Финикиянки
Шрифт:
Что гордо на свете
Насилье ликует,
А правда убита, а правда убита?
Эдип
Это тот человек, что победой богов
1730 Увенчался, их тайну похитив?..
Антигона
Зачем вспоминаешь ты прошлую славу, родимый,
Когда от победы над девой крылатой одно лишь
Наследье тебе остается: изгнанье и смерть под забором?
А мне - сожаленья и слезы разлуки.
И после неги чертога весь ужас скитанья...
О боги! Пошлите же мне,
На счастье Эдипу,
1740 И разум и доблесть.
(Идет и затем останавливается.)
О нет... Неужели
Я брошу его
И он погребенья и ласки последней лишится?
Отец мой, отец мой,
Уйти я не в силах...
Пока я землею его не засыплю.
Эдип
(оставляя
К подругам вернись.
Антигона
Им слезы мои что скажут, отец?
Эдип
Иди к алтарям и молись.
Антигона
1750 Им горе мое наскучило, старец.
Эдип
А туда, моя дочь,
В белоснежную высь,
В хоровод Диониса?
Антигона
Нет, туда не пойду.
Я носила, отец,
Лани пестрой покров.
В хороводе его
Ударяла в тимпан
И в изгнанье иду...
Сердца нет у богов.
Эдип
О сыны моей отчизны... Поглядите на Эдипа!
Разгадал он тайну девы и не знал пределов славы
1760 В день, когда плененный город от убийцы он избавил,
В обесчещенном и дряхлом узнаете ль вы Эдипа?
Но зачем все эти стоны? Много горя в этом мире,
Если так решили боги, прах ничтожный, покоряйся!..
(Берет посох и направляется к выходу.)
За ним медленно идет Антигона.
Хор
Благовонной короной своей
Увенчай поэта, победа,
И не раз, и не два, и не три
Ты увей его белые кудри!
(Покидает сцену.)
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
"ФИНИКИЯНКИ"
Трагедия поставлена в период между 411 и 409 гг. до н.э.; вместе с несохранившимися "Эномаем" и "Хрисиппом" она заняла второе место.
Лежащий в основе трагедии миф о вражде сыновей Эдипа был до Еврипида обработан в фиванской трилогии Эсхила (467 г.), от которой дошла только ее заключительная часть "Семеро против Фив", а также отчасти в "Антигоне" Софокла (ок. 442 г.). Об отличии Еврипида от своих предшественников в трактовке образа Этеокла см. вступительную статью, с. 571. Здесь необходимо только вкратце остановиться на генеалогии фиванских царей, поскольку эта тема часто затрагивается в трагедии (ст. 5 - 13, 638 - 682, 818 - 832), и на взаимоотношении Эдипа с сыновьями после того, как стали ясны совершенные им по неведению преступления.
Фиванцы возводили родословную своих героев к аргосской царевне Ио, которая от союза с Зевсом родила Эпафа; его дочь - Ливия родила от брака с Посейдоном двух близнецов - Бела и Агенора; первому достался царский трон в Египте, второму в Финикии (в Тире или Сидоне). Когда дочь Агенора, красавица Европа, была похищена Зевсом, он разослал на розыски сестры своих сыновей, и среди них - Кадма. Добравшись до Эллады и не найдя Европы, Кадм, вопросив Дельфийский оракул о своем будущем, получил указание следовать за коровой, которая ему повстречается на пути, и там, где она, устав, ляжет отдыхать, основать город. Корова привела Кадма на то место, где затем были основаны Фивы. Здесь Кадму пришлось вступить в битву с драконом Ареса, охранявшим местный источник: зубами убитого дракона Кадм, по совету Афины, засеял близлежащий участок земли, из которой тотчас выросли вооруженные воины, начавшие избивать друг друга в ожесточенной схватке. От пяти уцелевших "спартов" (т. е. "посеянных") вела впоследствии свою родословную фиванская знать. Что касается Кадма, то Apec со временем простил ему убийство дракона и выдал за него свою дочь Гармонию, рожденную ему Афродитой; пышную свадьбу Кадма и Гармонии почтили своим присутствием сами боги. По имени Кадма получила название Кадмея - фиванский акрополь. Внуком Кадма был Лабдак, правнуком - Лаий, от брака которого с Иокастой родился Эдип. В свою очередь, Иокаста и ее брат Креонт, дети Менекея, возводили свое происхождение к дочери Кадма Агаве, выданной замуж за одного из "спартов", Эхиона. Таким образом, все участники драмы, разыгравшейся в Фивах после гибели Лаия, связаны с их общим предком, финикийцем Кадмом, что дает основание хору трагедии, введенному Еврипидом по достаточно случайному поводу, в какойто мере обосновать свою заинтересованность в происходящем (см. ст. 243 - 249, 291 сл.).
