к чистой объективности ориентирования в мире, в том: нужно ли вообще заниматься наукой (ob Wissenschaft "uberhaupt ergriffen werden soll) (проблема смысла науки); следует ли безусловно признавать убедительное и фактическое как таковое или же его позволительно также отставить в сторону (вопрос о sacrificium intellectus). К убедительно значимому в содержании науки, которое есть лишь часть объективности как среды общепонятного (des gemeinsam Verst"andlichen), присоединяется значимое как лишь общепризнанное, предметное как общие всем (gemeinsame) представления, целое как - пусть и неопределенная - субстанция общей жизни (gemeinsame... Lebenssubstanz). Экзистенциальное значение среды этого совместного таково: вступаю ли я через причастность ему в мир, к которому могу принадлежать, или оставляю этот мир ради безмирного одиночества, лишенного содержания; принимаю ли я среду совместного как условие своего существования в обществе и готов во всякой особенности релятивировать его, или же я фактически подчиняюсь этому совместному, и обладаю бытием, лишь поскольку тождествен со всеобщим еще прежде, чем был самим собой.
–
Государство, религия и культура существуют только вместе (sind nur zusammen). Правда, ориентирование в мире как социология различает в них объективные их определимости в нескончаемых взаимных отношениях и переплетениях этих свойств. Однако их подлинное сосуществование (Zusammen) можно охватить только из экзистенции соединяющихся в них индивидов таким образом, что они имеют значение как бы излучений единой недоступной основы. Экзистенция исполняется в объективности. Но объективности государства, религии и культуры распадаются, если отделяются друг от друга. Государство стало бы тогда бездушным механизмом простой длительности, религия - суеверием испуганного существования, культура - наслаждением своей образованностью в бессильной забывчивости об экзистенции (Staat w"urde seelenloser Mechanismus einer blossen Dauer, Religion Aberglaube angstvollen Daseins, Kultur Bildungsgenuss ohnm"achtiger Existenzvergesslichkeit). Ибо не существует покоящихся на самих себе объективностей как самодовлеющего бытия. Государство становится бессильным в отсутствие веры, т.е. самоотождествления человека как возможной экзистенции с государством. Религия, хотя она обращена к бытию в исчезновении существования и хотя она действительна только в становлении, становится в своей объективности наследственным достоянием в истории; но ставший объективным язык и институт привязывают ее к миру государства и культуры. Культура живет не из самой себя, и как образованность становится в конце концов ничтожной; движимая экзистенцией, она жива соками государственной действительности и религиозной субстанции. Эти три объективности утратят свой исток, если, вместо того чтобы изолироваться и фиксировать себя в своей отдельности, не обретут каждая собственную жизнь в новом усвоении; государству, религии и культуре может быть дарована долгая жизнь в качестве объективностей, хотя долговечность и не становится оттого признаком подлинного бытия.
Государство, религия и культура должны быть поэтому, в своей чистой объективности, релятивируемы. Безусловное заключается в экзистенции, которая в историчной действительности избирает отождествление себя самой с конкретным явлением существования. Чему принадлежит здесь первенство, - этого невозможно знать всеобщим образом, но лишь исторично в возможности настоящего; ибо оно становится первым не в силу познания, но силой решения в истоке.
Но то, что обладает объективностью, остается всеобщим. Самобытие, как таковое не имеющее объективности, действительно только, вступая во всеобщее, и приходит к себе через напряжение, в котором находится со всеобщим. Врастание в объективности есть его собственное становление. Сила самобытия существует лишь в той мере, в какой оно бывает в состоянии умело выстроиться в нечто объективное, не разрушаясь, умеет подчиниться, вплоть до сознательного повиновения, в отношении к конечным целям, не утрачивая свободы автономного решения в абсолютном (Es ist sein eigenes Werden, hineinzuwachsen in Objektivit"aten. Kraft des Selbstseins ist nur in dem Masse, als dieses in der Lage ist, sich einem Objektiven eingliedern zu k"onnen, ohne zerst"ort zu werden, sich unterwerfen zu k"onnen bis zum bewussten Gehorsam in bezug auf endliche Zwecke, ohne die Freiheit autonomer Entscheidung im Absoluten aufzugeben).
