Финансовая пропаганда, или Голый инвестор
Шрифт:
Между тем доходность Monetta за 1992 год – только 5,5%, тогда как подобные фонды в среднем заработали 8,8%. За первые восемь месяцев 1993 года доходность отрицательная – минус 6%. За 1993 – 1994 среднегодовая доходность составляет всего 6,6%. В 1995 году фонд зарабатывает, казалось бы, много – 28%, но S&P 500 прирастает на 34%. Рейтинг Moningstar – уже только три звезды. В списке, составленном летом 1996 года по итогам трех последних лет, Monetta – на 157-м месте из 168: он хуже среднестатистического фонда, вкладывающегося в акции небольших компаний, на 7 процентных пунктов. При этом аналитики замечают, что в других компаниях, например в Fidelity, управляющего за такие показатели уволили бы, но Бакареллу отстранить нельзя – он контролирующий собственник.
В 1994 году начинаются активные изъятия из фондов (а к этому времени Бакарелла управляет несколькими), и за три года активы сокращаются на 60% – до 187 млн долларов. Доходность так и не восстанавливается.
Когда журналисты спрашивают Бакареллу о причинах столь плачевных результатов, он называет проблемы с акциями компаний из отрасли здравоохранения, которых в его портфеле было изрядное количество (реформы Клинтона не благоприятствовали платной медицине), популярность циклических акций, которые обогнали «растущие» во время экономического подъема, и т.п. Если бы да кабы…
На пике популярности Бакарелла утверждал, что своему успеху он обязан «умным» эвристическим правилам. Он автоматически покупал облюбованные акции, если их цена опускалась ниже расчетного уровня, а затем так же автоматически продавал любой пакет акций, если они выросли в цене на 30% (это у него называлось «не быть жадным») [33] . На новую покупку этих акций налагался запрет, который действовал в течение 30 дней. Акции находились, как выражался Бакарелла, в «коробке для наказания» и, по его мнению, должны были остудиться. Затем можно было вновь покупать. С одной акцией, Vicorp Restaurants, так было проделано пять или шесть раз. Управляющий заново анализирует ситуацию вокруг конкретной акции при падении цены на 10 и 20% и может на этом уровне продать (но может и увеличить позицию), и продает автоматически, если падение составило 30% (это у него называлось «мы не влюбляемся в свои вложения» [34] ). В интервью Chicago Tribune Бакарелла объясняет, откуда взялось это правило. Оказывается, работая в Borg-Warner, он наблюдал, как во время падения рынка в 1973– 1974 годах пенсионные накопления ее работников упали на 50–60%. «И я решил, что должен быть лучший путь». Его босс разрешил Бакарелле встретиться со 100 управляющими пенсионными фондами из других компаний, и он обнаружил, что только трое из 100 не потеряли столько денег. «У них была дисциплина продавать, и их средства никогда не были полностью инвестированы» [Barnes 1992].
33
Бакарелла объяснял автоматическую продажу тем, что никто не знает, когда время продавать акции (но он единственный, кто это признает, – говорил Бакарелла). Рынком движут эмоции, которые могут загнать акцию высоко вверх или, наоборот, вниз. Поэтому принятие рациональных решений невозможно. Автоматическая продажа позволяет сохранить капитал и избежать того, что волна смоет тебя. Бакарелла прав в том, что цены акций могут отклоняться от справедливых стоимостей. Но, как понятно, его стратегия не подразумевает весьма слабой привязки к фундаментальной стоимости акций, что не является низкорисковым подходом и чревато последствиями.
34
Баффетт влюбляется и ничего плохого в этом не видит.
Я никакого смысла в этих правилах «магического числа 30» не вижу, за исключением вешания лапши на уши необразованным инвесторам и прессе, – клюнул же журналист одной чикагской газеты, который назвал стратегию Бакареллы «дисциплинированной». Журнал Money относит успех фонда на счет его тактики продажи бумаг.
Когда дела пошли неважно, это же самое правило было объявлено причиной плачевных результатов: «Бакарелла говорит, что этот подход привел к тому, что он продал некоторые растущие акции слишком рано, а другие держал слишком долго. Поэтому в апреле [1996-го] он поменял параметры. Теперь он дает своим вложениям вырасти больше чем на 30% и продает, если они упали на 20%… “Новая система пока работает”» [Quinson 1996].
В 1996 году в Kiplinger’s Personal Finance Magazine, который воспевал Бакареллу в 1992 году, в статье «Аллея стыда взаимных фондов: барабанную дробь, пожалуйста, мы объявляем новых победителей нашей награды “тухлая рыба”», на первом месте – Monetta Fund, а дальше «объяснение» плохих результатов: «Корень проблемы, должно быть, в жестких правилах покупки и продажи акций Бакареллы» [Goldberg 1996].