История рождения Эдипа и его дальнейшая судьба излагается в "Финикиянках" (ст. 13 - 62, 379 - 381, 801 - 817, 1043 - 1050, 1589 - 1611) в общем в согласии с традиционной версией, обработанной Софоклом ("Царь Эдип"); отступление представляют только ст. 47 - 49, 1204 - 1206, из которых следует, что рука Иокасты была уже заранее обещана Креонтом тому, кто избавит город от Сфинкса, в то время как у Софокла Эдип стал мужем Иокасты только в силу стечения обстоятельств.
О взаимоотношениях Эдипа с его сыновьями повествовала послегомеровская эпическая поэма "Фиваида", из которой сохранилось несколько небольших отрывков. Суть дела сводилась к тому, что, хотя ослепивший себя Эдип продолжал жить в своем дворце в Фивах, Этеокл и Полиник запретили ему появляться на людях, надеясь таким образом погасить мрачную молву о своем происхождении (ср. ст. 63 - 65). Постепенно они стали относиться к отцу со все меньшим почтением: один раз они послали ему неподобающую часть мяса от жертвенного животного, в другой раз подали кубок убитого им самим Лаия. Эдип увидел в этом оскорбительное напоминание о его прошлом и в гневе проклял сыновей, завещав им делить мечом отцовское наследство. В такой, наиболее естественной, последовательности эти события излагаются в "Финикиянках" в ст. 872 - 877. Наряду с этим, однако, уже в "Семерых..." Эсхила можно наблюдать известное смещение хронологической перспективы, находящее отражение и у Еврипида, в ст. 66 - 68, 253 - 255, 474 - 479, из которых возникает представление, будто Эдип проклял сыновей без всякого повода с их стороны. Логическая связь между событиями, конечно, этим нарушается, но зато сгущается трагическая атмосфера, окутывающая образы Иокасты и обоих братьев.
Уже древние критики ставили в вину Еврипиду "переполнение" "Финикиянок" побочными эпизодами, не имеющими прямого отношения к основному конфликту; к числу таких сцен, несомненно, относится обозрение вражеского войска с крыши Фиванского дворца (ст. 88 - 192), мотив жертвоприношения Менекея (ст. 889 1018), спор Антигоны с Креонтом о погребении Полиника (ст. 1643 - 1671), и в новое время не раз делались попытки заподозрить в подлинности тот или иной эпизод "Финикиянок". Подобные стремления нельзя признать всегда основательными. Прежде всего по самому замыслу "Финикиянки", наряду с "Троянками", принадлежат к типу трагедий, которые уже Аристотель называл "эпизодическими", вполне допуская существование такой жанровой разновидности. А затем некоторые сцены, на первый взгляд кажущиеся лишними, играют существенную роль в замысле целого; так, индивидуализм и антиобщественное поведение обоих братьев выявляются еще отчетливее при сравнении с патриотическим самопожертвованием Менекея.
Анненский напечатал свой перевод "Финикиянок" в журнале, рассчитанном на широкого читателя ("Мир Божий, 1898, Э 4), и не успел переработать его для переиздания. Отсюда некоторая избыточность в ремарках. Самый смелый домысел в них - "закат солнца" в начале и ночной "мрак" при появлении Полиника - опирается только на молитву к Артемиде-Луне (ст. 176) и на неправильно понятые слова Полиника (ст. 276: в подлиннике - "темные ножны"). Вряд ли "смотр со стены" Антигоны и старика можно себе представить в вечерних сумерках.
Ст. 1 - 87. В отличие от традиционной версии, зафиксированной уже в "Одиссее", XI, 271 - 280, еврипидовская Иокаста осталась жить после разоблачения тайны ее преступного брака.
Ст. 1 - 2 в оригинале - как видно из недавней папирусной находки, позднее добавление.
Ст. 27. ...Стопы ему пронзив...
– Стих объясняет происхождение имени "Эдип", что значит по-гречески: "с опухшими ногами".
Ст. 44. ...Поливу ее отвез...
– Возвращение Эдипа к Полибу - деталь, известная только из более поздних источников.