Физика и музыка
Шрифт:
Но шли десятилетия. И мало-помалу, привыкнув к достоинствам клавесина, музыканты захотели большего — протяжных звучаний, мощи, выразительности, возможности плавно менять силу звука. Однако ничему этому красавец клавесин так и не научился, несмотря на все ухищрения.
СМЫЧКИ-КОЛЕСА
Мечта об инструменте, объединяющем целый оркестр, владела умами давным-давно. Одна из первых идей блеснула еще до рождения клавесина. И автором ее был не кто иной, как гениальный
В 1490 году Леонардо замыслил построить клавишный инструмент, в котором струны возбуждались бы не щипком и не толчком, а трением — как в скрипке.
В инструменте должны были непрерывно вращаться колеса с ободами, натертыми канифолью. Нажмет музыкант клавишу, и тотчас вращающееся колесо коснется ободом струны. Этот «круглый смычок» будет вести по струне, пока музыкант не отпустит клавишу. И звук выйдет протяжный, ровный. Если играть аккордами, получится- целый ансамбль струнных смычковых инструментов!
Самому Леонардо этот любопытный проект осуществить не удалось. Но позднее мастер Ганс Гайден из Нюрнберга построил именно такой инструмент. Сейчас он позабыт. Видно, не больно красиво звучал — смычком извлечь приятный звук куда труднее, чем щипком или ударом. К тому же кто-то должен был все время приводить в движение колеса, словно катать жернова на мельнице. Лишь в маленьких ручных колесных лирах зажила идея Леонардо да Винчи — бесконечный смычок. Эти оригинальные народные инструменты дожили до сегодняшнего дня. Их можно встретить и в нашей стране — на Украине, в Белоруссии.
Придумывали и другие системы. Например, механически соединяли, разные инструменты так, чтобы они звучали от ударов по клавишам. Скажем, к клавесину добавляли тарелки, барабаны, литавры. Приспосабливали даже флейты и трубы. Но этот инструментальный гибрид был, конечно, сложен и неудобен.
Иногда появлялись необычайно странные конструкции. До сих пор остается загадкой «Золотой Дионис» — инструмент, построенный в начале XVIII века мастером Прокопием Дивишем. Судя по записям очевидцев, он имел 790 струн и допускал 130 изменений звука. Говорят, этот гигант был оснащен даже какими-то электрическими устройствами.
Чем дальше, тем больше высказывалось предложений и идей. Они сыпались, как из рога изобилия. Из музыкальных мастерских выходили новые и новые образцы клавишных инструментов.
Но лишь один из них выбрала и сохранила придирчивая история — ныне всем известное и всеми любимое фортепьяно.
ДЛЯ ТИШИНЫ И ГРОМКОСТИ
Имя создателя современной скрипки увековечено в поговорках, ему посвящены легенды, о нем написаны целые книги. А о творце фортепьяно знают только специалисты-инструментоведы, да и им известно очень мало. Слава прошла мимо этого замечательного мастера, хоть заслуги его огромны.
Бартоломео Кристофори служил смотрителем музея музыкальных инструментов во Флоренции. Всю жизнь он провел среди клавесинов и клавикордов и непрерывно думал об их улучшении. Отличный мастер, он скептически относился к гигантомании, которой в его время .заражалась клавирная техника. Чувствовал, что необходимо нечто простое и принципиально новое. Но только на склоне лет созрело в его голове изобретение, которому выпала судьба стать великим.
Замысел Кристофори выглядел просто. Не надо дергать за струны, как в клавесине, не надо поджимать их, как в клавикорде. Гораздо лучше будет ударять по струнам молоточками. Ведь силу удара можно менять, а значит, и варьировать громкость звучания струны.
Суть этой идеи не была новинкой. Еще в древних цимбалах струны возбуждались ударами. Задача заключалась .в том, чтобы связать движение молоточка, бьющего по струне, с нажимом клавиши. Сильный удар пальца по клавише должен повлечь за собой и сильный удар молоточка по струне, а легкое прикосновение пальца к клавише — легкий, нежный удар по струне. Это главное, чего предстояло добиться.
Никто не знает, сколько бессонных ночей провел Бартоломео, облекая свою мысль в сложный бесшумный механизм. Никто не знает, сколько вариантов пришлось забраковать, прежде чем появились образцы, удовлетворившие изобретателя.
В конце концов на каждую клавишу он решил ставить подвижное сочетание двух хитроумных систем деревянных рычажков, заканчивающихся легким молоточком, обтянутым кожей. Молоточек ударял по струне, а мягкий войлочный демпфер глушил ее, когда палец снимался с клавиши.
В 1709 году некий знатный посетитель музея во Флоренции увидел там четыре клавесина, оснащенных новой механикой. .То были инструменты Бартоломео Кристофори. Талантливый мастер дал им и имя «gravicembalo col piano e forte» — «клавицембалы с тихим и громким звуком». Так появился «тихогром» — «фортепьяно». Главное достоинство его было запечатлено в самом названии.
Кристофори считал свое изобретение далеко не законченным и не спешил трубить о нем на весь мир. Но это сделал один музыкальный журнал. И тогда, если верить слухам, в гости к изобретателю пожаловал сам Иоганн Себастьян Бах. Какое он вынес суждение, неизвестно, но после визита великого музыканта темпераментный итальянец схватил топор и безжалостно изрубил механику на очередном клавесине с «piano e forte». Тем не менее настойчивый Бартоломео довел свое изобретение до совершенства.
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО РОЯЛЬ
Кристофори умер в безвестности. Блистательного торжества своего детища он не увидел. Громкий и прозрачный звук фортепьяно аристократам казался грубым, резким. Даже в XIX веке новый инструмент встречал противников, да и не только среди глупцов. Его недолюбливал, к примеру, Генрих Гейне, считавший, что стучать по струнам молотками — занятие кощунственное.
К счастью, дело решали не поэты, а музыканты. Молоточковое фортепьяно благословили Бах, Моцарт, Бетховен, Мощность звука, богатство интонации открыли ему дорогу в большие залы — к широкой публике. И народу пришелся по вкусу прекрасный, неслыханный прежде звонкораскатистый голос, который то гремел громом, то затихал до тончайшего пианиссимо. На фортепьяно впервые зазвучала революционная «Марсельеза». Оно стало рабочим инструментом композиторов, поселилось в домах горожан. Начало быстро развиваться искусство фортепьянной игры. Великие пианисты, плеяду которых возглавил Ференц Лист, стали в один ряд с великими певцами и скрипачами.