Что замыкается в себе - то не самобытие. Поскольку экзистенция живет всегда в жесткости всеобщего (H"arte des Allgemeinen), руководясь закономерным и из субстанции идеи, которую может, правда, разбить и преодолеть, но которой оставить не может, она делается все более сомнительной для самой себя в той мере, в какой обходится без тех предпосылок и каркасов, которых следовало бы ожидать в ее фактической ситуации как имеющих для нее силу объективностей.
Вместо того чтобы измерять мыслью необъятный мир религии67 2, государства и культуры, мы ищем их значения для экзистенции: во-первых, идеального требования объективности в форме этического долженствования,
во-вторых, реального требования действительности существования в форме государства и общества;
в-третьих, требования, настаивающего на принятии нами переданного в традиции содержания и тем самым образующего, в форме знаемости (Wissbarkeit): объективность человека распространяется, становясь историей, в которой целокупность человеческого существования между началом и концом, насколько она доступна, изучается, насколько недоступна - вымышляется: и она же уплотняется как становление-образом (Bildwerdung): личное величие наглядно являет нам в человеческом образе, чем являются государство, религия и культура в их никак иначе не доступной для нас основе. В обоих этих случаях знаемое содержание, относящееся к бытию человека, становится возможностью для знающей его экзистенции.
Требование долженствования
Я не действую разумно, если действую слепо и случайно. Проясняя себе, чего я хочу и какой путь к цели я выбираю, я привожу свою деятельность во взаимосвязь: выбирая средства, подходящие для достижения еще несомненной цели, и задавая вопросы самой цели. Я ищу для своей деятельности задающей направление объективности как долженствования. Но в этом вопрошании я прихожу к нескончаемому. Ибо никакая цель не является для знания в мире конечной целью, всякая цель вновь подлежит вопросу: зачем?
В своей деятельности я сознаю, что действую правильно, если мои действия отличаются всеобщей предсказуемостью и если я знаю, что моя деятельность определена неким всеобщим законом как правильным. Там, где предполагается некая цель, эти средства правильны, а другие - неверны; долженствование соотносительно с целью. Но если я задаю вопрос самой цели, которая не есть уже средство, то она может или потонуть в ничто, или же она должна быть абсолютной: с этой последней целью для меня сопряжено безусловное долженствование, которым я сознаю себя обязанным во времени и в вечности. Я действую как подлинная самость {als eigentlich ich selbst), не потому что мне так нравится, но потому что я сознаю: я делаю навеки правое (das Bewusstsein habe, das Rechte f"ur immer zu tun). Деятельность по произволу нарушает покой моей совести и губит силу моего бытия: я становлюсь насильственно порывистым или колеблющимся и неопределенным. Действуя так, потому что это справедливо, я обретаю сознание того, что я должен действовать так, потому что обязан так действовать (Handeln, weil es so recht ist, gibt mir das Bewusstsein, dass ich so handeln muss, weil ich so handeln soll). Необходимость, возникшая из экзистенции, говорит в моей совести как долженствование, если ее содержание получает объективное выражение.
1. Объективное и экзистенциальное долженствование.
– Если долженствование есть преднайденный мною мир этически значимых законов деятельности, с которыми я должен считаться, то это - чистая объективность. Экзистенциальное долженствование существует в форме усвоения субъективностью, которая противопоставляет себе то, чем она определяется, как объективное. Будет ли признано объективное долженствование - подлежит еще решению экзистенции, исходя из которой закон долженствования принимается в этом историчном положении как выражение ее воления, так что субъективность знает себя как определенную долженствованием из истока необходимости (Ob das objektive Sollen Anerkennung findet, ist noch Entscheidung der Existenz, von der aus das Gesetz des Sollens in dieser geschichtlichen Lage als Ausdruck ihres Wol-lens ergriffen wird, so dass die Subjektivit"at sich bestimmt weiss durch ein Sollen aus dem Ursprung des M"ussens). Как возможная экзистенция я получаю через долженствование ясность и решительность в своей субъективности, потому что, когда я слышу, что ко мне обращается долженствование, в этом призыве меня касается существенность. Я как субъект бываю спокоен, если следую, беспокоен, если не соглашаюсь, восторжен, если фактически нахожусь в созвучии с долженствованием. Но как возможная экзистенция я наделен также силой сопротивляться всякому объективно фиксированному, высказанному в виде закона долженствованию, если оно достигает меня не так, как то долженствование, которое я сам для себя есмь. Экзистировать - значит требовать объективности и признавать ее, но мириться с этой объективностью как налично данной не иначе, как только если она есть истинное выражение экзистенциального пути для этой субъективности.