Финно-угры и балты в эпоху средневековья

Седов Валентин Васильевич

Изучением древностей угро-самодийского населения Приобья занималось большое число исследователей на протяжении более 100 лет. Их заслуги будут освещены ниже при характеристике отдельных культур и этнокультурных регионов. Здесь отметим лишь, что до 50-х годов XX в. происходило в основном накопление фактического материала, который частично публиковался. Научная систематизация и интерпретация собранного материала были осуществлены преимущественно в 50-60-х годах. Наибольший вклад при этом сделан В.Н. Чернецовым, создавшим первую классификацию древностей Нижнего Приобья, лесного Зауралья и Прииртышья I — начала II тысячелетия н. э. и наметившим ареалы угров и самодийцев (Чернецов В.Н., 1941, с. 18–28; 1957, с. 136–245). Основные положения работ В.Н. Чернецова сохранили свое значение до настоящего времени. В 60-80-х годах этнокультурная характеристика населения лесного Приобья второй половины I — начала II тысячелетия н. э. с привлечением новых источников

получила освещение в работах В.Д. Викторовой (Викторова В.Д., 1968; 1969; 1973), Б.А. Коникова (Коников Б.А., 1982; 1983, с. 96–111; 1984, с. 137–141), В.А. Могильникова (Могильников В.А., 1964б; 1968б, с. 269–291; 1969б, с. 179–181; 1974а, с. 68–72; 1980, с. 242–248; 1981, с. 82–86), Л.М. Плетневой и О.Б. Беликовой (Плетнева Л.М., 1981а, с. 90–93; Беликова О.Б., Плетнева Л.М., 1983), Т.Н. Троицкой (Троицкая Т.Н., 1973а, с. 183–185; 1979, с. 74–77), Н.В. Федоровой (Федорова Н.В., 1978; 1981а; 1984) и Л.А. Чиндиной (Чиндина Л.А., 1970б; 1970в, с. 191–202; 1977; 1982, с. 14–22).

Культуры лесного Зауралья VII–XIII вв.

Изучение древностей лесного Зауралья второй половины I — начала II тысячелетия н. э. было начато в конце XIX в. И.Я. Словцовым, который собрал сведения о некоторых памятниках бассейнов рек Туры и Тавды, а также произвел шурфовку и разрез траншеей вала и рва на городище Андрюшин Городок на Андреевском озере близ Тюмени, проследив при этом многократную подсыпку вала (Словцов И.Я., 1885, с. 20, 53; 1892, с. 13–41). Данные И.Я. Словцова вошли затем в археологическую карту Нижнего Приобья, составленную И.А. Талицкой (Талицкая И.А., 1953, с. 294–297).

В 20-30-х годах XX в. проведены небольшие сборы материалов на ряде городищ в окрестностях Тюмени археологом П.А. Дмитриевым и директором Тюменского музея Д. Россомагиным.

Активные полевые исследования и научная интерпретация археологических материалов приходятся на 50-60-е годы. Прежде всего, они связаны с именем В.Н. Чернецова. Им и В.И. Мошинской были проведены раскопки городищ Андрюшин Городок, Жилье, Андреевского 3, а также Перейминского могильника (Мошинская В.И., Чернецов В.Н., 1953, с. 93–98; Чернецов В.Н., 1957, с. 166–180). Выделив памятники с гребенчато-шнуровой орнаментацией керамики, В.Н. Чернецов впервые отметил своеобразие комплексов бассейна Туры на общем фоне культур Нижнего Приобья конца I — начала II тысячелетия н. э. и поставил вопрос о связи памятников со шнуровой керамикой Урала и Зауралья с протомансийскими племенами (Чернецов В.Н., 1957, с. 180, 220–224).

Затем В.А. Могильников уточнил границы, хронологию и особенности памятников с гребенчато-шнуровой орнаментацией керамики лесного Зауралья, связав появление и распространение шнуровой орнаментации с процессом выделения из общности обских угров предков зауральских манси (Могильников В.А., 1964б, с. 12; 1974а, с. 68–72).

Значительные полевые исследования проведены в 60-х годах экспедициями Уральского университета, Свердловского и Нижнетагильского музеев. Раскопки на городищах Юдинском, Ликинском, Андроновском, а также на Ликинском и Пылаевском могильниках с привлечением материалов других памятников позволили В.Д. Викторовой дать подробную характеристику культуры населения лесного Зауралья, бассейнов рек Туры и Тавды, выделить памятники юдинского типа X–XIII вв. и хронологически предшествующие им памятники молчановского типа. В.Д. Викторова дополнительно обосновывает мнение В.Н. Чернецова о протомансийской принадлежности памятников лесного Зауралья X–XIII вв. (Викторова В.Д., 1968, с. 240–256; 1969, с. 14–18). На Туре она выделила также небольшую группу памятников макушинского типа XIII–XIV вв. и сменившую ее группу памятников туралинского типа XIV–XVI вв., принадлежавшую тюменским татарам, ассимилировавшим на Средней Туре манси (Викторова В.Д., 1969, с. 17, 18).

