Фиолетовая гибель
Шрифт:
— И она способна была перенести адский холод в межпланетном пространстве, да еще бог знает какой срок? — с сомнением заметил Клайд.
— Почему бы и нет? — живо возразил Джеймс. — Могут быть организмы, которые превосходно переносят и очень сильный холод. Кроме того, посмотри… — Он лихорадочно перелистал страницы журнала, приблизив его к самому огню костра. — Вот, вот! «Немецкий бактериолог Домбровский опубликовал недавно свою работу, в которой пишет, что ему удалось выделить из пермских наслоений и оживить бактерии, сохранявшиеся в щелях соединений известняка более двухсот двадцати пяти миллионов лет. Эти оживленные
— Но и больше тоже?
— Ну конечно, — согласился Джеймс, откладывая журнал. — Но, в общем, сроки тут ничего не решают.
— Хорошо, допустим, что это так, — возобновил свою атаку Клайд. — Почему ты считаешь, что твоя плесень обязательно пришла к нам на Землю из других миров?
— То есть как это? — обеспокоенно поднял брови Джеймс.
Фред громко свистнул и с любопытством уставился на Клайда.
— Вот уж не ожидал, что ты снова будешь все подвергать сомнению, — сказал он недоуменно. — Это что же, вроде сказочки про белого бычка? Что ты хочешь сказать, в самом деле?
— А вот что, если уж на то пошло, — продолжал наступление Клайд, словно не замечая встревоженноеT Джеймса и удивления Фреда. — Вопрос номер один. Почему плесень не могла попасть в метеорит уже тогда, когда он пролетал в земной атмосфере? Скажем, в ту же самую трещинку на его боку, о которой ты говорил? Попали в него какие-то споры, носившиеся в атмосфере, а потом они размножились, возникла плесень, самая что ни на есть земная, только что случайно пересевшая на метеорит. И нет никаких сенсационных загадок!
Клайд глядел прямо в глаза Джеймса. В полумраке, освещаемые только светом гаснувшего костра, эти глаза поражали своей чистотой и ясной голубизной, их пристальный взгляд, устремленный на Клайда, казалось, говорил: ну зачем, зачем ты споришь, когда все это так понятно! Ты же не Фред, милый Клайд, которому нужно все разжевать, если это не касается излюбленной им рекламы и всего остального, где главное — так называемый здравый смысл стопроцентного молодого бизнесмена. Потому что ему просто решительно не интересны разговоры, от которых не пахнет выгодной сделкой, пусть это будет круглая сумма долларов или расположение какой-либо Мэджи Бейкер — все равно, лишь бы Фреду перепала реальная польза, иначе зачем же тратить время на бесполезную болтовню?.. А ты, Клайд, ведь умный, ты понимаешь все с полуслова, даже те мысли, которые Фред считает пустопорожней научной абракадаброй. Только ты немножко суховат и временами зачем-то требуешь ненужных объяснений…
Все это Клайд читал во взгляде Джеймса Марчи, задумчиво пощипывавшего бородку. «Э-э, Коротышка, не так-то уж ты прост, как иной раз кажешься», — сердито подумал он. И, чтобы не выдать свое вдруг появившееся смущение, он нетерпеливо добавил:
— Ну, говори, что ли, Джеймс. Наверно, у тебя уже готова еще одна гипотеза, так?
— Нет, пожалуй, это даже не гипотеза, — ответил неторопливо Джеймс, все так же смотря прямо на Клайда. — Тут все ясно и просто. Плесень или ее споры не могли попасть в метеорит, так как он в земной атмосфере сильно оплавился от
— А почему это произошло? Ты можешь объяснить?
— Вероятно, от соприкосновения с воздухом. В трещине его не было. А когда я отколол кусок метеорита, то плесень под воздействием наружного земного воздуха стала быстро менять цвет. И это тоже совсем необыкновенно, так как доказывает, что в земном воздухе есть какие-то другие составные части, которых нет там, откуда пришла плесень… Ну, если ты удовлетворен, то мне, наверно, можно уже пойти посмотреть, как она себя ведет.
Джеймс сделал движение, чтобы встать. Клайд задержал его.
— Погоди, Коротышка, — сказал он. В голосе его чувствовалась настойчивость.
Джеймс удивленно посмотрел на него.
— У меня был еще и вопрос номер два, — заметил Клайд.
— Разве уже не все?
— Нет. Твоя плесень, как ты говоришь, странно ведет себя. Помнишь, как ты остановил меня, когда я протянул к ней руку?
— Да, помню. Это было неосторожно, — признал Джеймс. — В ней могли таиться неизвестные опасности. Ты и сам понял это.
— Правильно. Теперь, мне кажется, надо остановить тебя.
— Меня? — В голосе Джеймса прозвучало изумление.
— Да, тебя! Откуда тебе знать, какие именно свойства приобретет твоя плесень дальше? А может быть, она окажется очень вредной? То она меняет цвет, то пускает корешки… Мало ли что может оказывать на нее влияние… если она и вправду прилетела из космоса…
— А ты еще сомневаешься?
В вопросе Джеймса чувствовалась прямая обида.
Клайд невольно улыбнулся:
— Нет, нет, что ты! Я потому и говорю, что не сомневаюсь в этом. Не надо держать плесень около себя, Джеймс! Ведь ты поставил ее прямо в палатке? И собираешься спать там? Не нужно делать этого, Коротышка! Никто не знает, какие у нее свойства, как она может подействовать на тебя, особенно когда ты заснешь.
— Но я не могу выставить ее наружу, — возразил Джеймс. — Термостата, правда, у меня нет, но там хоть не надо опасаться резких колебаний температуры.
— И не выставляй! Пойдем спать ко мне, ладно?
Джеймс задумался. Видно было, как на его лице отражаются самые противоречивые чувства. Вероятно, он и сам понимал, что Клайд прав, предостерегая его; и вместе с тем ему не хотелось расставаться с драгоценной плесенью. Наконец он решился:
— Ладно, Клайд. Я только посмотрю, как там, и пойду к тебе. — И он направился к своей палатке.
Клайд посмотрел на Фреда. «Удивительный человек, — подумал он, — уже спит! И даже слегка похрапывает, откинув голову на согнутую в локте руку».
— Фред! Спать пора! — окликнул его Клайд.
Фред встрепенулся и сел, лениво почесываясь.
— От ваших рассуждений ничего не остается, кат; спать, — недовольно пробормотал он. — Завели всякую бесконечную говорильню… мне, кажется, даже приснились какие-то бактерии или плесень, черт его знает… А какой толк от всего этого? А ну вас, только зря время потратил!