Физрук-7: назад в СССР
Шрифт:
— Хорошо, Евграф Евграфович, — откликнулся я. — Буду называть тебя Графом.
— Теперь касательно этого бункера, — продолжал он. — О нем ни полковник, ни его подручные ничего не знают.
— Как же — не знают, — удивился я. — А — Сумароков с Пивнем и Крюком?
— Они узнали только сегодня, это ведь я направил сюда Илью Ильича перед самой встречей с тобой. И код от замка сейфа сообщил.
— Стоп! Не сходится здесь что-то, — остановил его я. — Он же соловьем разливался. Рассказывал об этом бункере, а главное —
— Сумароков был великим актером, жаль только, что предпочел иную дорожку.
— Был? — уточнил я, не веря, что это случайная оговорка. — Значит, его уже того?..
— Сейчас выясним, — пробормотал он. — Взял телефонную трубку, но не стал набирать номер, а нажал на одну из белых кнопок. — Семь пять восемь… Да… Данные о происшествиях… Убийства… В двенадцать тридцать на Садовой, дом восемь?.. Понял. Спасибо!
— И какие новости? — спросил я, хотя уже догадывался — какие?
— Вооруженное ограбление дома номер восемнадцать по Садовой улице, — откликнулся Граф.— Хозяин застрелен… Догадываешься — кто?..
— Сумароков, — ответил я. — Как он там оказался?
— А куда ты его отвез?
— Не скажу.
— Ладно… Илье Ильичу это все равно уже не поможет.
Мы помолчали, потом я спросил:
— Сейф, набитый документами, и — если верить покойному — деньгами и драгоценностями, телефон спецсвязи… Наверное, все это нужно для ваших гэбэшных дел… Только я здесь причем?
— Тебя интересует судьба детей, втянутых в проект, — сказал брат-близнец покойного писателя, — меня… кое-что другое, но мы с тобою союзники. Будем действовать сообща… Как ты уже понял, вот с этого телефона можно позвонить куда угодно, хоть в Москву. Он не прослушивается. Кроме того, я покажу тебе список номеров, которые ты должен запомнить наизусть. Как звонить по ним, ты видел — правая кнопка, ответит телефонистка, называешь три цифры и получаешь нужную тебе информацию.
— Какую именно?
— Нужную… Из списка поймешь.
— Хорошо.
— Касательно денег, — продолжал Граф. — Понадобятся, бери. Они нигде не учтены. Побрякушки и золото лучше не трогать. Во-первых, это наш резервный фонд, а во-вторых, знаешь, наверное, в СССР за спекуляцию золотом и драгоценными камнями наказывают строго.
— Я понял. Не беспокойся, не трону.
— Ну а остальное узнаешь по ходу дела. Мы с тобой теперь одной ниточкой связаны. Дернут одного, аукнется другому.
После недолгого молчания, я вздохнул:
— Поеду я… Поздно. Завтра на работу… Ты со мной?
— Погоди, — сказал он, доставая из папки, которая лежала перед ним, листок. — Взгляни и запомни.
Всего номеров было четыре и возле каждого пометка — информация, спецгруппа, эвакуация, ликвидация.
— Ликвидация чего? — спросил я.
— Бункера.
— А эвакуация?
— Позвонившего и всего того, что тот сочтет нужным.
—
— Прибудет вертушка.
— А — спецгруппа?
— Это когда надо выполнить особое задание.
— Ясно, — кивнул я. — Так ты едешь?
— Нет, я еще поработаю с документами, — отмахнулся он. — Завтра позвоню тебе домой, после работы.
— Мой телефон прослушивается, — сказал я. — По крайней мере, так утверждает Курбатов.
— Верно, — согласился лжеписатель. — Тебя слушают мои парни, но только — телефонные разговоры, а не вообще все, что говорится в квартире. Так что можешь не беспокоиться, никто в твои интимные тайны носа не сует.
— И на том спасибо… Кстати, у тебя лишнего фонарика нет?.. Надоело по темноте шарахаться.
— Есть…
Третьяковский вынул из выдвижного ящика фонарик и протянул его мне. Я взял его, выбрался из подземелья и вернулся к машине. Кроме моей «Волги», других транспортных средств поблизости не имелось. Неужели Граф вызовет вертолет? Через полчаса я уже поставил машину в своем дворе и вошел в квартиру. Было странно опять очутиться в обыкновенной обстановке своей квартиры. Появился ли у меня новый враг, или нет, не важно. Ничто не могло изменить моих намерений и целей.
Утром, заехав в школьный мехдвор, я наткнулся на Витька. Он был мрачнее тучи, а меня разбирало любопытство — рискнет ли майор устроить мне выговор? Разумеется, я не собирался делиться с ним всеми своими вчерашними приключениями. И не потому даже, что лжеклассик открыл мне глаза на истинную роль полковника и его подчиненных. Все гораздо проще. Курбатов обещал мне защиту, а вместо нее оказалась подстава. Следовательно — трудовику я больше не доверяю ни на грош. Я не стал дожидаться, когда он заговорит.
— Ну что, как прошла операция? — спросил я.
— Куда ты вчера подевался? — не отвечая, спросил он.
— Как и было запланировано, встречался с Сумароковым, но ни одного вашего сотрудника не видел.
— Сумароков был найден убитым в доме номер восемнадцать по Садовой улице.
— А что случилось?
— Судя по разгрому в доме — вооруженное ограбление, — нехотя ответил Витек. — В него всадили три пули. Одна угодила в руку, но прошла навылет, а две других — в голову.
— Печально, — откликнулся я.
— Почему ты не остановился там, на шоссе? — спросил майор. — Куда ты так мчался?
— Я вез пострадавшего в больницу.
— И кто же пострадавший?
— Илья Ильич. Он пытался напасть на меня, мне пришлось защищаться. Я вынул пистолет, который ты передал мне в подарок от Севрюгова, и выстрелил ему в руку. А потом отвез к доктору, чтобы тот обработал рану.
Майор посмотрел на меня с удивлением.
— Да, рана на руке оказалась зашита и заключена в лубок, — нехотя признал он. — А куда вы с ним ездили?