ФИВЫ. Падение Голиафских гор (СИ)

Вавикин Виталий

Глава 2

Мантикора гортанно зарычала, обозначив недовольство, что мистиф не позволил ей закончить трапезу.

— Жуткая тварь, — прошептала Агва, стараясь не смотреть на кровавое месиво, оставшееся от голиафки.

— Это же всего лишь игра! — фыркнул телеб по имени Ковен. — Совсем заигралась? — он подмигнул колдунье, напомнив, что игровые схемы обычно обостряют восприятия персонажа, когда он становится свидетелем чего-то подобного. — Помню, на моих глазах один царек Далеких земель привязывал пленных воинов враждебного племени к земле и устраивал гонки кромнов, пока поверженные противники не превращались в мокрое место… — Ковен помрачнел. — Я был одним из пленных,

и когда увидел кромнов, особенно их огромные копыта, испугался так сильно, как никогда еще не боялся… Потом чокнутый царек объявил о начале гонок. Я лежал, уткнувшись лицом в землю, и говорил себе, что это игра, но… — Ковен неожиданно впился взглядом в колдунью. — В общем, после того случая меня уже не цепляют такие мелочи, как эта, — он кивком головы указал на кровавую груду, оставшуюся от Жаргал. — Главное — говорить себе почаще, что это просто игра, которая создана, чтобы ты отдыхал и развлекался, а не сходил с ума от страха, и все будет в порядке.

— Легко сказать, — поежилась Агва, представляя каково это — оказаться привязанным к земле, пока вокруг тебя скачут кромны. Воображение разыгралось, требуя узнать, как Ковену удалось спастись.

— Купец, благодаря которому мы познакомились с проводниками голиафцев, выкупил меня, потому что ему не хватало солдат для личной охраны, — пояснил Ковен, услышав терзавший колдунью вопрос.

— Ты говоришь о Гамбино? — опешила Агва.

— Это было еще до того, как ты присоединилась к нам, — отмахнулся телеб. — К тому же… — он покосился на Тароса. — Без него, думаю, Гамбино ни за что бы не раскошелился, чтобы выкупить меня. Помнишь, как он жалел сена для тяговых кромнов, когда мы подобрали раненного Арк — Ми?

Агва кивнула, но воспаленное воображение продолжало будоражить сознание, заставляя спросить, что стало с остальными пленными телебами.

— А не было остальных, — ухмыльнулся Ковен. — Когда кромны готовились пойти на второй заход, в живых оставались только двое: я и парень с краю трасы, но его покалечило так сильно, что проще было добить, чтобы не мучился…

Он подошел к тоннелю, ведущему, согласно составленной завербованными фидаинами карте, к чертогам Старца горы, но протиснуться мимо мантикоры, из пасти которой капала кровь Жаргал, а в зубах виднелись куски застрявшего мяса, не решился.

— Может, уберешь этого монстра? — спросил Ковен мистифа.

— Это же не карманный зверек: захотел достал, захотел спрятал! — вступилась Агва, понимая, что чернокнижнику стоит немалых усилий контролировать мантикору.

— Тогда пусть прикажет твари бежать впереди нас, — резко сказал Ковен.

— Впереди нельзя, — вмешался Тарос. — Мантикора хороша в борьбе с живым противником, но ловушки она замечать не умеет, а нас их ждет немало.

— Хочешь, чтобы мантикора замыкала строй? — похолодел Ковен. — Ты спятил, если думаешь, что я повернусь к этой твари спиной. Мне еще дорога жизнь.

— Не жизнь, а игровой персонаж, — напомнил Тарос, криво улыбаясь.

Он не знал историю жизни Ковена вне игровой площадки, но давно замечал, что друг начинает порой слишком серьезно воспринимать то, что происходит вокруг, словно его ничто не ждет в реальности или… Торос прищурился, только сейчас подумав о том, что Ковен, вероятно, мог воспользоваться незаконным терминалом, заложив в качестве оплаты игрового ключа свое тело, как это было в случае с Прай — Ми и его братом, когда они обрушили «Голод».