Памятники молчановского типа.

Эти памятники (названы по Молчановскому городищу на р. Туре) локализуются в бассейнах среднего и нижнего течения Туры, а также в нижнем течении Тавды (карта 30). К ним относятся 13 городищ, Перейминский могильник и Юдинское костище (Викторова В.Д., 1969, с. 14, 15).

Карта 30. Распространение памятников молчановского типа.

а — городище; б — селище; в — курганный могильник.

1 — Санкино; 2 — Куртумово; 3 — Петрово; 4 — Ирбит; 5, 6 — Юдино; 7 — Боровиково; 8 — Липчинка; 9 — Молчаново; 10 — Андрюшин Городок; 11 — Жилье; 12 — Антипино; 13 — Перейминский; 14 — Мулаши; 15 — Дуванское I; 16 — Дуванское IIа; 17 — Придуванское.

Городища устроены на мысах, дюнах или у края надпойменных террас и имеют укрепленные площадки овальной или округлой формы размерами 440-2500 кв. м. Мысовые городища — Петровское, Ирбитское — с напольной стороны защищены рвом и валом. Поселения, находившиеся на краю террасы или на дюнах, окружались валами и рвами со всех сторон (LXVII, 1). На месте въезда валы имели выемку, где, вероятно, были устроены ворота.

Валы городищ периодически подсыпались. На городище Андрюшин Городок углубление рва и подсыпка вала производились не менее четырех раз. В 5 м от основного был устроен еще дополнительный ров (Мошинская В.И., Чернецов В.Н., 1953, с. 94). Сохранившаяся высота вала от дна рва местами достигает 4 м. На других городищах валы сильно оплыли, и высота их, как правило, не превышает 1 м.

Для усиления системы фортификации на валах, вероятно, ставили сторожевые башни, подобные башням Логиновского городища потчевашской культуры (Генинг В.Ф., Евдокимов В.В., 1969, с. 105).

На площадках некоторых городищ прослеживаются расположенные довольно плотно друг к другу жилищные впадины. Количество их на памятниках неодинаково. Наибольшее число впадин, не менее 36, выявлено на городище Андрюшин Городок (табл. LXVII, 1). В расположении их прослеживалась определенная закономерность. Один ряд впадин примыкал к валу, образуя овал, повторяющий форму городища. В пределах овала впадины фиксировались четырьмя параллельными рядами, по три-пять впадин в каждом ряду. Кроме того, три впадины были в пристройке, устроенной у вала с юго-западной стороны (Мошинская В.И., Чернецов В.Н., 1953, с. 93, 94).

Остатки жилищ исследованы на городищах Жилье (три), Андрюшин Городок (три), Юдинском (одно), Дуванском I (три), поселении Придуванском (одно). Это были полуземлянки с прямоугольным котлованом площадью 25–45 кв. м, врезавшимся в грунт на глубину 0,4–1 м. Из котлована вел коридорообразный выход, постепенно повышающийся до уровня дневной поверхности. Вдоль стен жилищ располагались широкие земляные нары, для устройства которых грунт из котлована выбирали на меньшую глубину, нежели в центре. В жилищах имелись один центральный или два очага, из которых один размещался в центре, а второй в углу (табл. LXVII, 2–4). В это время наряду с открытыми очагами распространяются очаги типа чувалов, от которых сохранились прямоугольные или овальные основания, обмазанные глиной. Около очагов обычно находятся скопления керамики, костей животных и чешуи рыб (Мошинская В.И., Чернецов В.Н., 1953, с. 94).

Выделяется своими размерами и отчасти устройством квадратное жилище площадью около 100 кв. м, исследованное на городище Андрюшин Городок, у вала (табл. LXVII, 4). С двух сторон к нему примыкали две другие постройки. В средней части стен большого жилища были устроены переходы в соседние полуземлянки. Третий, основной выход представлял собой коридор, по обе стороны которого имелись ямы-кладовые диаметром 1,5 м и глубиной 1 м. В одной найдены обломки сосуда, в другой — кости животных. У стен жилища также были возвышения для нар, а в центральной углубленной части сохранилось основание очага-чувала с каркасом из обмазанных глиной деревянных палочек толщиной 6–8 см (Чернецов В.Н., А-1952, с. 26–28).

Конструкции стен и перекрытия жилищ не установлены. Возможно, перекрытие было шатровым, на что указывают следы столбов около центральных очагов в полуземлянках городища Жилье (Соколова З.П., 1957, с. 94). Однако не исключено наличие сруба, косвенным подтверждением знакомства с которым являются срубные конструкции в погребениях Козловского могильника IV–V вв. (Чернецов В.Н., 1957, с. 164). На Юдинском городище прослежено, что каркас крыши покрывался берестой, поверх которой для утепления насыпали слой земли (Викторова В.Д., 1968а, с. 213).