Финальный танец, или Позови меня с собой
Шрифт:
– Ну, разумеется! Ты можешь помочь! Куда я без тебя-то! В общем, так – чтобы больше я тебя не видела и не слышала! – Трубка умолкла, и Алекс не сразу понял, что Марго вышла из разговора.
Марго
Телефонный разговор не вывел ее из себя, не лишил сна и аппетита – ничего. Марго внутренне велела себе не реагировать – и не реагировала. На встречу с Кавсадзе она все равно собиралась – что бы там ни говорил Алекс.
«Прошли уже «лихие девяностые», которых я почти не помню, – убеждала себя Марго, сидя вечером на диване с бокалом вина. – Я занимаюсь нормальным бизнесом – сейчас многие так зарабатывают. Да, будь рядом мужчина,
В этом месте она едва не заплакала, вспомнив мужа, но заставила себя сделать большой глоток вина и перестать думать о Джефе. Это было еще одной запретной темой – как смерть Мэри.
Марго никак не могла понять, почему так решительно оттолкнула мужа, вынудила его не звонить и не приезжать, не видеть любимую дочь. Свою жестокость она оправдывала лишь тем, что хотела покоя себе и Маше, покоя – а не постоянных ожиданий, бессонных ночей и тревожных мыслей о том, вернется ли Джеф из очередной «командировки». Ей казалось, что так она оградила себя и дочь от каких-то неприятностей, с которыми неизбежно связана работа мужа. Но внутри, в душе, Марго отчаянно тосковала. Джеф оказался тем человеком, которого она искала много лет. Если бы еще не его «работа»…
Мысли повернули к Алексу. Марго злилась на него за тот случайный поцелуй во дворе, за то, что, как всегда, он оказался сильнее ее и почти победил. Но больше всего ее злил факт встречи Алекса с ее потенциальным клиентом. О методах, которыми действовал в целях убеждения ее «ангел-хранитель», Марго все прекрасно знала.
Когда-то давно, в прошлой, такой уже далекой от нее жизни, ей даже нравилось, что за спиной стоит такой мужчина, как Алекс, – способный на все ради нее, на любое безумство, даже на преступление. Сейчас Марго с ужасом понимала – а ведь он опасен, опасен прежде всего для нее самой. За его маской спасителя скрывается убийца – холодный, расчетливый и безжалостный. Порой ей казалось, что Алекс однажды убьет и ее – так, как Мэри… Марго одернула себя – нет, нельзя об этом. Нельзя обвинять голословно даже такого, как Алекс, а доказательств у нее нет – только догадки и чутье. Но это, как говорится, к делу не пришьешь.
В комнате стало совсем холодно – из приоткрытого окна нешуточно сквозило, и Марго, поежившись, отставила бокал, не допив пару глотков. Она плотно закрыла окно, задернула шторы и, щелкнув выключателем торшера, отправилась в спальню.
Алекс
«Воспоминания – как тесная обувь, как любимые туфли на шпильках, которые вдруг стали тесны к вечеру, потому что после тренировок распухли ступни. И ты отчаянно пытаешься втиснуть в них ноги и понимаешь, что не можешь сделать ни шагу – так тесно и больно. Воспоминания давят так же. Точно так же… И чем ближе ночь, тем сильнее противное тяжелое чувство, сдавливающее сердце»…
Алекс отложил листок и закрыл глаза. Как же она умела это – говорить о себе, а рассказывать при этом и о нем тоже… Его воспоминания давили точно так же. Много воспоминаний – о Марго, о Мэри, о прошлой жизни… И все они теснились в голове и в душе, заставляя его ворочаться от бессонницы и принимать снотворное, чтобы к утру хоть что-то соображать.
И этот разговор с Марго… Как она его отшила! Никогда прежде не позволяла себе таких вещей, и вдруг… Он никак не мог понять, что происходило с Марго в последнее время. Она так сильно изменилась, что Алекс никак не мог нащупать подхода к этой новой Марго, не мог ухватить нитку, с помощью которой ему снова удалось бы управлять ею. Если бы кто-то спросил его, зачем он делает это, почему не оставит женщину, с которой разошелся много лет назад, в покое, Алекс вряд
Сейчас, перечитывая в который уже раз дневник Мэри, он с удивлением обнаруживал, насколько его чувства к Марго схожи с теми, что испытывала Мэри к нему. Они действительно внутри были слишком похожи с этой странной женщиной – настолько, что не смогли остаться в этой жизни вместе. Мэри решила все за двоих, потому что тоже это понимала.
Алекс открыл глаза и взглянул на часы – половина пятого. Скоро начнет светать, завтра к врачу, а он еще так и не уснул.
Это у него обнаружили. Сданные анализы и биопсия подтвердили – он болен. Алекс молча выслушал диагноз, больше похожий на приговор, и вынул сигареты. Врач не сделал замечания – очевидно, не первый его пациент реагировал подобным образом на выбивающую из колеи новость. Алекс докурил и поднял на врача глаза:
– И сколько мне осталось? Только без обмана, доктор, я в состоянии адекватно реагировать.
Пожилой полноватый доктор насупил клокастые брови, но взгляд при этом не выразил беспокойства:
– Вам повезло. Если прооперируетесь и будете соблюдать режим, то проживете долго. У вас не та форма и не та стадия, чтобы прямо сейчас бежать в похоронное бюро и бронировать место на кладбище. При должном лечении через год-другой и не вспомните.
И Алекс почему-то безоговорочно поверил забавному толстячку в белом халате, смешно нацеплявшему одни очки поверх других, когда писал что-то в больничной карте.
– Спасибо за правду, док.
Он встал и вышел из кабинета, твердой уверенной походкой дошел до машины и только там, закрыв дверку, едва сумел удержать рвущийся изнутри звериный рев.
Это – наказание за все.
И за всех. А потому он примет его, как должное. Лечиться не станет – проживет столько, сколько ему отмерили там, наверху. Если верить доктору, то есть шанс успеть дожить до Маргошиной свадьбы.
Где-то в Сибири
– Куда ты едешь, зачем?
Женщина поправила подушку, погладила мужчину по волосам и улыбнулась:
– Я скоро вернусь. У меня есть план.
– Твои планы в последнее время стали слишком рискованными. Подумай о том, на кого ты нас бросишь в случае чего.
Она улыбнулась, поправила выбившуюся из аккуратной прически прядку волос и ласково пообещала:
– Я не задержусь. А ты перестань думать только о себе. Я и так уделяю тебе достаточно времени, тебе не на что пожаловаться. От тебя отвернулись все – кроме меня.
– Ты намекаешь, что я для тебя обуза? – Глаза мужчины стали злыми, но она погладила его по щеке узкой ладонью с темно-красными ногтями и успокаивающе проговорила:
– Почему ты все воспринимаешь так буквально? Если бы я сама этого не хотела, то и не сидела бы здесь, с тобой. Постарайся не очень скучать без меня.
– Будь осторожна.
– Не волнуйся.
Марго