В 1998–2009 годах «американские горки» Роберта Бакареллы продолжаются. Так, паи его фонда примерно котировались по 30 долларов в феврале 2000 года, то есть перед крахом интернет-пузыря, по 7 долларов – в
Виктор Нидерхоффер
У Майкла Гладвелла (Michael Gladwell), журналиста журнала New Yorker и автора нескольких бестселлеров, есть статья под названием «Взрыв» («Blowing Up») [Gladwell 2002]. Она рассказывает о том, как встречаются – в реальности и концептуально, в битве идей, – легендарный трейдер из команды Джорджа Сороса Виктор Нидерхоффер (Victor Niederhoffer) и Нассим Талеб (Nassim Nicholas Taleb) – в прошлом трейдер опционами и автор руководства по хеджированию рисков через опционы («Dynamic Hedging»), а ныне писатель, автор книг «Одураченные случайностью («Fooled by Randomness») и «Черный лебедь» («Black Swan»). Его книги посвящены тому, как влияют на нашу жизнь редкие неожидаемые и неучтенные в наших моделях мира события – «черные лебеди». Встреча «в реале» имеет место в 1996 году.
К этому времени Нидерхоффер – звезда на фондовом рынке. Интеллектуал (по меркам трейдерского сообщества), обладатель огромной библиотеки, превосходный игрок в шахматы, теннис и сквош (десятикратный чемпион США по сквошу), Нидерхоффер жил на широкую ногу. Он сделал миллионы на фондовом рынке и мог позволить себе огромный дом в богатом пригороде Нью-Йорка с личным теннисным кортом; дом украшала коллекция картин старых мастеров, скульптуры и предметы декоративно-прикладного искусства. Нидерхоффер – герой молодого Талеба. Талеб восхищается сочетанием интеллектуальности и спортивности в Нидерхоффере и его профессиональными результатами.
Получив степень бакалавра в Гарвардском университете и PhD – в Чикагском, в 1960-е годы Нидерхоффер преподает финансы в Университете Беркли и занимается исследованием аномалий на фондовом рынке. Его знаменитая статья 1971 года увязывает влияние новостного фонда на динамику рынка через размер шрифта, которым набираются заголовки тех или иных новостей. В 1972 году Нидерхоффер целиком уходит в бизнес – управлять активами. Его стратегия состоит в том, чтобы при помощи компьютерной обработки больших массивов статистических данных выискивать «аномалии» на финансовом рынке и пытаться на них заработать. Иными словами, он начинает воплощать на практике то, чем занимался, будучи теоретиком. Нидерхоффер замечен Соросом и приглашен к нему управлять вложениями в облигации и иностранную валюту: на этом он специализировался с 1982-го по 1990 год. Виктор ушел от Сороса, чтобы торговать за счет собственного капитала, сколоченного за прошлые годы, который на тот момент оценивался примерно в 100 млн долларов.
Нидерхоффер – автор вышедшей в 1997 году и ставшей очень популярной книги, название которой дословно можно перевести как «Образование спекулянта» («Education of a Speculator»). В русском переводе она вышла под заголовком «Университеты биржевого спекулянта» [Niderhoffer 1998]. Эта книга произвела на меня очень странное впечатление. На мой взгляд, плохо структурирована, совершенно бесполезна и скучна. То ли Нидерхоффер никаких профессиональных секретов раскрывать в ней не собирался, то ли их и не существует. Секрет успеха этой книги для меня загадка. Американская критика встретила книгу в целом положительно, но были и разгромные рецензии. Так, один журналист заметил, что «мозг господина Нидерхоффера, как Вселенная и фондовый рынок, находится в состоянии постоянного броуновского движения» [Davis 1997]. Майкл Льюис, автор «Покера лжецов», с мнением которого я зачастую не согласна, но не в данном случае, написал: «Когда я читал “Университеты биржевого спекулянта”, я часто спрашивал себя, как настолько самообольщенный человек выживает и даже процветает на фондовом рынке» [Lewis 1997]. Как в воду глядел! Кстати, что особенно неприятно, Нидерхоффер на отрицательные рецензии отвечал письмами отнюдь не в самых сдержанных выражениях и прелавал их гласности.
Примерно через год после встречи с Талебом, а именно 27 октября 1997 года, Нидерхоффер «взорвался» – а вместе и ним и 300 клиентов его фонда. Сначала дела шли успешно – Нидерхоффер за три года заработал 122,5% на вложенный капитал. Но в августе он потерял почти половину денег, сделав неправильную ставку на таиландский бат [35] . В фонде осталось около 70 млн долларов, и дела продолжали идти неважно. На пятницу 26 октября 1997-го оставалось только 40 млн долларов, а в понедельник 27 октября в один миг улетучились все оставшиеся деньги. Но потери этим не ограничились.
35
Это было время азиатского кризиса, а Нидерхоффер много поставил на рост бата – причем практически одновременно с объявлением о девальвации.