Будучи хранителем Тарос слышал о незаконных терминалах, но клирики никогда не уделяли подобным проектам внимания. Тратить силы и средства, устраняя такие нарушения, было бессмысленно, если только эти проекты не мешали планам Института всемирной иерархии.

«Да нет… — тряхнул головой Тарос, бросая короткие взгляды в сторону Ковена. — Не мог он заложить

тело в незаконном терминале». Бывший хранитель вспомнил, как беспечно вел себя друг, не особенно заботясь, удастся ему уцелеть или нет. «Человек, жизнь которого зависит от жизни его игрового персонажа, так себя не ведет», — подумал Тарос.

— Ладно, хватит трепаться, — решил он положить конец спорам. — Первый этап вторжения в Голиафские горы завершен. Остался еще десяток пунктов, а времени, учитывая, что мантикора убила укротительницу и скоро об исчезновение голиафки станет известно, остается все меньше и меньше.

— Но… — начал было Ковен, но Тарос прервал его, раздраженно взмахнув рукой.

— Мантикора и мистиф замыкают строй. Это не обсуждается!

Желая подать пример, Тарос заставил себя пройти мимо монстра, чтобы возглавить процессию. Доверял ли он мистифу, контролирующему мантикору? Нет, хотя и выполнил с ним ряд сложный квестов. Верил ли в его силы? Да, потому что уже успел убедиться в том, что с чернокнижником шутки плохи. К тому же Бриск ни разу не дал повода усомниться в себе. Поэтому, Тарос поддержал идею Прай — Ми, включить мистифа в состав группы, которой надлежало развязать войну, посеяв смуту в Голиафских горах. Многие были против этого. Даже брат лидера телебов выступал за то, чтобы оставить чернокнижника, а заодно и Агву, в тылу, но без мантикоры атака чертогов Старца горы представлялась самоубийством чистой воды, особенно если учитывать, сколько придется преодолеть ярусов на пути к вершине, где восседал на своем аскетичном троне Старец горы.

Что касается Арк — Ми, то ему надлежало отправиться в Аид с торговцем по имени Гамбино и попытаться найти союзников там, чтобы разделить голиафскую армию, атакую с двух сторон гор. Под союзниками подразумевались любые наемники, способные за хорошую плату рискнуть жизнью или, если быть точным, своим игровым персонажем.

— Смотрите под ноги, на наших картах указаны не все ловушки, — сказал Тарос, когда сам едва не провалился в горную реку, подмывшую камни старого тоннели, по которому они шли, покинув пещеру, где осталось растерзанное мантикорой тело укротительницы.

Им нужно было обогнуть небольшое поселение голиафцев, занимавшихся контрабандой, приобретенной у торговцев Аида и Далеких земель, сплавляя товары на внутренних рынках горного народа — явление новое для данной локации, появившиеся после того, как стали формироваться торговые пути между Далекими землями и Аидом. Старец горы, проповедовавший аскетичную жизнь, еще не решил, как поступить с примитивными рынками, не шедшими ни в какое сравнение с великими рынками Махайры, посетить которые мечтали все, кто занимался торговлей в «Фивах». Впрочем, прославленный аскетизм Старца горы был, если верить завербованным фидаинам, фикцией. Правда знали об этом только те, кто смог достичь высших степеней посвящения и познания Учения, что позволяло занимать венчавшие трон Старца Голиафских гор ступени власти.

Старец был обыкновенным игроком, и в отличие от других игровых локаций, где узды правления, как правило, находились в руках имитаций, здесь занять место Старика мог любой желающий, выдержав ряд испытаний и пройдя долгий путь фидаина и посвященного в Учение мудреца. Рассматривая перспективы примитивных рынков Голиафских гор, Старец исходил из соображений собственной выгоды. Пока все складывалось для торговцев благополучно… По крайней мере, для тех, кто честно отдавал Старцу половину прибыли. Но некоторые уже начинали роптать и пытаться жульничать, занижая доход, поэтому занимавшие верхние ступени власти фидаины начинали поговаривать о том, чтобы создать дополнительное подразделение, которое, как они скажут голиафцам, будет защищать их от козней торговцев Аида и Далеких земель, а в действительности просто возьмет под контроль прибыли.