Фиолетовая гибель
Шрифт:
— Ну, Фред, ну! — наконец не выдержал Коротышка.
— Что «ну»? — небрежно ответил Фред, с наслаждением затягиваясь сигаретой. — Дело тут ясное. Твоя плесень — великолепный инсектисид!
Он выговорил это слово с большим вкусом, будто раскатав его предварительно во рту, как кругленький шарик.
— Да, инсектисид, — повторил он еще раз с заметным удовольствием. — Ну, такой препарат, который уничтожает насекомых, понятно? Вроде пиретрума. Мне как раз пришлось несколько дней назад обрабатывать такое рекламное объявление: «Нет клопов и тараканов, когда в доме „Баязет“!» Только там химикалии, а тут естественное действие. И это очень здорово, понимаешь ли! Одним словом,
Фред мечтательно прищурил глаза. Он выпустил из носа большой клуб дыма и указательным пальцем начал писать в нем слова, мгновенно рождавшиеся в его изобретательном мозгу:
— «Наповал бьет насекомых плесень Марчи и Стапльтона!» Даже что-то вроде рифмы есть. Нет, плесень тут не годится. Какое-то невкусное слово. Значит, вот так: «Стапльтон — Марчи препарат убивает всех подряд». Тоже не очень. «Всех подряд», пожалуй, слишком сильно. Ну ничего, мы все это придумаем. А хорошее объявление, броская реклама — это решает дело… — И он продолжал бормотать себе под нос новые варианты: «Уни-что-жим насекомых средством Марчи и Стапльтона!»
— Послушай, ты это серьезно? — с возмущением спросил Джеймс Марчи, заикаясь от охватившего его приступа гнева. Губы его дрожали, он готов был броситься на Фреда.
Клайд Тальбот давно уже беззвучно хохотал.
— А почему бы и нет? — искренне удивился Фред. Он вопросительно уставился на Джеймса. — Если твоя плесень действительно уничтожает насекомых, почему не заработать на этом деньги? Ведь ты можешь ее разводить, ты сам говорил. Ну и держать ее качества в секрете. Сначала мы заведем небольшое собственное дело, дадим хорошую, звонкую рекламу, а потом, когда инсектисид, — он снова, прищурив глаза, попробовал на вкус это эффектное слово, — когда инсектисид марки «Стапльтон и Марчи» завоюет признание публики, можно будет либо развить дело покрупнее, либо, скажем, продать секрет производства какой-то большой компании. Это я тоже берусь устроить, так что ты не волнуйся, Коротышка! Твое открытие находится в надежных руках!
Джеймс Марчи не выдержал. Он резко повернулся, сплюнул — что было для него совершенно невероятным поступком! — и молча направился к своей палатке.
Клайд дал волю давно душившему его смеху и хохотал что было силы.
Фред недоумевающе посмотрел на него:
— Он что, взбесился? Или ему что-то показалось обидным? Может, Коротышка хочет назвать препарат только его именем? Так ведь это несущественно. Да чего ты-то смеешься, Клайд?
Клайд хохотал еще громче.
— Да ну вас всех к черту! — рассердился в конце концов Фред Стапльтон. — Только начинаешь говорить с вами серьезно, по-деловому, практически, как один вдруг бесится, а второй хохочет как ненормальный… И оба ничего не скажут толком, в чем дело!.. Иди лучше, принеси воды, Клайд, надо готовить завтрак. С вами все равно каши не сваришь…
Он ушел, ожесточенно бросив окурок сигареты.
Клайд овладел собой и перестал смеяться: в самом деле, что это на него напало?
— Вода есть там, в ведре! — крикнул он вдогонку Фреду. — Джеймс, Джеймс, погоди, — обернулся он к Коротышке, — мне что-то нужно тебе сказать, погоди!..
12
Джеймс Марчи остановился у входа в свою палатку. Он вопросительно смотрел на приближавшегося к нему Клайда. В его лице уже не было гнева: Коротышка отходил тотчас же, сразу, особенно если им овладевали какието мысли. Клайд знал это и начал без предисловий:
— Скажи, Джеймс, может ли иметь какое-либо значение то, что мертвые муравьи оказались именно у одного блюдечка, того, которое справа? И почему
Джеймс внимательно, очень внимательно поглядел на Клайда, потом опустил глаза вниз. Он колебался, теребя свою курчавую бородку, и видно было, как борются в нем какие-то сомнения.
