Финская руна
Шрифт:
— Никитин Георгий Александрович, заведующий отделом Государственного Музея Этнографии.
— Николай Николаевич Волков, представитель института антропологии, археологии и этнографии Академии Наук СССР, сокращенно — ИАЭ.
Первый представившийся выглядел на тридцать лет и, на первый взгляд, смотрелся просвещенным гуманитарием. Открытое лицо, умные проницательные глаза и манера себя вести располагали к Никитину с первой фразы. Второй же, на фоне первого казался немного старше, лет на тридцать пять и держался более сковано. Сразу чувствовалось что у человека не простое прошлое и он, как валун жизненных обстоятельств хорошо обкатан
— Куницын Юрий Агафонович, а я с Кировского завода, товарищи. Собираюсь поступать на исторический, хочу стать археологом. Решил сам прочувствовать, каково это, работа в поле. Чтобы понять, надо мне это на всю жизнь, или лучше гайки крутить.
— Так на исторический или археологический? — весьма живо поинтересовался планами на будущее подозрительный Волков. — Винегрет у вас в голове, товарищ рабочий.
— Николай Николаевич! — умиротворяюще воздел руки Никитин. — Ну что вы сразу набросились на товарища? Он же сказал — еще сам не решил, ведь так, Юрий Агафонович?
— Да можно просто Юра, товарищи! — хронодиверсант решил слово «товарищи» добавлять почти в каждое предложение. Так, по его мнению, делали все в кинофильмах тех времен.
— Григорий Александрович… — сразу не запомнившего с перепугу имена-отчества Викторова тут же поправили и он снова начал обращение.
— Извините, Георгий Александрович, а вы не могли бы взглянуть на записи, что сделал за вчерашний день, чтобы, как профессионал, оценить мои достижения?
И с этими словами Слава протянул Никитину, которого он определил несмотря на молодость старшим в этой компании, свою многострадальную тетрадь.
Ученый, которому весьма польстила такая простая, но очень действенная лесть, быстро пролистал похабные частушки и наткнулся на исписанную часть, полученную Викторовым вместе с тетрадью. Через несколько минут, он округлившимися глазами посмотрел на стоящего перед ним рабочего.
— Батюшки светы, Николай Николаевич, вы только взгляните, что нашел наш неофит!
Напарник ученого буквально впился глазами в текст. Минут десять они изучали те несколько страниц исписанные убористым почерком, на которые Слава даже не обратил внимания, просмотрев слабочитаемую бязь рукописной кириллицы по диагонали.
— Это «подорожник». Собранные свидетельства по маршруту. А потом краткие собственные записи того кто по этому пути проследовал и нашел то место! Мерячение или так называемый «Зов полярной звезды»! Это просто замечательно! На основании найденных записей можно организовать экспедицию. Юрий, ваша судьба сама дала однозначный ответ! Вам только на исторический! Такая уникальная находка бывает только раз в жизни. Положительно, я чувствую себя как доктор Ливси из «Острова сокровищ»!
Викторов на протяжении всей этой тирады недоуменно хлопал глазами. Какая такая «карта сокровищ»? Что могло быть записано в тетради, которую он выменял у древней бабки?
— Гриш, остынь, — тут же залил восхищенный огонь ученого его более прагматичный напарник, невольно напрашиваясь на сравнение с капитаном Смоллеттом из того же бессмертного произведения Стивенсона. — На основании этих записей? Да ну брось. Тебя же засмеют. Вспомни судьбу Барченко и охолонись. Он может сам все накарябал, а теперь пытается упрыгать с завода. Зря, кстати. Исторический «брони» не дает.
— Признайся, Юрок, ты сам все это написал? Или тебе помог кто? — тут же вцепился в юного историка Волков, оправдывая свою фамилию.
— Да вы что, товарищ?! Да, я… Да как вы можете! — Викторов неподдельно возмутился. И тетрадь не его, и почерк черт ногу сломит, а уже посыпались обвинения в подделке документов. Он решил войти в истерику. — Я же на проверку для этого и отдал! Сам не понял, что там понаписано. Моё только былинное творчество!
— На севере говорят не былины, а старины! — просветил Волков обвиненного в подлоге. — Тут вообще их нет. И частушки так себе. Вторичный материальчик.
— Юрий Агафонович, — учтиво начал Никитин. — А мой коллега кое в чем прав.
Волков при этих словах победно приосанился.
— Но он слишком жестко подходит к вопросу, потому что вас пока не знает. Думаю, это недоразумение, и оно растает, стоит показаться лишь краешку истины. Я полагаю, что вы не претендуете на записи в начале тетради, и не имеете к ним никакого отношения, тем более, что свои вели с другого конца? Отложим в сторону эти бумаги, присаживайтесь, давайте просто побеседуем.
Викторов осторожно присел на край лавки. Взгляд его остановился на графине с водой. Волков несомненно, почувствовавший перегар, понимающе усмехнулся и щедро плеснул специально «с горочкой» воды в граненый стакан. Выпуклая поверхность жидкости, не решаясь игнорировать законы натяжения, поймав лучик света, бросила зайчик на потолок. Оба ученых испытующе уставились на Славу. Хронодиверсант подумал, что сейчас его, наверное, проверяют на допотопном полиграфе, детекторе лжи. Расплещет, значит, врет, выпьет чисто — достоин доверия. То, что рука после вчерашнего может трястись по естественным причинам — никого не волновало.
Слава непринужденно взял со стола чистый лист бумаги, легко порвал пополам, а затем оставшимся обрывком обернул стакан вокруг, нарастив стенки у переполненной емкости. И следом выпил стакан, осторожно, чтобы не пораниться бумажной кромкой, смяв губами край обертки.
— Инженер! — воскликнул искренне восхищенный Волков. — Ну, это же надо так додуматься! Ни капли воды не потерял.
— Не могу лежать без смеха на студентке политеха! — совершенно невпопад выдал прибаутку своей альма-матер Слава. Но так даже получилось лучше заранее заготовленного экспромта. Оба ученых покатились со смеху.
— Нам надо спешить изучать старину, пока новая филология не закрыла старую, — отсмеявшись, произнес Никитин.
— А ответьте-ка мне, товарищ Юра, не встречали ли вы в своих поисках упоминаний о Лу…
— Гриша! — неожиданно возвысил голос Волков. — Я считаю совершенно излишним напрягать товарища нашей работой. Он же сам приехал собирать эту информацию. Задумайся — сам. И сделай выводы.
Никитин действительно задумался. Но размышлял недолго и сразу перешел на «ты».
— И что? Ходить вокруг да около? Слушать пока не услышим? Да ты себе представляешь, сколько времени надо будет потратить на такое? Мы только в первом поселке, и дальше него до зимы не уедем, если станем придерживаться твоей позиции. Что меня отозвали с поиска в Чувашии, что ты ушел раньше в экспедицию чем планировал. Ты же по крымским татарам еще результаты не полностью классифицировал из своих весенних изысканий. Сколько сейчас специалистов в Союзе по финно-уграм? Дюжина, не больше! Всех и направили!