Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности
Шрифт:
Кроме того, что бестолково, это достаточно болезненно.
Так они и живут, как стадо дикобразов: порознь – холодно, а вместе – колко, постоянно натыкаешься на иголки ближнего…
Они обычно голодны, и их вечно пустой желудок требует постоянного заполнения. Соответственно, в их широкие рты, открытые всем ветрам и мусору, постоянно что-то вливается, эпизодически пережевывается и частично переваривается, что-то усваивается, хотя и плохо. Наполнившись, а то и обожравшись, они успокаиваются, но теперь в них начинается процесс брожения, и результаты
Люди это называют «Я переполнен и не могу не поделиться».
Как лепешки из коров или пар из чайника без крышки, из них постоянно что-то выходит или вываливается. Если из одного что-то вывалилось (мысль, желание, переживание, в том числе острое) и задело (а то и оцарапало или толкнуло) другого, то теперь в действие приводится получивший. Откачнувшись и взболтав свое внутреннее содержание, на обратном махе он выплескивает что-то тому в ответ, запуская теперь его гидравлические процессы, и т. д.
Если расплескивалось дерьмо, то такое взаимодействие называется руганью, а если сладкая вода, то приятным разговором. Обычно же консистенция смешанная.
Большинство предпочитают поглощать все что угодно, лишь бы не оставаться голодными. Оставшееся меньшинство старается дурно пахнущие продукты не есть, но трудность в том, что свой постоянно открытый рот почти никто из них закрывать не умеет. Поэтому если кто-то от ближнего не увернулся, то все выплеснутые ему гадости он все равно вынужденно съедает.
Гадости нередко оказываются просто ядовитыми. Тогда существа мужского пола, то ли более закомплексованные, то ли в заботе об экологии, пытаются переварить все это внутри себя, результатом чего является их более ранняя смертность. Существа женского пола, более раскрепощенные и не затрудняющие себя ненужными размышлениями, вываливают все на окружающих. В результате вокруг них – грязно, но им – хорошо.
А в целом получается даже как-то гармонично.
Друг без друга человечкам тяжело, но и к совместным действиям они приспособлены плохо. Неуклюжие и постоянно пребывающие в каком-то полусне, они постоянно задевают друг друга, в упор этого не замечая. Когда же задевают их, они отвечают крайне агрессивно, чуть что – стараются бить наотмашь и желательно по самым больным, уязвимым местам. От этого тонкая кожа их всегда в синяках и царапинах, как будто в постоянном раздражении, и раны могут не затягиваться годами.
Многие с упрямым лицом Жертвы ковыряют себе в ране сами.
Почти единственное и прекрасно действующее лекарство, оно же универсальная общеоздоравливающая процедура для них – это поглаживания, но, как ни странно, поглаживания среди страдающего населения там практикуются крайне редко.
То ли они об этом лекарстве не знают, то ли считают его чем-то неприличным…
Пытаясь защитить себя от тычков окружающих, они прячут свое тельце в защитную скорлупу, умело лишая себя при этом и царапин, и поглаживаний, и вообще живого потока жизни. Некоторые подвижные панцири с набором социальных
О том, что это панцирь, догадываешься только по его механичности и потому, что рядом с ним всегда холодно.
Жалкий внешний вид Внутреннего Человечка, опутанного, как мумия, веревками с ног до головы, связанного с другими да еще привязанного к массе вещей вокруг него, довершают тяжелые Очки на глазах плюс плотный Колпак поверх всего.
Что касается Колпаков, то, надвинув их на глаза, каждый может видеть нарисованные на них Реальную Картину Мира и Правильные Маршруты Жизни. Колпак называется Умом, и каждая мумия постарше торопится поплотнее нахлобучить его тем, кто пробует смотреть на мир своими глазами.
Парадокс: при этом тех, у кого Колпак порвался и на кого сквозь дырки и щелочки хлынул свет мира, они называют счастливыми.
Очки же на глазах – вещь гораздо более индивидуальная. Они позволяют Реальную Картину Мира исказить в любом желаемом для человека направлении: например, увидеть мир в скорбных красках при желании попечалиться или сделать его радужным при требовании устроить праздник.
Линзы-светофильтры в очках человечки меняют своими собственными руками, но самое удивительное то, что именно этого они и не видят. И мир для них остается Объективный, а не произвольно ими же Раскрашенный.
Обязательным – и одновременно престижным – для каждого Внутреннего Человечка считается приобретение Воспитанности. Внешне-конструктивно Воспитанность выглядит как бесчисленные Запреты и Предписания, которые, аккуратно переплетаясь и окружая человечка со всех сторон, образуют своеобразную клетку-тюрьму. При этом каждый владелец своей Тюрьмой очень гордится, считает ее самой Правильной Тюрьмой на свете и заботливо протирает прутья ее решетки, с негодованием отвергая предложения оставить ее и жить свободно.
Более того, родители всегда гордятся, передавая ребенку дубль своего личного загона.
Кто такой Психолог?
Когда человек представляется: «Я – Психолог!», неосведомленные школьники прыскают на тему «Психа», а осведомленные взрослые с опаской выказывают уважение. Правда, им всегда хочется убедиться, что это Психолог Настоящий, а не какой-нибудь самозванец. Ведь так много претендующих на это Высокое Звание!
Наивные…
На самом деле психолог – это рядовой сотрудник Службы Быта, нечто среднее между слесарем из домоуправления и зубным техником.
У женщины разладилась швейная машинка, порвался или трет сапог – она идет в мастерскую, мастер ее грязную машинку чистит и стоптанный сапог чинит. Когда же у нее разладились отношения с детьми, вот-вот порвутся отношения с мужем и трения на работе, она идет в другую мастерскую, где мастера зовут «Психолог». Психолог жутко замусоренную душу ее чистит, мозги кое-как вправляет, и она еще некоторое время живет почти без трений.