Клайд пожал плечами.
— Слушай, Коротышка, — сказал он решительно, — если ты не хочешь говорить, то ведь я не настаиваю. Меня просто заинтересовало это обстоятельство, вот и все. А так как оно кажется мне непонятным, то я и хотел спросить у тебя. Больше ничего. — Он сделал вид, будто собирается отойти.
Тогда Джеймс Марчи не выдержал. Он умоляюще посмотрел на Клайда и схватил его за рукав.
— Нет, нет, Клайд, не уходи! Мне очень трудно сказать тебе об этом, — быстро заговорил он, — потому что ты даже сможешь презирать меня после такого… такой оплошности… — У него на глазах чуть не показались слезы.
— Да что с тобой, Коротышка? — изумился Клайд. Он ласково похлопал Джеймса по плечу: — Что происходит с тобой? Или тебя так расстроил Фред со своим инсектисидом? Так ты брось, не обращай внимания, ведь все это чепуха. Разве ты не знаешь, что его хлебом не корми, только дай поговорить о коммерческих предприятиях. Он говорит, что ты одержимый насчет науки. Ну, знаешь, уж быть таким одержимым, как он, в делах любого воображаемого бизнеса!.. Я вволю нахохотался, когда он разглагольствовал, и даже не пойму, почему ты разобиделся!..
Джеймс хмуро проговорил, уставившись себе под ноги:
— Инсектисид… Болван он, вот кто! Рекламу ему вужно, да еще и рифмованную…
— А как же! — рассмеялся Клайд. — Помнишь: «Стапльтон — Марчи препарат убивает всех подряд»! Ну разве не замечательно? Стишки-то, конечно, слабенькие, зато сколько энергии и лаконизма в такой фразе!
Он ожидал, что Коротышка хотя бы улыбнется. Но Джеймс Марчи только покрутил головой.
— С-слушай, Клайд, — очень серьезно, даже, пожалуй, слишком обдуманно заговорил он, — я не хочу, чтобы Фред Стапльтон навязывал мне свои добрые бойскаутские дела…
— Да ты что? — удивился Клайд. — При чем тут бойскауты?
Джеймс чуть-чуть усмехнулся.
— Видишь ли, у бойскаутов есть такой обычай — ведь ты и сам был когда-то в детстве бойскаутом, правда?
— Был, признаюсь, — согласился Клайд. — И что же?
— Так вот, бойскаутам, как ты знаешь, положено дедать добрые дела, и не реже, чем ежедневно. Так ведь? Для этого они даже завязывают узелком галстук, чтобы не забыть. Однажды три бойскаута с удовлетворением рапортовали своему скаутмастеру, что они сделали настоящее доброе дело: они помогли старушке перейти через улицу. «Прекрасно, — сказал скаутмастер, — но почему же вы занимались этим втроем?» — «Да ведь иначе у нас ничего бы не вышло, — ответили они. — Старушка, как мы ни убеждали ее, никак не хотела переходить через улицу!» Понимаешь?
Клайд расхохотался: они тащили ее, хоть она и не хотела! А Коротышка продолжал все так же серьезно, даже не улыбаясь:
— Вот я не хочу быть такой старушкой, которую залихватский бойскаут Фред Стапльтон тянет через улицу.
— Погоди, — сказал сквозь смех Клайд. — Зачем ему тянуть тебя?
— Очень просто, — объяснил Джеймс, — Фред считает, что таким образом он делает доброе дело, искренне считает. Он так уж воспитан, так устроен: если можно сделать на чем-то бизнес, значит, так и нужно. А хочу я или не хочу, ему все равно. Он, как такой вот бойскаут, тянет меня через улицу. И еще дурацкие стишки читает! Так вот, я не хочу этого, раз и навсегда! Мне не надо его бизнесменских дел. Запомни это!